— Щенок, — начал Костоправ, имея в виду мой рассказ о подвигах дядюшки, — сколько раз я просил тебя не преувеличивать. Не может быть, чтобы такой старикашка…
— Какие преувеличения. Там было много кровищи и дерьма. А «старикашка» вертел мечом так быстро, что его почитай и видно-то не было. Эти душилы, сучьи потроха, разбегались, как тараканы. Нарайян Сингх сграбастал девчонку и задал драла: нынче он прячется под вышкой Могабы. Там был такой переполох, что малость встряхнуло даже Дщерь Ночи.
— Ладно. И куда же они, родственнички твои драгоценные, потом подевались?
Упрямый сукин сын.
— А черт их знает. Я их не разыскивал. Может, погибли или попали в плен.
Признаться, вероятность подобного исхода представлялась мне сомнительной.
Костоправ кивнул, бросил взгляд на Тай Дэя и сказал:
— До них я еще доберусь. А сейчас отправляйся спать. Завтра предстоит долгий день.
Я понял, что мне лучше отдохнуть сейчас, потому как потом такой возможности может не представиться. Тай Дэй, судя по физиономии, жалел, что не удосужился выучить несколько чужеземных наречий.
30
Я оказался прав. Возвышенность являлась ключом к перевалу. Правда, чтобы додуматься до этого, не нужно быть великим стратегом. Сигналом к возобновлению битвы послужил освежающий душ из огненных бомб. Впервые за все время боя наши залпы разрядили шесты. Чем до крайности разозлили Госпожу, с пеной у рта проклинавшую все и вся за пустую трату зарядов.
Честь наступать первым снова выпала Прабриндраху Драху. Трудно было поверить в то, что солдаты Могабы не уничтожены шквальным огнем, однако князь натолкнулся на ожесточенное сопротивление. Тенеземцы дрались храбро, хотя бы потому, что ничего другого им не оставалось. Как это зачастую случается в отчаянных ситуациях, давала себя знать их превосходная выучка. Князь наседал упорно, но прорваться ему не удавалось.
Могаба ухитрился буквально из ничего сколотить небольшой резерв. Он перебрасывал этот отряд вдоль фронта, мгновенно затыкая дыры. Его ум, воля и стремление спасти положение творили чудеса. Но он был обречен. Обречен из-за безумного упрямства его правителя.
До сих пор Хозяин Теней думал только о том, как удержать проход, не отдав его Черному Отряду. Создавалось впечатление, что мир рухнет, если мы пересечем Данда-Преш. Но когда огненные шары стали с шипением вспарывать воздух у самых его ушей, у него возникла новая идея.
— Подготовь свой ковер, — сказал он Ревуну.
— А ты, генерал, вызови сюда Обманника Сингха, дитя и самых ценных из своих офицеров.
Неожиданно он почувствовал полнейшее спокойствие. Овладев собой, он на время обрел рассудительность, достойную могущественного властителя. С полминуты Ревун молча смотрел на него, а потом кивнул. Маленький чародей тоже носил маску, но она почти не скрыла его презрительную мину.
— В настоящий момент отступление было бы преждевременным, — заявил Могаба.
Я готов был поверить в то, что этот человек — святой. Святой служитель какого-то дьявольского культа, но, тем не менее, святой. Его героизм не имел себе равных. Длиннотень же был хуже испорченного ребенка. Интересно, как этому недоумку удалось обрести такое могущество?
— …Обстановка еще может измениться, если ты позволишь мне…
— Ты будешь исполнять мои приказы, — оборвал его Длиннотень.
— По всей видимости, да. Именно так я поступал в течение последних четырех лет. Что и привело нас к такому результату. Армия, равной которой не было на протяжении веков, обречена на гибель лишь потому, что вся ее стратегия и тактика сводится к исполнению продиктованных эгоизмом и страхом приказов одного-единственного колдуна, чье представление о реальности не простирается дальше наконечника копья, которое он сжимает в руках. Между прочим, я нахожу, что они поразительно хорошо информированы об особенностях твоего характера.
Могаба бросил на Ревуна взгляд, полный злобного предубеждения. Похоже, паранойя и взаимная подозрительность не являются чем-то исключительным в нашей армии. Так же, как и несовпадение личных интересов.
Длиннотень, брызжа слюной, заорал что-то невразумительное.
Могаба не дрогнул.
— Я не стану вызывать своих капитанов, — продолжил он. — Я не оставлю позиции и не покину своих людей лишь потому, что ты лишился мужества. Если тебе угодно бежать — беги, но не мешай мне сражаться. Возможно, мы все погибнем в огне, посланном этой ведьмой Сенджак, но ни один мой солдат не будет брошен мною на произвол судьбы.
Длиннотень бессвязно кричал, срываясь на визг. Он был близок к безумию.
— Возьми себя в руки, — не унимался Могаба. — Буль мужчиной. Найди в себе силы хотя бы для того, чтобы не мешать профессионалам делать свою работу. Сделай так, чтобы твои солдаты захотели сражаться за тебя.
Повернувшись к Хозяину Теней спиной, Могаба подозвал вестового и послал его на высоты передать командирам, что он недоволен ходом боя.
Выпускаемые долговязыми шадаритами огненные шары свистели в опасной близости от башни Могабы. Нарайян Сингх и Дщерь Ночи чувствовали себя совсем неуютно.
Некоторое время мне казалось, что Могаба вконец расплюется с Хозяином Теней. Во всяком случае, он принялся энергично рассылать гонцов с приказом стабилизировать ситуацию на фронте.
Через несколько минут Длиннотень прекратил рвать и метать и погрузился в размышления. Я испугался — уж не удалось ли Могабе вдолбить этому сумасброду, что он располагает лучшей позицией, лучшей армией и лучшим полководцем, а поэтому, несмотря ни на что, может рассчитывать на победу? Инстинкт самосохранения мог заставить его внять доводам рассудка.
Но тут Хозяина Теней неожиданно окутала тьма. Я мог бы поклясться, что она не была порождена им самим.
Длиннотень взвизгнул, как раненый кабан, затопал ногами и что-то закричал на совершенно незнакомом ни мне, ни кому-либо из окружающих языке. Затем он рухнул на колени и забился в припадке, не походившем на один из его обычных приступов ярости.
Он стонал, рыдал и нес какую-то ахинею — возможно, непонятную и ему самому. Все находившиеся на вышке поразевали рты. Ревун озирался по сторонам, словно в поисках некой неведомой, но грозной напасти.
Я бросил быстрый взгляд на Госпожу, но та ничего не предпринимала и лишь выглядела чуть более настороженной, чем обычно. По всей видимости, она ощутила нечто, чего не понимала.
Все еще завывая, Длиннотень поднялся на ноги и, обернувшись к Могабе, начал притопывать и кричать, выделывая странные пассы костлявой, затянутой в перчатку рукой. Могаба рухнул, словно получил обухом по башке. Длиннотень заорал на вестовых — одного тут же отправил за Нарайяном Сингхом, остальных за лучшими офицерами. Последние отнеслись к своему поручению безо всякого воодушевления — да и чего можно было ждать от парней, сообразивших, что их бросают на верную смерть, чтобы придурковатому колдуну было сподручнее смыться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});