Читать интересную книгу Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки - Ефим Черняк

В конце апреля Фокс в очередной раз съездил в Лондон, и 4 мая посол получил от своего добросовестного разведчика еще один пакет секретных документов с инструкциями командующему эскадрой в Северном море адмиралу Паркеру и другим военным чинам. Но главное было даже не в этом, эсквайр привез новый план оппозиции. Французский флот должен был одновременно атаковать устье Темзы и побережье Шотландии около Эдинбурга, это вызвало бы необходимость разделить английские морские силы. Одновременно оппозиция должна была поднять восстания в разных частях Англии. Сообщая об этом плане Верженну, взволнованный Лавогийон хотел сам отправиться в Париж для обсуждения деталей с морским министром де Кастри. Однако у Верженна план вызвал сильное подозрение, несмотря на то что он признавал, что многое говорило в пользу Фокса, его искренности. Лавогийон съездил в Париж и вернулся в Гаагу через месяц, в конце июня, явно под влиянием того недоверия, которое вновь возобладало в настроениях министра, предписавшего порвать отношения с Фоксом. При получении плана оппозиции герцог не обратил особого внимания на то, что Фокс так и не привез обещанного уже неоднократно письма Кастехона. Теперь он напомнил Фоксу об этом обещании и решил несколько помедлить с выполнением приказания министра. 5 июля состоялась встреча с Фоксом, и тот неожидан-. но заявил, что ему рекомендовали не выпускать из рук письма Кастехона. Посол запротестовал: это совершенно подорвет всякое доверие к Фоксу, его предложениям и документам. Посол добавил, что видел в Париже присланные из Испании документы, написанные рукой британского делегата лорда Кэмберленда, и они разительно отличаются от тех, которые были получены от Фокса. Англичанин с обычным бесстрастием отверг это обвинение: вероятно, испанцы передали французам фальшивку; к тому же проверить почерк Кэмберленда очень легко, так как он сам, будучи драматургом, регулярно переписывается с рядом французских писателей. Это было правдоподобно, и Лавогийон даже писал Верженну, что, может быть, Мадрид сознательно переслал в Париж подложные бумаги, чтобы скрыть действительный ход переговоров.

Тем не менее вскоре подозрения самого посла тоже усилились. 24 июля ему сообщили, что продажа английских судов не состоялась и что Фокс разорвал отношения с голландскими представителями, с которыми велись переговоры. Вдобавок посол узнал, что Фокс пытался сманить на английскую службу некоего француза по фамилии Монина, авантюриста, вернувшегося из Польши, где он командовал отрядом наемников, и собиравшегося вместе с ними завербоваться в войска голландской Ост-Индской компании. Это была йепонятная и непростительная ошибка, раскрывавшая Фокса как британского разведчика. Тем не менее разъяренный посол, самолюбие которого было уязвлено тем, сколь долго его водили за нос, все же решил еще раз встретиться с эсквайром. При свидании англичанин заявил, что его патроны изменили свое решение: письмо Кастехона может быть передано в обмен на определенную сумму денег, часть из которых" должна была быть выплачена сразу, по получении этого документа, а остальная - после того, как выяснится его подлинность.

Герцог отказался платить, не видя самой бумаги, и в конце концов Фокс уступил. Одного взгляда на письмо было достаточно Лавогийону, чтобы понять, отчего англичанин так долго не хотел передавать этот документ французам. Оно не содержало сколько-нибудь существенных сведений, да и сообщаемые в нем выглядели очень неправдоподобно. Вдобавок письмо было подписано De Castegonde, тогда как действительное написание фамилии министра было Castejon.

Герцог тут же презрительно расстался с Фоксом, прекратив с ним всякие отношения. В действительности же послу менее всего удалось сохранить хладнокровие, он рвал и метал, настаивал, чтобы английский шпион не ушел от наказания. Лавогийон предложил послать вслед за Фоксом, возвращавшимся в Англию, полицейского офицера Ресевера, оказавшегося в Гааге, чтобы тот в Бельгии заманил англичанина на французскую территорию. Верженн выразил полное согласие. Были отданы приказы соответствующим властям. Впрочем, Монтегю Фокс был стреляной птицей и быстро заметил ловушку. Ничего из планов его поимки не вышло, и Верженн поспешил в начале августа отдать приказ прекратить всякие попытки ареста увертливого агента британского адмиралтейства. С тех пор архивы молчат о Монтегю Фоксе. Возможно, правда, они сообщают о нем под другим именем, ведь "Монтегю Фокс", несомненно, такой же псевдоним, как "Вильям Монтегю" и "Дюмон" - фамилии, под которыми он фигурировал в привозимых им документах и переписке герцога Лавогийона с графом Верженном.

Английский разведчик и автор ряда работ о секретной службе Р. Сет - из его книг, основанных на материалах французских и английских архивов, и извлечены данные о Фоксе - считает шпиона адмиралтейства классическим примером агента-провокатора. Организаторы этого дела имели полные сведения о характере и слабостях честолюбивого французского представителя в Гааге. Именно на этой основе было принято решение подослать к герцогу джентльмена, к которому посол должен был почувствовать известное доверие как дворянин к дворянину. Провокация Фокса имела сразу несколько целей. Во-первых, максимально втянуть Францию - традиционного врага Англии в - пусть мнимые связи с оппозицией и тем самым скомпрометировать вигов в глазах английского населения. В 1780 г. это было особенно важно для кабинета Норта, непопулярность политики которого росла с каждым месяцем. Ссылки на Корнуэлл придавали правдоподобие рассказу Фокса о подготовке к восстанию.

Во-вторых, с помощью Фокса Лондон пытался подорвать франко-испанский союз. Переговоры лорда Кэмберленда были заведомо обречены на неудачу, так как Англия не собиралась удовлетворять требование Мадрида о возвращении Гибралтара. Однако эти переговоры вызывали чувство беспокойства в Париже; Фокс должен был усилить это чувство.

В-третьих, задачей Фокса было снабдить Париж максимально возможным количеством ложной информации об английских военных планах, чтобы помешать успешному действию французского и испанского флотов. Каждая крупица информации, содержавшаяся в бумагах Фокса, была ложью: если в подлинном приказе британской эскадре предписывалось атаковать испанские владения к северу и к востоку от Ямайки, то в фальшивке говорилось, конечно, - к югу и к западу. Поддельные документы должны были оттянуть морские силы французов и испанцев как раз от тех мест, где английское адмиралтейство предполагало наносить удары. В числе других целей были попытка запугать голландцев угрозой их владениям, сбор информации о намерениях других держав (беседы разведчика с Лавогийоном и попытки попасть с помощью этого французского дипломата в штат одного из посольств нейтральных государств). Адмиралтейству не составило особого труда так подделать собственные документы, чтобы фальшивки носили все внешние черты подлинности, сфабриковать дипломатическую корреспонденцию или письма от лидеров оппозиции. В "деле Фокса" немало ловких ходов, остроумно придуманных деталей. Например, использование Гордонова мятежа, обострения борьбы оппозиции против правительства или объявления разведчика родственником британского посла сэра Джозефа Йорка. Ошибки, правда очень грубые, были допущены только в самом конце (попытка) вербовки Монина, неправильное написание фамилии Кастехона). Ошибки были настолько грубыми, что никак не вязались с ювелирной отделкой всего остального. Причины этого странного обстоятельства на основе сохранившихся материалов вряд ли поддаются объяснению.

В 1783 г. война за независимость американских колоний окончилась их победой. Но Англия долго не хотела отказываться от надежды вернуть власть над своими прежними владениями. После войны одной из главных форм продолжавшегося вмешательства Великобритании в дела ее бывших колоний стала активность британской секретной службы. Руководство этой деятельностью было возложено на опытного разведчика Д. Беквита, сумевшего еще в годы войны сплести свою агентурную сеть и теперь назначенного английским резидентом в Нью-Йорке. Уже в 1787 г. Беквит установил связи с властолюбивым Александром Гамильтоном - министром финансов, придерживавшимся консервативных монархических взглядов. Англичанин использовал стремление Гамильтона и стоявших за ним крупнобуржуазных и плантаторских кругов к восстановлению тесных экономических связей с бывшей метрополией. Гамильтон - министр, приближенный президента Вашингтона - превратился, по существу, в британского агента "э 7" (как он обозначался в шифрованной переписке Беквита). Гамильтон не останавливался перед выдачей англичанам государственных секретов, занимался компрометацией в глазах президента неугодных Лондону американских дипломатов. Особенно усердно клеветал Гамильтон на представителя США в Лондоне Мориса, который следовал инструкциям нового государственного секретаря Т. Джефферсона. После того как Джефферсон стал догадываться о связях Гамильтона с Беквитом, англичанин был отозван под предлогом замены его официальным дипломатическим представителем Д. Хаммондом. Тот, конечно, также поспешил установить контакт с "э 7". Во многом из-за Гамильтона американской дипломатии не удалось добиться выполнения Англией некоторых статей мирного договора (в частности, эвакуации британских войск, еще остававшихся на территории США). Гамильтону страна была обязана также подписанием крайне неравноправного торгового договора с Англией ("договора Джея"). Он вызвал широкое возмущение и был ратифицирован только после исключения из текста статей, ущемлявших интересы молодого государства. Гамильтону удавалось сохранять свои связи с британской разведкой в глубокой тайне. Давно уже были опубликованы личный архив Гамильтона, отчеты английского губернатора Канады Дорчестера, через которого Беквит пересылал свои донесения в Лондон. Однако и эти публикации не пролили света на подлинную роль "э 7", которого в США принято было считать одним из отцов-основателей республики. (Лишь в 1964 г. профессор Д. П. Бойд в своей книге "э 7" осветил связи Гамильтона с Беквитом, остававшиеся не раскрытыми более 175 лет.)