Макс притворно зевнул, встал и отошел к окну, явно стараясь скрыть растерянность. Эту тему можно было считать закрытой. Он, конечно, не собирался забирать Клару, и это было сразу ясно. Всего лишь неумелый блеф, чтобы в очередной раз напугать Искру.
- Эти двое так и сидят там, как верные псы, поджидают, – сказал он, - Если я откажусь, то они сами за меня возьмутся? Что на этот раз? Снимут меня в порнушке?
Искра заметила, что он уже не так уверен в себе. Осталось совсем немного...
- Макс, отнесись к этому с долей юмора. Никто ведь не предъявил тебе то, что ты чуть не раскроил Киру череп. А ведь ты мог сейчас сидеть в тюрьме за это. Так что забудь уже, в жизни чего только не случается.
- Тебе лучше знать, у тебя жизнь куда интереснее.
Куда он сейчас клонил, было трудно понять. То ли опять намекал на денежное вознаграждение, то ли просто издевался. Ну и пусть, ей плевать. Она уже практически убедила его. Надо просто представить, будто она на работе, уговаривает какого-нибудь постороннего человека – сколько раз она это делала, и ей тогда было все равно, хороший он или полное ничтожество, у нее была цель, и она преследовала ее. Иногда приходилось прогибаться, иногда льстить, иногда провоцировать – главное, найти ту ниточку, дернув за которую, можно заставить человека изменить мнение или хотя бы задуматься. Все ниточки Макса она хорошо знала – она прожила с ним три года.
- У тебя есть возможность тоже наладить свою жизнь. Я вынесла из офиса конфиденциальную информацию, чтобы тебе помочь. А ты говоришь, что я тебя ненавижу...
- Да ты мне глотку прокусить готова!
- Хорошего же ты обо мне мнения. Мне, конечно, есть за что на тебя обижаться, но не настолько. Не буду сейчас говорить, что именно меня не устроило в нашем браке, тебе явно тоже есть что сказать, но...
- Конечно, есть: ты – лентяйка и симулянтка, вечно болела, ныла, что-то требовала...
- Макс!
- ...а в постели? Да ты вечно была холодная, как лед. Бревно-бревном. Не понимаю, что в тебе нашел этот…
- Макс, не надо, – ей потребовалось немало усилий, чтобы не запустить в него чашкой.
- Но ладно. Теперь ты похорошела. Ты работаешь, у тебя квартира, это уже решит многие проблемы. Я тоже готов исправиться. Если будешь паинькой, то я готов простить тебе твою интрижку и ....
- Я не буду паинькой. Хватит, Макс. Я давно не твоя жена, той Искры уже нет и не будет. Я, может, и болела так часто, потому что мы друг другу не подходили. Это психосоматика. И в постели – ну просто что-то во мне изменилось после родов, ничего не поделать, - она заставила себя спокойно улыбнуться, произнося этот бред. - Я не буду с тобой жить, даже ради Клары.
Аргументы заканчивались, и ей приходилось повторяться.
- Мы уже ничего не наладим вместе, - продолжала она. - Но ты можешь начать новую жизнь. Ты заработаешь сам на свою квартиру. И найдешь себе женщину, которая не будет к тебе холодна. И тебе совсем не надо зацикливаться на том, чего не вернуть. У тебя есть шанс получить что-то новое, понимаешь?
Макс замолчал, пережевывая печенье. Крошки сыпались с его губ, его глаза бегали по стенам, по столу, по лицу Искры.
- Ну допустим, я соглашусь, - сказал он. – Ты ведь только этого и ждешь, будешь делать, что хочешь, дочку увезешь куда-нибудь...
- Макс, если бы я хотела, я бы давно это сделала. Я могу дать тебе честное слово, что останусь тут. И ты всегда сможешь прийти и постучать в эту дверь. Но только для того чтобы навестить Клару, и всё.
Голос ее был тверже стали. Макс должен понять, что она говорит честно, он должен поверить. Если нет... тогда она зря устроила этот спектакль, зря наглоталась валерьянки перед его приходом, зря впустила его, зря слушала его хамство. Это надо же, она – бревно! Ха! Да теперь, когда она узнала, что такое настоящая страсть, то понимала, что от прикосновения умелых рук не то что дерево – камень может потеплеть, затрепетать и даже загореться. А Макс хоть раз пробовал высечь из того, что он называет бревном, огонь? Он просто монотонно и отвратительно пилил ее, отрубал по кусочку.
- В общем, у тебя было достаточно времени, чтобы подумать, - сказала она, глядя прямо на него. - Так что решай прямо сейчас.
***
Снег валил, не переставая. Машина очень скоро покрылась белым пушистым слоем, словно ее посыпали перьями. Только на капоте, на том месте, где сидел только что Кир, остался след от его задницы. Август обошел машину вокруг и недовольно щелкнул языком.
- Ты давно ее мыл? – спросил он ворчливо.
Кир его проигнорировал. Он стоял, прислонившись спиной к стволу дерева в паре метров от машины, и неотрывно смотрел на окно третьего этажа, в котором горел свет.
- На кухне сидят, - негромко, словно рассуждая, сказал он.
- А может они уже в спальне, просто свет не включили, - иронично предположил Август. Он пнул заднее колесо и сделал еще один круг вокруг внедорожника.
- Ты с какой целью это говоришь? – мрачно спросил Кир. - Тебе что, самому легче, когда ты делаешь мне больно, долбанный садист?
- Я просто неудачно пошутил, - сказал Август.
Кир принялся тереть замерзшие уши, отряхнул с волос снег.
- Знаешь, оказывается раньше я не знал, что такое ревность, - сказал он. – То, что я чувствовал, когда представлял ее с тобой, это была ерунда, а не ревность. Это было даже приятно. А сейчас...
- А сейчас ты зря кипишишь. Включи мозги: она не подпустит его к себе.
- Почему ты так уверен в этом? - поинтересовался Кир.
- Потому что... исходя из моего личного богатого опыта, ты лучший любовник, который только может быть. После тебя уже вряд ли захочется даже сравнивать с кем-то.
Кир открыл рот от удивления. Такого он от Августа еще не слышал. Прямо вечер откровений.
- Ты бы лучше предложил, что нам делать, - сказал он, чтобы заглушить накатившее смущение.
- Можно сесть в машину погреться, - сказал Август спокойно, - или съездить в какую-нибудь кафешку – я еще не ужинал.
- Тебе не привыкать, подождем тут.
- А что это изменит? Если у нее есть что нам сказать, то придет или позвонит сама... когда освободится.
- А если она не сможет? Вдруг он ее там держит насильно? Может, он ребенка захватил, угрожает ей, и поэтому она нас выгнала?
- Тебе блокбастеры надо снимать, - закатил глаза к небу Август. - Она бы нам намекнула как-нибудь. Мимикой там, жестами…
- «Мимикой, жестами!» - передразнил его Кир. - Может, она растерялась? Может, не знала, что делать?
- Ты хоть раз видел, чтобы она не знала что делать? – спросил Август и открыл дверцу машины. - Ты как хочешь, а я посижу тут.
- Оттуда ни фига не видно ее окна, - сквозь зубы сказал Кир и остался под деревом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});