Читать интересную книгу Бремя империи - Александр Афанасьев

Вот черти… Если бы глушитель к ней был – сменил бы «эрму» на это. «Эрма» потяжелее и подлиннее, неудобнее, короче. «Эрма» – для дистанций, а в городе какая дистанция – через дорогу стреляешь. Но наличие глушителя в условиях городского боя перевешивает все остальные соображения.

Три штурмовые винтовки – на вид похожи на наш «АК», но тоже творчески переработанные. У каждой – регулируемый по длине приклад, гибрид нашего и американского, прицел «рефлекс» на цевье, передняя рукоятка с сошками в ней. На одной вместо передней рукоятки – гранатомет подствольный, под гранату американского стандарта, но там ствол не вперед сдвигается, как на американском образце, – а вбок, причем и вправо и влево можно. Тоже наш патрон, 6,5. И напоследок – пулемет, чешской разработки, с ним я знаком плохо – приклад, как у нашего «ПКМ», коробка с патронами на американский манер крепится не внизу, а сбоку. Длинный тяжелый ствол с воронкообразным, а не щелевым пламегасителем, тоже прицел «рефлекс», приклад складывающийся, на вид – солидная машина.

Две разгрузки – фонари, рации, автоматные магазины – пошиты непонятно где, хотя вид знакомый – используются в армии Британии и САСШ, у нас несколько другие по виду.

Еще и два пистолета – тут без вопросов, чешские «CZ» во всем мире ценятся, а это одни из лучших моделей – восемнадцатизарядные, со стальной полноразмерной рамкой и двусторонним предохранителем.

В целом – удачно экипировались, гады, не хуже нас. И это – одна группа, а сколько еще таких по городу? Повезло, кстати, – если бы они первые начали – в минуту бы нас раскатали.

Тяжело дыша, снизу поднялся Козлов – ружье было за плечом, в руках он нес еще один чешский автомат с подствольником, две разгрузки, набитые «во все дыры», два пистолета засунуты за пояс спереди. Автомат на предохранителе стоит – все с вами ясно, дитя асфальта. Хорошо, что на предохранителе, а то и до случайного выстрела недалеко.

– Дверь закрой.

– Что, простите?

– Дверь закрой на ключ! Ты гостей еще ждешь?

– А, простите…

Дверь хорошая, стальная. Такую не факт, что и автомат пробьет. Хорошо тут засели…

– Круто…

Я обернулся – более старший русский пацан осмелился-таки отойти от сестер и робко прикасался к цевью стоящей у стены снайперской винтовки. Увидев, что я на него смотрю, он отдернул руку, как от огня, сделал пару шагов назад.

– Не бойся. Тебя как звать-то?

– Александром, – солидно проговорил пацан.

– Как и меня, значит. – Я взял один из чешских автоматов в руки, отсоединил магазин, лязгнул затвором, выбрасывая патрон из патронника, протянул автомат пацану.

– Держи.

– Ну, незаряженный…

Я поднял брови

– Заряженный хочешь?

– Хочу! – с каким-то вызовом ответил пацан.

– Зачем?

– Родину защищать!

Я аж рассмеялся – вот растет смена ведь…

– Родину… А сможешь?

– Смогу!

– Не вопрос. – Я присоединил обратно магазин, проверил, нет ли гранаты в гранатомете, поставил на предохранитель. – Держи. Затвором не щелкать, младшим не давать. Если кто в дверь полезет – зови. Боевая задача ясна?

– Ясна.

– В армии отвечают «так точно».

– Так точно!

– Молодец. – Я повернулся к отцу: – Поговорим, пока время есть?

– Поговорим… – Он еще с подозрением смотрел на меня.

– Не здесь. Ротмистр Голощекин, держать дверь. За детей отвечаешь, чтоб руками лишнего не лапали. – Я показал на стоящее у стены оружие, при детях и без присмотра его оставлять было категорически нельзя.

– Есть.

Козлов пошел в одну из боковых дверей, выходящих в холл, я направился с ним. По его некоей неуверенности – он, например, спутал, как открывается дверь в комнату – на себя или от себя – я заключил, что это или не его квартира, или они только что сюда переехали.

– Остальные где? Вас же тут две семьи.

– Юсеф в соседней комнате… с женщинами.

– Чего же тебя не прикрывает?

– Ему на улицу не выйти – что ваши убьют, за то что араб, что свои – свои вообще на куски разорвут.

– Молодец. Под дамской юбкой сидит. Зови.

Козлов (я даже его имени не узнал, Козлов да Козлов – на языке эта фамилия) подошел к двери в соседнюю комнату – она, оказывается, была скрыта за ковром, несколько раз стукнул условным сигналом…

– Кстати – квартира ваша?

– Квартира моя, эфенди…

Местный «высший свет» я не знал, и поэтому вышедшего из-за ковров человека я не узнал. Араб как араб – невысокий, с более темным, чем у русских, цветом кожи, короткими, прямыми с проседью волосами, аккуратной щеточкой усов. Обычная, но дорогая туристическая одежда, пошита по виду в ателье на заказ. На пальцах белые полоски – понятно, кольца снимал, арабы обожают золото, а сейчас за хорошее кольцо на улице не палец – всю руку отхватят и ни на секунду не задумаются. В целом квартира богатая – почти пентхаус, последний этаж. То-то одна дверь на лестничной клетке…

– Юсеф Калед. – Он протянул руку, я пожал ее по-русски, одной рукой, а не двумя, как это было принято у арабов. Рука сухая и сильная. Аккуратный, слишком безошибочный русский язык – русские так не говорят. Интересно, кем он работает?

– Эфенди меня называть не стоит. Господин старший лейтенант будет точнее…

– Извините, для меня так привычнее…

– Сразу к делу – с оружием знакомы? Где работаете?

– Я главный инженер нефтеперегонного комплекса, эфенди. С оружием не знаком – совсем…

Все понятно… На этой должности зарабатывали столько, что я не удивлюсь, если у этого господина есть еще пара квартир, а в порту и личная яхта стоит, пусть небольшая. А вот с оружием такие люди и вправду обычно не дружат – считают, что их должны защищать другие. В принципе правильно – на что тогда армия и полиция, но ситуации разные бывают.

– Евсей Викторович мой подчиненный, он на третьем живет – сейчас он ко мне перебрался. Вместе не так страшно. Вы нас отсюда вывезете?

– Вынужден вас разочаровать, сударь. До вывоза пока долго – придется пока справляться самим. Я вам оставлю оружие, покажу, как пользоваться, а вы мне за это покажете путь к стадиону. Вы ведь местные?

Араб думал недолго.

– Евсей Викторович покажет. Но вы в самом деле не можете нам помочь?

Вот мать его… В городе черт-те что творится, а все должны ему помогать. Хорошо, что вежливый, себя в руках держит – а то бы и по морде уже мог схлопотать. И подчиненного подставил – впрочем, это их личные дела.

– Если бы мог – помог бы.

Я вышел в коридор, взял два автомата, стоящие у стены, и вернулся в комнату. За пару минут научить совсем левого человека пользоваться автоматом – задача не из легких, но возможная. Один автомат я бросил на небольшой столик, второй взял в руки.

– Значит, смотрим сюда. Это – штурмовой автомат чешского производства, в магазине тридцать патронов, одиночный и автоматический огонь. Вам автоматический огонь не нужен, одиночного вполне достаточно. Переключатель огня тут справа, вот эта штука, в среднем положении – автоматический огонь, если до конца вперед – одиночный. Возьмите оружие, повторите. Спускового крючка не касаться. Ну?

У Козлова это получилось сразу, Калед замялся.

– Сильнее, сильнее на предохранитель – до того, как он будет смотреть точно вперед.

Нет, все-таки по-идиотски чехи сделали здесь. Переключатель огня такой же, как на «М4», только расположен справа на ствольной коробке так, что пальцем, не отрывая руку от рукоятки, не дотянуться. У «АК» все-таки проще – там тоже руку надо снимать с рукоятки, но у нас он хотя бы в состоянии «безопасно» доступ грязи в ствольную коробку перекрывает, да и большой – промахнуться мимо рукой в горячке боя невозможно. У «М4» свои преимущества – можно большим пальцем дотянуться, не снимая руки с рукоятки. А тут чехи как будто взяли худшие черты двух систем и поставили на свой автомат.

– Так. Значит, первое разобрались, предохранитель вперед до упора – одиночный огонь. Теперь магазин. В нем должно быть тридцать патронов. Он металлический, сколько в нем патронов на самом деле – не видно. Поэтому вот здесь вот нажимаете, у ограждения спускового крючка, – и отстегиваете магазин. В нем – патроны. Нажимаете пальцем вот так, – я показал, – и если не поддается, магазин полный. Если поддается – значит, неполный, надо либо сменить на полный, либо, если у вас есть патроны, – добить до полного. Как это делается – сейчас показывать не буду, оружия у вас достаточно будет. Повторяем.

Второе упражнение оказалось более простым – повторили оба с первого раза.

– Теперь пристегиваем – аккуратно, до щелчка, без перекоса, если будет перекос – оружие откажет, стрелять не будет и вы, скорее всего, погибнете.

Третье упражнение оказалось более сложным – ни у одного с первого раза не получилось. Еще одна проблема в образцах, сделанных на базе «АК», – магазин пристегивать теоретически сложнее, чем на «М4» и подражающих ей образцах. Там шахта магазина, просто вставил, ударил ладонью до щелчка – магазин стоит. С перекосом ну никак не поставишь. Но вот если в эту горловину попала грязь – избавиться от нее на порядок сложнее, чем в «АК». А во время боевых действий всякое бывает, и лучше отработать смену магазина на «АК», подольше этим позаниматься – но не бояться трудноустранимого отказа от загрязнения. Нет, все-таки для войны лучше всего приспособлено русское оружие, британское, североамериканское оружие – для тира, немецкое, богемское, бельгийское – получше, японское – сон разума, если своей разработки, а не скопированное. Для того чтобы уметь делать такое оружие, как делаем мы, надо иметь огромный, копившийся в поколениях опыт реальных боевых действий – никто не воевал так долго и так жестоко, как мы, русские. Ладно, отвлекаюсь…