Читать интересную книгу История российского мусульманства. Беседы о Северном исламе - Равиль Бухараев

А. Якубовский, который при всем научном восхищении ордынской культурой принадлежал по взглядам на Золотую Орду более к «карамзинистам», нежели к «соловьевцам», отдает должное высокому уровню ордынской городской культуры:

«…Торговля в золотоордынских городах в силу географических особенностей и старых налаженных торговых связей с соседними странами развивалась u исключительно благоприятных условиях. Наиболее изученным из золотоордынских городов является Сарай Берке, т. е. тот Сарай, который был основан при Берке (1255–1266) и куда при Узбек-хане (1312–1341) была перенесена из Сарая Бату столица государства. «Рассказывал мне доблестнейший Шуджаэддии Абдеррахман Эльхарезми, толмач, – пишет ал-Омари, – что город Сарай построен Берке-ханом на берегу Тура некой реки [Итиля]. Он [лежит] на солончаковой земле, без всяких стен. Место пребывания там большой дворец, на верхушке которого [находится] золотое новолуние [весом]… Дворец окружают стены, башни да дома, в которых живут эмиры его. В этом дворце их зимние помещения. Эта река [Итиль], говорит он, размером в Нил, [взятым[три раза и [даже] больше; по ней плавают большие суда и ходят к Русским и Славянам. Начало этой реки в земле Славян. Он, т. е. Сарай, город великий, заключающий в себе рынки, бани и заведения благочестия[?], место, куда направляются товары. По середине его [находится] пруд, вода которого [проведена] из этой реки. Вода его употребляется только на работы, а для питья их [вода берется] из реки; ее черпают для них [жителей] глиняными кувшинами, которые ставятся рядом на телеги, отвозятся в город и там продаются».

Другим выдающимся торговым городом Золотой орды была, наряду с Солхатом (Старым Крымом) и Судаком, Кафа (Феодосия) на берегу Черного моря. Как и в Сарае-Берке, здесь господствовала полная веротерпимость и невмешательство в культурные и языковые особенности населявших ее жителей:

«Здесь латиняне соседствовали с мусульманами (в том числе татарами), греками, армянами, евреями. До 1326 года в городе не было разделения этносов на кварталы. Когда ввели это правило, цитадель и так называемый «нижний город» стали местом расселения латинской колонии. Но еще в 1290 году грек Никита из Таны жил в одном доме с сирийцем Михаилом, а соседом лигурийца Пагано ди Чева был некий левантиец Джеламандино. Топография греческих и армянских армян свидетельствует, что до разрушения Кафы в 1307 году оба этноса проживали вместе с латинянами в центре города. Город имел свою мечеть и казия…

В конце 14 века выходцы с Востока живут в цитадели, а латиняне при случае обосновываются в посадах. Увеличение числа латинян и усиление позиций католической церкви в Восточном Крыму привели к созданию в 1318 каффинской епископии (ее первым епископом стал францисканец Иероним), чей диоцез простирался от Варны до Волги. К 1287 году в Кафе сложилась каноническая организация францисканского ордена; в XIV веке начали свою деятельность церкви Св. Франциска и св. Доменика при орденских монастырях (всего в городе в середине 15 века было семнадцать католических храмов, а в соседнем Солхате функционировал францисканский монастырь)[410]».

Согласно сегодняшним археологическим и историческим исследованиям, в Золотой Орде насчитывалось до 100 торговых и ремесленных городов, причем старая и новая столицы – Сарай-Бату и Сарай-Берке «в XIII–XIV вв. разрослись до крупнейших городов Восточной Европы. Сарай-Берке с 200000 жителями был одним из крупнейших городов тогдашнего мира»[411], утверждает немецкий ученый Клаус Хеллер. Процветание этого города подтверждалось уже первыми научными раскопками, проведенными с 1843 по 1851 год полковником А. В. Терещенко, который в своем отчете писал:

«На четырехугольном пространстве, имеющем окружность десять сажен и усаженном мелким кирпичом в ширину на пятнадцать с половиной сажен, находили во множестве: битую цветную и стеклянную посуду, чаши, чернильницы, куски кож, кожу, скроенную для сапог и башмаков, холст, шелковую материю, одежду – все это перегоревшее; ножи, ятаганы, шпажные клинки, топоры, заступы, сковороды, тазы, употребляемые при обрядном омовении, кочерги, трут, огнива, ножички, чугунные котлы, медные чаши, медные кубки, медные подсвечники, костяные прутики, употребляемые при вязании, обломки от ножниц, мониста, пережженную бумагу, ножики, березовую кору, перегоревшие цыновки, плетенные из травы „куга», гвозди, крючья, петли дверные, замки вставные и висячие, куски перегоревшего печеного хлеба, рожь, пшеницу, орехи, грецкие и обыкновенные лесные, чернильные орешки, жолуди, миндаль, изюм, чернослив, сливы, винные ягоды, сладкие рожки, персики, фисташки, гвоздику, перец, бобы, сарацинское пшено и частью кофе… В трех каменных подвалах на этом месте лежали кучей: куски кристалла, краски – синяя, желтая, голубая, зеленая, красная и белая; кольцо от хомутов и уздечки, удила, цепи железные, подковы, железные втулки от колес, смола, листы меди, оселки, точильные бруски, грифельные дощечки, камни для растирания красок, глиняные кегли и шары, медная проволока, мотыги, сера, квасцы, селитра, просо. По разнородности найденных на одном месте предметов можно полагать, что тут был базар, внутри которого могло находиться каменное складочное место для товаров, какое бывает почти во всяком азиатском городе».

Возникает естественный вопрос: куда же делось все это городское великолепие – куда делись архитектурные памятники, да и сами города Золотой орды? Где дворцы ханов и вельмож, где соборные мечети и минареты, где, наконец, изразцовые общественные бани, канцелярии, прочие здания гражданского назначения, о которых так много пишут очевидцы и историки? Один ответ на это дает А. Якубовский:

«Чтобы в развалинах древнего города можно было найти такое огромное количество предметов, необходима была какая-то катастрофа, после которой жители покинули бы свои жилища, свое имущество, да и самый город. Известно, что такая катастрофа… и произошла с Сараем Берке, когда в 1395 г. Тимур (Тамерлан) после разгрома золотоордынского войска разрушил прекрасную столицу почти до основания».

Другой причиной заброшенности золтоордынских городов была эпидемия чумы, пришедшая в Золотую Орду в 40-х годах XIV века[412]. Если о воздействии Черной смерти на цивилизацию, культуру и экономику Европы написаны тома и тома научных сочинений, то в отношении Золотой Орды это бедствие часто просто замалчивается, хотя опустошение, произведенное чумой, самым трагическим образом сказалось на торговой и ремесленной культуре ордынской городской цивилизации. В результате чумы и последовавшей за эпидемией политической нестабильности в Орде, города приходили в полнейший упадок; нашествие Тамерлана довершило разгром, и уже в пятнадцатом веке волжские путешественники видели только печальные остатки прежнего великолепия главных городов Золотой Орды.

Но и эти остатки не были пощажены ни временем, ни людьми. Золотоордынские городища были окончательно погублены варварскими раскопками, но и до этого ордынский кирпич послужил строительным материалом для нынешних волжских городов Астрахани, Саратова, Самары, Ульяновска, Волгограда и других. Археолог В. Г. Рудаков пишет:

«Монументальные постройки золотоордынских городищ, во множестве разбросанные по всему Нижнему Поволжью, оставались нетронутыми до конца 16-го века. Но в 1588 году царем Федором Иоанновичем было велено «ломать мизгити и полаты в Золотой Орде и тем делати город» Астрахань. В это время были разрушены почти все наземные сооружения ордынских городищ, расположенных в нижнем течении Ахтубы и в дельте Волги, в том числе руины города, получившего позднее в научной литературе наименование – «Селитренное городище». Прочный, прекрасного обжига золотоордынский кирпич, именуемый в народе «мамайским», свозился для строительства астраханского кремля, собора и других сооружений… Для «городового дела» с городища вывозилась даже известь. Разрушение построек города продолжалось и в следующем столетии. Например, в 1631 году для строительства второй астраханской крепости – Белого города – воеводами были «велено кирпич брать на Ахтубе, и ханскую мечеть и дом ханский ломать, чтобы было на построение довольно как белого камня, так и железа от Ахтубы»… Жители… в поисках кладов и с целью добычи кирпича для постройки своих домов и хозяйственных сооружений продолжали разрушать городище. В конце 18-начале 19 века добыча кирпича из развалин для строительства и продажи «носила характер вполне организованный: этот кирпич целыми судами направлялся в Астрахань (Н. П. Загоскин, 1884)».[413]

Что же удивительного, что от золотоордынских городов остались одни рвы, в которых продолжают свою работу археологи? Удивительно иное – что в татарстанском заповеднике Великие Болгары вопреки всему сохранились не только руины замечательных памятников булгарского зодчества золотоордынской эпохи, но и целые сооружения: Малый минарет, Черная палата, Ханская усыпальница, остов и стены Великой соборной мечети…