Читать интересную книгу 1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов

Вскоре Вейдлинг составил приказ войскам прекратить сопротивление и сложить оружие. Несколько позже подобный приказ от имени «временного имперского правительства» подписал заместитель министра пропаганды Ганс Фриче, сообщивший также о самоубийстве своего шефа. Именно в этот миг валившегося с ног от усталости и недосыпания Чуйкова ошеломила мысль: «Это уже есть конец войны».

Собственно говоря, сдача в плен уже началась. Однако в связи с тем, что управление немецкими войсками в Берлине было парализовано, приказы Вейдлинга и Фриче не могли быть доведены до всех частей. Поэтому отдельные боевые группы продолжали оказывать сопротивление и пытались прорваться из города на запад. Лишь после объявления приказа по радио началась массовая капитуляция. К вечеру организованное сопротивление прекратилось, в плен было взято 70 тысяч солдат и офицеров. По данным советской разведки, примерно 15–17 тысяч человек сумели вырваться из города: «Выход из окружения и отход из города большей частью групп совершался по тоннелям метро до стадиона «Рейхе — спортмельде», откуда группы двигались по различным маршрутам». Армия Венка начала отступление к Эльбе для сдачи союзникам.

Удовлетворенный развалинами Берлина генерал Катуков писал корреспонденту Юрию Жукову: «Мы его доконали. Он позавидует Орлу, Севастополю и ряду других городов — так мы его обработали».

В Западной Померании и Мекленбурге развертывалось успешное наступление войск 2-го Белорусского фронта. К исходу 2 мая они достигли побережья Балтийского моря, а на следующий день, выдвинувшись на рубеж Висмар — Шверин — река Эльба, установили связь со 2-й английской армией. К 7 мая войска 1-го Белорусского фронта, продвигаясь в западном направлении, вышли на широком фронте к Эльбе.

Берлинская наступательная операция закончилась 8 мая 1945 года. С падением столицы — «центра немецкого империализма и очага немецкой агрессии» — Третий рейх потерял всякую возможность ведения организованной вооруженной борьбы. В ходе операции было взято в плен 480 тысяч солдат и офицеров противника, захвачено в качестве трофеев до 11 тысяч орудий и минометов, более 1,5 тысячи танков и самоходных установок, 4,5 тысячи самолетов.

Защитники Берлина сражались до конца. О степени ожесточенности боев свидетельствуют большие потери трех фронтов. Даже по самым официальным данным, без учета двух польских армий, они составили 352 тысячи человек, из них безвозвратно — 78 тысяч (по другим данным, более 102 тысяч), 2108 орудий и минометов, 917 самолетов, 1997 танков и САУ. По интенсивности среднесуточных потерь — 15 335 человек — Берлинская операция превосходит самые кровопролитные сражения лета 1943 года. Понятно, что тяжелее всех пришлось 1-му Белорусскому фронту, из которого выбыло почти 180 тысяч убитыми и ранеными — 20 % первоначального состава; сгорело 916 единиц бронетехники — 30 %.

По поводу ввода в германскую столицу двух танковых армий существует два противоположных мнения, которые на самом деле не противоречат друг другу.

Маршал Василевский: «Опыт этой операции еще раз убедительно доказал нецелесообразность применения крупных танковых соединений в сражении за большой населенный пункт: они теряют здесь свои главные преимущества — ударную силу и маневренность».

Маршал бронетанковых войск Бабажданян: «Строгая научная объективность заставит нас признать, что если в Висло-Одерской операции танки, введенные в так называемый чистый прорыв, с первого же дня получили широкий простор для стремительных действий, что принесло Красной Армии победу, а им славу, то в Берлинской операции танковые армии были использованы, увы, не лучшим образом. Их прямолинейный ввод в прорыв, удар ими в лоб обороны противника, когда они совместно с общевойсковыми армиями, совместно с пехотой атакуют один за другим оборонительные рубежи противника — все это не соответствует настоящему предназначению крупных танковых объединений, какими являются танковые армии. Речь идет не о танках непосредственной поддержки пехоты и не о танках отдельных танковых бригад, приданных общевойсковым армиям, которые, как правило, действуют так же, как первые, а о крупных танковых объединениях, предназначенных для развития успехов наступления….

Берлинская операция — наступательная, и танковые армии — крупные танковые объединения, действуя здесь, по существу, как танки непосредственной поддержки пехоты, несли значительные потери. Единственный аргумент в пользу такого же применения при штурме Берлина — то, что это финальная сцена войны, после которой сразу же должен был опуститься занавес — капитуляция врага».

Другой точки зрения придерживаются те, кто непосредственно вводил танки на улицы мегаполиса, например, маршал бронетанковых войск Рыбалко: «Сложившаяся оперативно-стратегическая и политическая обстановка в финальном этапе войны требовала быстрого захвата германской столицы. С падением Берлина предвиделся крах Германии, деморализация ее армии и неизбежно скорая капитуляция. В данных условиях обстановки использование танковой армии для непосредственной борьбы внутри крупного города диктовалось необходимостью. Сковывание ценнейших качеств танковых и механизированных войск — подвижности, применение таких войск в условиях, где они не могут использовать полностью своих боевых возможностей — огня на предельную дистанцию и мощи таранного удара, — оправдываются важностью операции и ее решительными результатами».

Или маршал бронетанковых войск Богданов: «Берлинская операция показала, что танковые армии могут самостоятельно вести бой и в таком крупном городе, как Берлин. Маршал Советского Союза тов. Жуков показал, как нужно использовать и применять танковые армии на различных этапах войны. Если в Варшавско-Познаньской операции танковые армии обтекали крупные города или окружали их до подхода пехоты, то в Берлинской операции Берлин, являвшийся конечной целью не только операции, но и конечной целью войны, танковые армии должны были брать самостоятельно, наравне с пехотными армиями, самостоятельно вести уличные бои в городе».

То есть, в принципе, нельзя. Но если очень хочется, то можно и даже нужно (руководствуясь подобными «тактическими принципами», российский Генштаб планировал штурм Грозного?). Правда, Рыбалко и Богданов высказывали свои соображения в 1946 году и подкрепляли свои аргументы мнением товарища Сталина, «непосредственно руководившего операцией» и требовавшего «решительных действий» с целью быстрого ее завершения.

Гитлер был жив, когда, по свидетельству Конева, раздался звонок из Ставки: «Сталин спросил: «Как вы думаете, кто будет брать Прагу?» Вопрос риторический. Советский Генеральный штаб еще 24 апреля разослал военным миссиям союзников в Москве послание:

«Просим поставить в известность генерала Эйзенхауэра, что план Советского Верховного Главнокомандования на ближайшее время предусматривает занятие Берлина, очищение от противника всего восточного берега реки Эльбы севернее и южнее Берлина, а также долины реки Влтавы, где, по нашим данным, немцы сосредоточивают значительные силы».

Это означало, что Прагу будет брать Красная Армия, а Чехословакию, как Польшу, Румынию, Венгрию, ожидают «революционные преобразования» и перспективы «социалистического строительства» под плотной опекой Москвы. Англичане полагали, что даже временная оккупация территории Чехословакии войсками союзников имела бы важные политические последствия, и уговаривали американцев двинуть на Прагу.

В телеграмме Трумэну 30 апреля Черчилль писал: «Можно почти не сомневаться в том, что освобождение Вашими войсками Праги и как можно большей территории Западной Чехословакии может полностью изменить послевоенное положение в Чехословакии и оказать большое влияние на обстановку в соседних странах. С другой стороны, если западные союзники не примут активного участия в освобождении Чехословакии, эту страну постигнет участь Югославии».

Однако американцы, «по молодости», ничего не смыслили в геополитике. Трумэн к письму Черчилля отнесся холодно, а Маршалл предупредил Эйзенхауэра, что не стоит «подвергать риску жизни американских солдат ради чисто политических выгод». Генерал отвечал: «Я ни в коем случае не буду предпринимать никаких действий, не обусловленных военными соображениями, если только я не получу на это специального приказа от Объединенного комитета начальников штабов». Любопытно, понял ли Эйзенхауэр свою ошибку, став президентом США?

1 мая маршал Конев получил директиву готовить войска правого крыла 1-го Украинского фронта к «стремительному наступлению» на Прагу. На следующий день командующий войсками 4-го Украинского фронта генерал А. И. Еременко, овладевший, наконец, Моравска-Остравой, получил приказ нанести удар в западном направлении с задачей захватить Прагу не позднее 12–14 мая.