— Что случилось, любимый? О ком идет речь? — подалась навстречу жениху Савитри, деликатно пряча в кулак зевоту и протирая глаза точно со сна.
Конечно же, прошедшие несколько часов она провела не просто в бдении, а в колоссальном напряжении всех чувств и ресурсов, которыми делилась с Синеглазом и Кристин. И это если не считать обмена данными с Пэгги. Однако камеры наблюдения в ее покоях зафиксировали лишь, как махарани после ухода жениха отдала должное угощению, помолилась, провела вечерние ритуалы и отошла ко сну. Хотя человеческий мозг принцессы Савитри, в ужасе прокручивая картины гибели Ндиди, Синеглаза и Брендана, посылал в секунду тысячи импульсов, процессор андроида держал внешние проявления эмоций в узде. И Савитри благодарила нынешнее тело за эту способность к притворству.
— Зачем ты разблокировала боевой режим у ПГ-319? — уже несколько мягче спросил Шатругна.
— Ты имеешь в виду мою бедную Пэгги, которую приспешники этого ужасного Хайнца хотели отдать на растерзание медузам? — жалобным тоном переспросила Савитри, приводя в порядок волосы и подняв руки таким образом, чтобы выгодно подчеркнуть грудь, хоть немного округлившуюся благодаря нормальному рациону и сладостям, на которые не скупились Брендан и Ндиди.
— Твоя «бедная Пэгги» это заслужила, — отрезал Шатругна, голодным взглядом изучая декольте нелюбимой невесты.
— Такое никто не заслужил, — твердо ответила Савитри, запахивая кружевной пеньюар. — Пэгги — моя подруга, делившая со мной тяготы жизни на пустоши. Без нее я бы так долго не продержалась.
— С каких это пор наследница династии относит к друзьям прах праха под ногами, помещенную в искусственное тело нейросеть, не имеющую души?
В тоне Шатругны появилась знакомая брезгливость. Сколько раз он пенял принцессе на расточительность, словно базарный скряга, проверяя счета благотворительного фонда, которым по традиции руководили все махарани Сансары. «Я, конечно, рад, что щедрость — это та добродетель, которая роднит тебя с моей возлюбленной, — говорил он менторским тоном, под «моей возлюбленной» имея в виду, конечно, Первую Савитри. — Но если бы я вас обеих не контролировал, вы бы все сокровища раджей пустили прахом в стремлении помочь всякой никчемной голытьбе!» Под голытьбой подразумевались крестьяне и работники фабрик, для которых обе принцессы пытались организовать хотя бы начальные школы и пункты первой медицинской помощи.
В те годы Савитри слово боялась молвить поперек, втихаря продавая подарки и украшения, пока Шатругна не узнал и не приказал их держать под охраной. Сейчас она не имела ничего, но чувствовала себя во сто крат сильнее, поддерживаемая заботой Синеглаза и Кристин и любовью Ндиди.
— За четыре года скитаний, когда мне пришлось питаться отбросами, побираясь среди обломков в поисках консервов и аккумуляторов, я получила достаточный урок смирения, — напомнила Савитри. — Пэгги защищала меня от медуз, делила со мной кров и скудные припасы.
— Но ты только посмотри, что эта, с позволения сказать, «Пэгги» сейчас творит! — воскликнул слегка опешивший Шатругна, разворачивая экран голографического монитора. — Она не только сумела раздобыть коды от магнитных ошейников опасных преступников и заговорщиков, но и пытается помешать остановить анархию на нижних уровнях!
Хотя все, что ей показывал сейчас Шатругна, Савитри видела глазами Синеглаза и Кристин, увеличенные изображения обретших свободу узников заставили ее выращенное из имплантов сердце затрепетать от жалости и сочувствия.
Особенное впечатление производил даже не измождённый вид — она сама после скитаний выглядела не лучше. Когда освобожденные снимали шлемы защитных костюмов, их лица представляли собой сплошное месиво кровоподтеков, рубцов и свежих ссадин в тех местах, где на кожу давила плохо подогнанная, сделанная из дешевых материалов маска. А иссохшие губы из-за постоянного соприкосновения с ребризером напоминали куски кровавого мяса.
У Шатругны самого случались такие ссадины, когда он, увлекшись исследованиями, проводил в костюме бактериологической защиты больше суток, меняя только фильтры. А он ведь использовал спецодежду исключительно премиум-класса, отличающуюся не только высокой надежностью, но и удобством в эксплуатации.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Бедная Пэгги, подруженька. Ты ведь тоже прошла через этот ад! Хорошо все-таки, что твое заключение продлилось всего пару недель, при том, что организм андроидов отличается выносливостью и повышенной способностью к регенерации.
Сейчас ПГ-319, в боевом режиме напоминающая перст Божий, вела неравный бой со службой безопасности, пытаясь при этом остановить сброс кислоты. Внизу вместе с Бренданом оставались еще сотни заключенных, и Савитри даже представить себе не могла, какие чувства испытывает сейчас Эйо. Она и сама едва не выдала себя нечаянным вскриком, когда в объективе камеры оказался Ндиди. Ее возлюбленный в своей отваге уподоблялся божественному Раме, сокрушающему воинство Раваны. Хотя вместо священного лука Шивы имел только скорчер и макромолекулярный клинок.
— Эта железная девка и ее приспешники, похоже, собираются разрушить наш несчастный город, — возмущался Шатругна, наблюдая, как Пэгги и горстка повстанцев громят организованные ряды его отборных солдат. — Я всегда скептически относился к разработкам этих дексистов! Любой сбой программы, и мы получаем неуправляемую машину для убийств, — добавил он, в запале явно забыв о том, что тело принцессы Сансары — это тоже разработка DEX-компании.
— ПГ-319 — боевой андроид, и свою программу как раз выполняет, — пожала плечами Савитри. — У нее в материнскую плату вшито почитание династии раджей. Она убеждена, что меня похитили, и рвется ко мне на выручку.
— Тогда останови ее! — потребовал Шатругна тем же тоном, которым обычно обвинял ее в том, что она не смогла стать не только клоном, но и реинкарнацией его умершей невесты.
— Ты предлагаешь мне отправиться на нижние уровни со скорчером или хочешь, чтобы я выступила перед горожанами на правах махарани? — уточнила Савитри, вспоминая, какой стыд испытывала каждый раз, когда отец в обращениях к подданным оправдывал преступления корпорации «Панна Моти».
Ответить ей не дали. Начальник службы безопасности доложил о том, что повстанцам удалось остановить аварийный сброс.
— Наши специалисты не могут понять, что произошло, — разводил руками перепуганный офицер. — Программа была защищена несколькими уровнями шифрования, в том числе и на случай атаки со стороны самообучаемых нейросетей.
«Хорошо, что этот умник с оловянными глазами и без единой лишней складочки на новеньком с иголочки мундире не знает про горного кота и летающий танк», — усмехнулась про себя Савитри, по ментальной связи с замиранием сердца наблюдая, как Кристин и ее спутники собираются преодолевать возникшие на пути препятствия. При этом на лице она исправно демонстрировала замешательство и искательно заглядывала могущественному жениху в лицо, готовясь произнести новую речь в оправдание Пэгги. Впрочем, Шатругна ее драматических талантов не оценил.
— При чем тут нейросети, — досадливо скривился он. — Вы, кажется, забыли, что на стороне повстанцев сражается лучший в галактике оператор, которого вы бездарно упустили!
Все-таки проницательность всегда относилась к его несомненным достоинствам, делая его еще более опасным противником.
— Но, по нашим сведениям, Пабло Гарсиа в городе нет, — в ужасе выкатив глаза с синеватыми белками, начал глава службы безопасности.
— То же самое вы говорили и о махарани Сансары, — желчно оборвал его Шатругна, выразительно указывая на Савитри. — Амитабх Чопра все еще находится в госпитале? — уточнил он, с подозрением глядя на голограммы пустых коридоров «Эсперансы».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Увы, да, — вздохнул глава службы безопасности. — Во время схватки с охотниками он сильно обгорел, и вообще чудом выжил и добрался до города.
— Если он пришел в себя, пускай приступает к работе, — приказал Шатругна. — Он единственный, кто способен если не противостоять Пабло Гарсиа, то хотя бы разгадать его замыслы.