Катарина повернулась и побежала, но всадники настигли ее. Мальчика выхватили у нее из рук. Бюльбюль как-то невесомо взлетел в воздух, потом опустился вниз, ударившись головой о валун, и его маленький череп раскололся, как дыня.
А затем она почувствовала, как острая боль пронзила ее собственную голову, после чего тьма окутала ее, будто внезапно наступила ночь.
* * *
Очнувшись, Катарина обнаружила, что вместе с другими женщинами находится в загоне; кто-то плакал, кто-то кричал, а некоторые подавлено и удрученно молчали. Она ничего не помнила. У нее болела голова, и ее тошнило.
Где она? Она протерла глаза и огляделась по сторонам. Судя по всему, они находятся в наскоро сооруженном загоне со стенами из козьих шкур. Ничто не защищало их от беспощадного солнца, кроме засохшего дерева, простиравшего ломкие ветви. Сквозь щели в стенах проглядывали грубые шалаши и долетал дым лагерных костров. Она слышала крики, споры и топот лошадиных копыт.
Когда в голове прояснилось и тошнота отступила, но память восстановилась еще не полностью, она увидела, что в загон зашли мужчины и стали грубо осматривать девушек, срывая с них одежду и внимательно оглядывая с ног до головы. Судя по всему, они не собирались их насиловать, и Катарина поняла, что они попали в рабство.
Греческая каравелла! Дворец султана! Неужели опять?
Катарина, попятившись, споткнулась и упала, ударившись спиной о ствол старого дерева. Прижав руку к груди, она нащупала что-то у себя под одеждой. Вынув это, она удивилась, увидев маленький кожаный мешочек на шнурке. Он смутно напоминал ей о чем-то, и она подумала, что это, наверное, что-то очень важное, поэтому торопливо сняла его с шеи и, убедившись, что ее никто не видит, затолкнула в ствол дерева.
Мужчины подошли к ней и стали оживленно обсуждать ее волосы. Она не понимала их языка, но, судя по некоторым жестам, догадалась, что представляет для них значительную ценность. Сорвав с нее одежду, они осмотрели ее, а затем, закончив с остальными, собрали всю их одежду и вещи и выдали им грубые робы из дешевой шерсти. Солнце уже начинало садиться, когда пленницы остались одни. Катарина ползком добралась до дерева, незаметно достала спрятанный мешочек и снова спрятала его у себя на груди.
* * *
Память вернулась к ней ночью — ей приснились Адриано с Бюльбюлем, и она с криком проснулась; когда же она полностью осознала случившееся и мысль о том, что ждет ее впереди, обрушилась на нее с невыносимой тяжестью, Катарина зарыдала так горько и безутешно, что окружившие ее женщины разошлись, оставив ее в покое.
После этого Катарина жила как в тумане: не обращала внимания на подходивших к ней женщин, не отвечала на вопросы, пила только тогда, когда воду подносили к губам, и отказывалась от еды — она сидела и невидящим взором смотрела вдаль.
Адриано с торчащим между лопатками мечом.
Маленький мертвый Бюльбюль.
А она выжила, но снова попала в рабство.
Когда одна из женщин племени пришла, чтобы вымыть Катарине голову, она не спорила и не возражала. Женщина работала яростно и на совесть, когда же волосы высохли, она расчесала золотые пряди и позвала остальных, чтобы они посмотрели и оценили красивые локоны цвета солнца.
На следующий день женщина принесла с собой мыло и острый нож, тщательно обрила Катарину, собрав волосы в корзину. Катарина не протестовала и на этот раз, просто молча смотрела в пустыню, уходящую в бесконечность.
А через неделю Катарина увидела женщину, увешанную монетами, — судя по всему, жену вождя, гордо щеголявшую грубо сработанным светлым париком. В мозгу Катарины мелькнула смутная мысль: зачем эти женщины утруждают себя изготовлением париков, если они все равно ходят с покрытыми головами. В ту же ночь она услышала стоны наслаждения, доносившиеся из шатра вождя, и с болью вспомнила о том, как любил перебирать ее волосы Адриано.
На следующее утро в загон зашел незнакомый мужчина — он был в бешенстве. Схватил Катарину за голову и стал разглядывать ее, как дыню. А потом закричал на женщину, которая ее обрила. Катарина не понимала их языка, но в разговоре несколько раз было упомянуто слово «Жанду», а мужчина снова и снова злобно показывал на восток.
От своих товарок по несчастью она узнала, что эти люди — кошу, известные в этой местности работорговцы, гордые, надменные люди, считавшие, что первыми боги создали именно их, а потом уже все остальные племена, которые поэтому должны служить кошу. Люди кошу, воины-кочевники, не смешивались с другими народами, потому что считали их ниже себя. Они были плосколицыми и косоглазыми, с ярко-рыжими волосами — Катарина никогда таких не видела. Они кочевали на диких лошадях с мохнатой шкурой и косматыми гривами.
Кошу снялись со стоянки и пошли на восток. В дороге они торговали людьми, но Катарину при этом держали в стороне, и она поняла, что эти люди ждут, когда у нее снова отрастут волосы, чтобы отвести ее в место, которое они называют «Жанду».
Катарина шла среди лошадей и двугорбых верблюдов, не чувствуя ни обжигающего ноги песка, ни боли в суставах, ни голода. Она думала только об Адриано: где-то теперь его душа? Улетела ли она обратно в Испанию, в его любимый Арагон? Или отправилась в Иерусалим и теперь стоит среди других теней в маленькой церковке Девы Марии? Или же парит над своими товарищами по братству на острове Крит, вдохновляя их на борьбу с неверными? Иногда поздно ночью, когда под унылые завывания ветра Катарина смотрела на звезды, ей казалось, что Адриано здесь рядом с ней, любящий, нежный и — живой.
Но однажды ночью пришел какой-то мужчина, осмотрел ее и стал яростно торговаться с женщиной, которая за ней присматривала. Катарина уже понимала самые простые фразы на языке кошу — женщина запросила за нее непомерную цену. А когда мужчина потребовал объяснить почему, женщина сказала, ткнув в округлившийся живот Катарины: «Потому что здесь ребенок».
Катарина моментально вышла из ступора.
Изумленно посмотрев на свой живот, она поняла, что женщина сказала правду и что, пребывая в оцепенении, она не заметила изменений, происходивших в ее теле.
Дитя Адриано.
Она достала из-под своей грязной робы кожаный мешочек, подаренный монахом Пасториусом, и вынула из него содержимое. Увидев медальон с изображением Бадендорфа и миниатюрный образ святой Амелии с голубым камнем, она снова заплакала. Но теперь на пепелище ее жизни уже теплилась искра надежды.
Огромный караван кошу продвигался на восток, останавливаясь только затем, чтобы продать рабов и запастись провизией, углубляясь все дальше в неизвестные земли и все дальше отдаляясь от знакомого Катарине мира. Похитители кормили ее, но еды было ровно столько, чтобы не умереть с голоду, а Катарине теперь совсем не хотелось умирать. Поэтому она громко требовала еще еды и воровала ее у других, чтобы кормить растущую в ней новую жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});