Как известно, два события совпали по времени. Отставка Бориса Березовского, случившаяся 5 ноября, и кардинальные изменения в структуре управления ОРТ, когда Максим Бойко, председатель Госкомимущества, стал одновременно главой Совета учредителей ОРТ. На правах главы Госкомимущества он представлял интересы государства, владеющего контрольным пакетом акций в 51 %. Следующим шагом должны были стать пересмотр состава Совета директоров, в котором на тот момент был абсолютный перевес сторонников Бориса Березовского.
Но, разумеется, главным ударом, нанесенным Чубайсом, следует считать отставку Бориса Абрамовича с поста заместителя секретаря Совета безопасности. Сейчас преждевременно говорить, что в противостоянии Борис Березовский — Анатолий Чубайс последний одержал победу. Надо заметить, что начиная с сентября, после ссоры, случившейся между Чубайсом, Немцовым и банкирами, Березовский со дня на день пророчил отставку Чубайса. Это тоже часть стиля новой предпринимательской генерации: все схвачено, мы контролируем ситуацию, у Черномырдина нет будущего, Лужков — это неприемлемо, Чубайс зарвался. Я бы назвал это стилем лояльной к режиму наглости. Машина дискредитации Чубайса уже начала действовать на полных оборотах. Разумеется, наиболее отчаянным в этой ситуации оказалось положение ведущих обозревателей и телекомментаторов, которые еще вчера наперебой выхватывали любую информацию об Анатолии Чубайсе из уст самого Анатолия Чубайса, его соратников, создавая образ динамичного, прибавляющего не по дням, а по часам, умеющего действовать решительно в самых сложных и практически провальных ситуациях реформатора. «Чубайс добивается режима наибольшего благоприятствования в Международном валютном фонде. Чубайс неотступно выполняет волю президента ликвидировать долги бюджетникам. Возвращена задолженность армии. Чубайс предлагает впервые после 91-го года реальный бюджет». А спустя месяц после «связьинвестовских» баталий, где в числе проигравших оказались оба телемагната, начнется фронтальная атака. Уязвленные телемагнаты заставят уже не принадлежащих самим себе популярных телеведущих говорить о Чубайсе прямо противоположное — не всегда напрямую, чаще образно, опосредованно. Избирается иной план наступления, начинается планомерное уничтожение сторонников Чубайса, членов его команды. Все это в нравственном и этическом преломлении в восприятии сограждан выглядит отвратительно.
Дума не приемлет Чубайса. Но Совет Федерации отступил перед его логикой и решительностью. Совет Федерации поддержал концепцию бюджета на 98-й год. Вдохновленный предметным разговором, состоявшимся в Совете Федерации, Чубайс убеждает президента в реальности взаимодействия с сенатом. Президент выступает на открытии осенней сессии Совета Федерации. Там же, накоротке встречаясь с журналистами, резко критикует Думу, противопоставляя ей деловой стиль Совета Федерации: «У Думы нет программы. Дума заворачивает один за другим законы, разработанные правительством. Что должен в этом случае сделать президент? Пусть Дума думает». От этих высказываний, прозвучавших в сентябре, до вмешательства президента в конфликт между Думой и правительством, когда судьба правительства висела на волоске и президент не согласился с радикальным крылом в кабинете министров — не уступать Думе. Вместо этого пошел на компромисс и, если быть более точным, выбрал тактику Черномырдина, а не Немцова и Чубайса. Так вот, эти два события разделяет не более одного месяца. Столь стремительная переменчивость в позиции президента от ультимативно-угрожающей до примирительно-компромиссной не может не показаться странной и нехарактерной для Ельцина в привычном понимании его стиля во взаимоотношениях с законодательной властью. Стиля, неизмеримо больше царского, нежели президентского. Безусловно, за этим стоят не только перемены психологического характера, произошедшие в президенте после перенесенной операции, как, впрочем, колебания в его быстро случающихся симпатиях и антипатиях. Все это свидетельствует о неустанной борьбе за влияние на президента в его ближайшем окружении. Это воздействие имеет несколько составляющих, а точнее, несколько групп влияния с достаточно различными взглядами на экономическое и политическое будущее России.
Что это за группы в якобы единой команде президента? Первой правомерно назвать группу экономического авангарда. Это прежде всего Чубайс со своими единомышленниками и сверстниками; близкие ему по духу Немцов и Сысуев. Группой № 2 правомерно считать умеренных. Это Виктор Черномырдин, Егор Строев. Они более близки по возрасту и жизненному укладу к президенту. К ним в определенной мере примыкает Иван Рыбкин. Группой № 3, теперь уже действующей самостоятельно, следует считать коалицию банкиров и предпринимателей. Мотором и побудителем этого предпринимательско-банковского пула можно назвать Бориса Березовского. Побудителем, но не лидером. Лидируют в этой группе Владимир Гусинский, Михаил Ходорковский, Александр Смоленский и Петр Авен (последний в меньшей степени, так как раньше был соратником Чубайса по гайдаровскому правительству). Ныне это самая непримиримая и беспощадная по отношению к Анатолию Чубайсу группировка. Существует и четвертая группа влияния, наиболее независимая от президента, а поэтому имеющая возможность оказывать на него решающее воздействие. Это мэр Москвы и семь-десять республиканских президентов и губернаторов. Они не едины в претензиях на президентскую расположенность к ним, но их голоса в любом колебании президента могут оказаться решающими. В их числе Юрий Лужков, Минтимер Шаймиев, Дмитрий Аяцков, Константин Титов, пусть особняком — Эдуард Россель. И еще три-четыре имени. При всем различии устремлений эта группа в любой момент может мобилизоваться и объединиться. Егор Строев теоретически является лидером этой группы, но практически он на другом этаже. Я не назвал ни Валентина Юмашева, ни дочь президента Татьяну Дьяченко. Разумеется, их влияние на президента имеет место, но это влияние камерного характера, подыгрывающее одной из вышеназванных сил. По стратегической задумке Анатолия Чубайса, а равно и Валентина Юмашева (еще до раскола этих двоих, более всех приближенных к президенту и его семье), вживить в мироощущение Ельцина, в среду его привычек и привязанностей новую реформаторскую волну, перевести отношения из непререкаемых и высоконачальственных, скорее, в отеческие, определяя эту плеяду молодых на будущее как «птенцов гнезда Борисова».
Президенту действительно хочется иметь молодого преемника, которого он мог бы по праву назвать своим открытием. Преемника, продуцирующего глубокое почитание Ельцина, которое обеспечит и самому президенту и его семье уважительное будущее. Разумеется, все эти монархические замашки, которые выдумывают новомодные политологи, определяя их как скрытый ельцинский замысел увидеть в качестве преемника собственную дочь, самоконъюнктурны, а по сути, убийственны как для дочери, так и для общества в целом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});