— Вы и сами видите, что никакого другого объяснения быть не может, — подвел итог инспектор, с довольной улыбкой складывая фотографии обратно в конверт. — Честно сказать, я попусту трачу время на всякую ерунду, дожидаясь третьей экспедиции. Сегодня утром, к примеру, послал пару полицейских на место преступления — только чтобы соблюсти формальности.
— Понятно, — пробормотал Уэллс, стараясь скрыть охватившее его уныние.
Как заставить инспектора начать поиски в другом направлении, не сообщая ему, что капитан Шеклтон — вовсе не человек будущего, да и сам 2000 год — лишь декорации? Если он, Уэллс, не добьется своего, Джейн, возможно, погибнет.
В этот миг в дверь кабинета заглянул полицейский и вызвал инспектора. Молодой человек, извинившись, вышел в коридор. Разобрать, о чем они говорили, Уэллс не мог. Беседа длилась всего пару минут, после чего Гарретт вернулся с заметно подпорченным настроением. Он взмахнул зажатым в кулаке листом бумаги.
— Полиция Сити — это шайка идиотов, — прорычал он к удивлению Уэллса, который никак не предполагал, что в столь хрупком теле таится негодование такого накала. — Один из моих подчиненных обнаружил на месте преступления сделанную на стене надпись, которую эти олухи, разумеется, не заметили.
Уэллс наблюдал, как инспектор несколько раз молча прочел написанное на бумаге, прислонившись к краю стола и с бесконечной досадой качая головой.
— Должен признаться, мистер Уэллс, что ваше присутствие здесь оказалось как нельзя кстати. Я бы сказал, что это похоже на отрывок из какого-нибудь романа.
Уэллс поднял брови и взял из рук Гарретта бумагу. Там было написано следующее:
Незнакомец появился в начале февраля; в тот морозный день бушевали ветер и вьюга — последняя вьюга в этом году; однако он пришел с железнодорожной станции Брэмблхерст пешком; в руке, обтянутой толстой перчаткой, он держал небольшой черный саквояж.
Прочитав отрывок, Уэллс поднял глаза на инспектора, который пристально смотрел на него.
— Вам знаком этот текст, мистер Уэллс? — спросил он.
— Нет, — ответил тот без заминки.
Гарретт забрал у него листок и снова стал читать, качая головой, словно это был маятник.
— Мне тоже он не знаком, — признался Гарретт. — Только вот зачем все это понадобилось Шеклтону?
Задав ни к кому не обращенный вопрос, инспектор погрузился в свои мысли. Уэллс воспользовался этим и поднялся.
— Не буду вам больше мешать, инспектор, — сказал он. — Оставляю вас с вашими загадками.
Гарретт вернулся к реальности и пожал руку Уэллсу.
— До свидания, мистер Уэллс. Я обращусь к вам в случае необходимости.
Уэллс кивнул и покинул кабинет Гарретта, который снова глубоко задумался. Писатель миновал коридор, спустился по лестнице, вышел на улицу и, почти не сознавая, что делает, сел в первый попавшийся кэб. Он вел себя как сомнамбула, как загипнотизированный, как автомат, наконец. За всю дорогу до Уокинга он ни разу не отважился глянуть в окошко, так как боялся, что некто, какой-нибудь незнакомец, шагающий по тротуару, или рабочий, отдыхающий на обочине, посмотрит ему в глаза полным скрытого значения взглядом и этот взгляд наполнит его ужасом. Вернувшись домой, он заметил, что руки его дрожат. Он прошел по коридору, не известив Джейн о своем возвращении, и тихонько пробрался на кухню. На столе стояла пишущая машинка, рядом лежал только вчера допечатанный последний роман Уэллса под названием «Человек-невидимка». Бледный как полотно Уэллс сел за стол и уставился на первую страницу романа, которого пока никто, кроме него, не читал. Роман начинался так:
Незнакомец появился в начале февраля; в тот морозный день бушевали ветер и вьюга — последняя вьюга в этом году; однако он пришел с железнодорожной станции Брэмблхерст пешком; в руке, обтянутой толстой перчаткой, он держал небольшой черный саквояж.
Да, путешественник во времени и вправду существовал. И он пытался установить связь с Уэллсом.
Так подумал писатель, и не без основания, как только немного пришел в себя. Иначе каким образом появилось на стене начало «Человека-невидимки», романа, еще не опубликованного в своем времени? К тому же никто пока и не знает, что Уэллс над ним работает. Преступник убил нищего неизвестным доселе оружием — наверняка он хотел тем самым привлечь к этому убийству внимание полиции, выделить из многих других, которые ежедневно совершаются в городе. Вывод очевидный. Но появившиеся рядом с местом преступления фразы из романа — это послание, адресованное исключительно ему. И если еще можно допустить, что чудовищная рана была нанесена каким-то новым современным оружием, пока еще не встречавшимся ни Гарретту, ни судебным медикам, то начало романа Уэллса не могло быть известно никому, кроме пришельца из будущего. Никому! Осознав это, писатель почувствовал, как его стала бить крупная дрожь. И приступ был вызван не только внезапным открытием, что перемещения во времени возможны, вернее, станут возможны в будущем, — а ведь сам он еще недавно считал их чистой фантазией, — но в большей степени тем, что по какой-то неведомой причине — Уэллс предпочел бы не знать ее — путешественник во времени, кем бы он ни был, пытается связаться с ним.
Писатель всю ночь проворочался в постели — его преследовало весьма неприятное ощущение, будто за ним кто-то постоянно наблюдает. И еще он никак не мог решить, надо ли ставить в известность о происходящем инспектора Гарретта, или это только рассердит преступника. Время близилось к рассвету, а он так и не принял никакого решения. Но, как оказалось, в этом и не было нужды. Вскоре перед его домом остановился экипаж Скотленд-Ярда. Гарретт послал за Уэллсом одного из своих полицейских, так как был обнаружен еще один труп.
Не успев позавтракать и накинув пальто прямо на ночную рубашку, писатель покорно позволил доставить себя в столицу. Он плохо соображал, что происходит вокруг. Экипаж остановился на Портланд-стрит, где его ожидал Гарретт, окруженный кучей полицейских и судебных экспертов. Уэллс насчитал их не меньше дюжины. Они изо всех сил старались защитить место преступления от натиска толпы любопытных граждан, среди которых он тотчас заметил по крайней мере пару репортеров.
— На сей раз жертвой стал отнюдь не нищий, — сообщил инспектор, обменявшись с ним рукопожатием, — а хозяин расположенного неподалеку паба, некий Терри Чемберс. Хотя нет ни малейших сомнений, что убит он тем же оружием.
— А не оставил ли убийца какого-нибудь послания? — спросил Уэллс дрогнувшим голосом, едва не добавив: «Для меня».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});