волнами, выбрасывая на берег хлопья пены, водорослей и мелких камней.
А на противоположной стороне пролива лежали земли, принадлежащие греческому императору. Там, среди редких лесов, тянувшихся по отлогим холмам, блестели золотом купала православных церквей, а примыкавшие к ним небольшие рыбацкие деревушки спускались иногда к самому берегу. Греки выходили из своих домов и с беспокойством вглядывались вдаль, показывая пальцами на полчища чужеземцев, скопившихся на другом берегу. Поскольку эти земли все еще находились под властью Константинополя, султану надлежало запросить разрешение ромейского императора на переправу, однако Мехмед не стал этого делать. Пока его войско отдыхало, султан направил гонцов к Сулейману Балтоглу, чтобы тот немедленно прислал свои корабли.
Повинуясь приказу, Сулейман немедленно снялся с якоря и повел свой флот вверх по течению. Очень скоро он прибыл на место и Мехмед, похвалив Балтоглу за расторопность, первым взошел на борт его корабля, чтобы переправиться на противоположный берег. Следуя примеру своего султана, османское войско стало грузиться на плоты, лодки и широкие транспортные суда, забирая весь свой нехитрый скарб, а также сундуки с награбленным у мятежных бейликов добром. Лошадей стреножили или связывали чембурами[88], сбивали в группы и оставляли под присмотром опытных конюхов. Коней, как и мулов, ослов и баранов, грузили на самые широкие плоты, чтобы избежать качки и не напугать животных.
Корабль Балтоглу пересек пролив одним из первых. Едва высадившись на песчаный берег Румелии, Мехмед повелел своим соглядатаем как следует изучить эту местность. Он быстро обнаружил, что большая часть рыбацких деревень оказалась покинута жителями. Те же, что еще оставались здесь, прятались в церквях и подвалах, опасаясь воинственных пришельцев с востока. Мехмед приказал разыскать среди христиан того, кто согласится провести его армию через эти земли, а сам поднялся на высокий обрывистый холм, с которого открывался великолепный вид на серебристую гладь Босфора.
По проливу курсировали лодки и суда, перевозившие турецких воинов, и хотя всякий раз они отчаливали от анатолийского побережья забитыми до отказа, на другом берегу еще толпились многие тысячи людей, обозов и животных.
Вдруг из пелены тумана наперерез султанской флотилии выскочили три быстроходные венецианские галеры. Не испугавшись предупредительных залпов пушек, они ловко обошли сторожевые корабли османов и, перевернув по дороге несколько плотов с грузом и людьми, быстро исчезли в направлении Черного моря.
Лицо Мехмеда нервно передернулось. Халиль, находившийся рядом, знал, что это признак крайнего раздражения, однако никаких других эмоций султан не проявил, а лишь еще пристальнее стал вглядываться в синеву неспокойных вод Босфора. Внезапно его лицо переменилось, и он, круто дернув поводья, спустился с холма.
– Когда войско переправится на этот берег, прикажи созвать диван, – коротко бросил Мехмед великому визирю.
Халиль исполнил повеление султана, и тем же вечером все сановники и полководцы собрались в большом каменном особняке, в спешке покинутом прежними хозяевами. Несколько оставшихся слуг, беспрекословно повинуясь воле своих новых господ, разожгли огонь в печи и отправились хлопотать на кухню под присмотром бдительных евнухов.
Когда все заняли свои места, Мехмед приказал расстелить на полу огромную карту двух проливов. Встав посередине карты, он извлек клинок из своих позолоченных ножен и произнес:
– Сто лет назад мой прадед султан Мурад пересек Босфор, чтобы утвердить власть османов в Румелии. Но даже теперь, когда наша империя простирается от заснеженных гор Валахии до засушливых равнин Карамана, этот пролив остается в руках христиан.
Султан провел концом меча линию от Черного до Мраморного морей и продолжил.
– Слишком долго османская империя была разделена этой водной преградой и теперь, я намерен исправить это досадное недоразумение.
Мехмед вновь опустил клинок на карту и прочертил линию, как бы соединив оба берега Босфора.
– Мы установим контроль над этим участком пролива и отныне ни одно судно не сможет пройти вниз или вверх по проливу без нашего ведома и позволения.
Халиль, желая прояснить мысли султана, спросил:
– Каким же образом вы намереваетесь, перекрыть эту водную артерию? Даже если мы восстановим крепость султана Баязида и обеспечим ее пушками и бомбардами, этого все равно будет недостаточно, чтобы контролировать Босфор.
Мехмед спокойно выслушал слова своего визиря и улыбнулся.
– Ты говоришь верные слова, Халиль. Крепость Баязида на восточном берегу, это все равно, что одна створка у ворот. Именно поэтому я решил возвести вторую крепость, на западной стороне пролива.
– Где? – удивленно спросил Халиль.
– Здесь. – Мехмед обвел область на карте. – В том месте, где сегодня мои войска переправлялись через пролив.
– Повелитель, но ведь эти земли принадлежат императору Константинополя! – растерянно проговорил визирь.
– Разве ты видишь здесь подданных императора, Халиль? – спросил Мехмед. – Я вижу лишь брошенные деревни и пустующие храмы. Разве кто-нибудь принуждал их покидать свои дома?
– Конечно нет, государь. Но…
– Так пусть теперь пеняют на себя.
Халиль хотел было напомнить султану о том, что он поклялся на Коране свято соблюдать границы Ромейского государства и жить в дружбе с греками, однако Мехмед, посчитал этот вопрос исчерпанным и продолжал:
– Крепости на берегах Босфора позволят контролировать пролив, но этого недостаточно, чтобы сокрушить господство христиан на море.
Султан убрал саблю в ножны и продолжил:
– К сожалению, мои предки не видели нужды развивать собственный флот, предпочитая пользоваться услугами венецианцев и генуэзцев, которые брали огромные деньги и не всегда выполняли свою задачу добросовестно.
– Турки прибыли из глубин Малой Азии, – заметил кто-то из визирей. – Мореходство никогда не было нашей сильной стороной.
– Всему можно научиться, – ответил на это Мехмед. – Разве мы не отбросили много лет назад свое кочевое прошлое, осев в городах, подобно христианам? Так почему бы нам не перенять у них и искусство кораблестроения?
Вельможи молчали, обдумывая слова молодого султана, пока среди них не раздался твердый и уверенный голос:
– Вы правы, государь! Без сильного флота наша империя не имеет возможности развиваться и покорять новые земли. Овладев морями, мы поставим на колени весь мир!
Султан бросил взгляд в ту сторону, откуда прозвучали эти смелые слова и увидел Сулеймана Балтоглу.
– Подойди сюда! – приказал ему Мехмед.
Болгарин сделал несколько шагов вперед, а султан, опустив ладонь на его плечо, провозгласил:
– Сулейман, я назначаю тебя главнокомандующим османским флотом и приказываю немедленно приступить к созданию морской эскадры.
– Как прикажете, государь! – Балтоглу упал на колени перед повелителем и прикоснулся губами к большому изумрудному перстню на его руке.
Во время этого действа Мехмед наклонился к своему новоиспеченному флотоводцу и негромко спросил:
– Как обстоят дела с моим приказом?
Сановник поднял на султана слегка испуганный взгляд.
– Корабли строятся, как вы и велели.
– Хорошо, – снисходительно кивнул Мехмед. – Как я и