6 сентября. — Был у обедни. — Кутуков[96]. — Был у Кошелева. Он читал мне некоторые свои замечания о книгах и другие мысли. Он пишет свое суждение о тех книгах, какие читает. Прекрасная привычка. Но в таком деле лучше суждения самое изложение книги. Кошелев выучился прекрасно писать. — Потом были у Маминьки и от нее получили «Странствующего жида» Жуковского[97].
7 сентября. — Был в Губернском правлении. — Потом целый день занимался нашим процессом. Скучно и пусто. Человек пустой — это тот, кто значительность жизни проморгал, или прозевал, или прокутил, или прохвастал, или проспал, или прокурил, или промотал.
8 сентября. — Был у обедни[98].— Письмо к Осину[99].— Читал «Агасвера», читал с сердечным восхищением, и хотя сказка основание этой поэмы, и сказка нелепая, у нас даже не народная, — однако к этой сказке положено столько прекрасного, столько истинного, что ее нельзя читать без глубокого умиления. Завязка внешняя осталась необъясненною. Для чего Агасвер сходится с Наполеоном[100] — до сих пор непонятно. Но внутренняя завязка, кажется, заключается в том, чтобы представить, как благодать мало-помалу проникает в душу, оттолкнувшую ее сначала. Агасвер представляет человека вообще, обращающегося к Богу. Но в конце поэмы состояние души его представляет, кажется, личное, собственное состояние души его поэта, и тем еще драгоценнее для нас, особенно когда мы вспомним, что последние строки были диктованы в последние дни его жизни. — Вечер был у Кошелевых.
9 сентября. — Ездил утро по делам. — Читал Vinet. — Ходил после обеда. — Зедергольм. — Читал Vinet.
10 сентября. — Был у Жуковских.
11 сентября. — Ездил к священнику Беневоленскому[101].— Осматривал вместе с Жуковскими церковь Василия Блаженного[102].— Корректура Исаака Сирина.
12 сентября. — Ходил пешком к Шевыреву. — Корректура.
13 сентября. — Был у обедни. — Vinet. — Жуковская. Она рассказывала нам со всеми подробностями свое первое знакомство с Жуковским до самого замужества[103]. Очень интересно. Истина ее рассказа подтверждается тем, что он совершенно, даже во всех мелочах, совпадает с тем, что Жуковский писал о себе и о своем знакомстве с нею в большом окружном письме, которое он прислал в Россию к своим друзьям тотчас после своей помолвки[104].
Оба рассказа друг друга объясняют и дополняют. Особенно из ее рассказа можно было узнать то, что, видевши Жуковского, пока сама была еще ребенок, уже мечтала об нем как о своем суженом. Потом эта мечта ее дошла до страстного состояния, так что прежде, чем кто-нибудь заметил в ней это чувство, она уже твердо себе положила: быть его или ничья. Потом, когда она в первый раз говорила об этом с своею матерью, то это было в то самое время, когда Жуковский говорил о своем чувстве к ней ее отцу, — за несколько тысяч верст, т. е. в Петербурге. Кроме этой истории рассказывала она еще подробности о предсмертном видении Жуковского. Это было в ту минуту, когда их дети приобщались, а он сам готовился приобщиться. Он видел, как сказывал ей, Самого Господа Иисуса Христа подле детей. И с тех пор, — прибавил он, — я нахожусь у ног Его. С этой минуты его тоска и беспокойства кончились. Он до конца уже был спокоен. О видении же своем сказал еще, что желал бы поговорить об этом с кем-нибудь, кто имеет в таком <таких> вещах опытность. И после говорил об этом со священником, приобщавшим его.
14 сентября. — Был у обедни[105].— Vinet. — Ходил гулять вместе с Натальей Петровной. — Видел печальную свадьбу. — <зачеркнуто>, которая есть естественное следствие ложного положения в жизни. Ложное положение дает ложное настроение духа, которое в другом положении заставляет ложно действовать и чувствовать и даже ложно видеть вещи. Человек запутан и потому не видит, когда неправ сам, а думает, что терпит от других то, что явно его собственное дело.
15 сентября. — Письмо к Васе. — Свербеев. — Несвицкая. — Vinet.
16 сентября. — Доверенность. — Вечер у Жуковской. Замечательный альбом венских живописцев. «История Церкви Ветхозаветной и Новозаветной в 12 картинах» живописца <нрзб.>[106]. — 1-я. Пресвятая Троица. Каждое из Божественных Лиц изображено в виде человека на верхней половине листа. На нижней же половине под каждым Лицом — Ему особенно приписываемые действия Божества. Под изображением Бога Отца — сотворение мира, т. е. первая чета людей перед деревом добра и зла, говорящая с змием. Под изображением Бога Сына — Распятие. Под изображением Духа Святаго — сошествие языков. Дух Святый изображен в виде мужа сидящего. Вокруг главы его сияние из огненных языков. Мантия застегивается изображением голубя. Самая неудачная из всех картин. — 2-я. Патриархи[107]: Адам и Ева, Енох, Ной, Мелхиседек, Авраам, Исаак и Иаков. Все идут один за другим. Ева обращается назад, назади видит вдали за собою грядущего Искупителя. — 3-я. Иосиф, Аарон, Моисей, Иисус Навин, Гедеон, Самсон, Самуил. — 4-я. Пророки[108]. Особенно замечательно лицо Исайи. — 5-я. Сивиллы[109], пророчившие о Искупителе. Лица странные, безобразно вдохновенные. — 6-я. Благовещение. — 7-я. Час Рождения Искупителя: Ангел возвещает пастухам: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человецех благоволение[110]. Ангел в виде юноши. Небеса исполнены ангельских ликов, едва заметных, как бы облака. — 8-я. Следы действий Спасителя на современную Ему историю: волхвы с звездою; Иоанн Креститель, вифлеемские младенцы, Распятие. — 9-я. Апостолы. — 10-я. Святая Церковь в виде колесницы, на которой сидит Господь Иисус Христос с Крестом в руках, и перед Ним, сложив руки с благоговением, Пресвятая Дева. Колесницу везут четыре животные, виденные Иезекиилем[111]. Колеса поворачивают четыре учители Латинской церкви: Иероним, папа Григорий, Амвросий и Августин[112].— 11-я. Святые жены всех веков христианства. — 12-я. Святые мужи также всех веков. В этих картинах много искусства, много религиозного чувства, много поэзии, но также много ложного понимания, принятого от латинского иноучения. — 13-я картина не принадлежит к кругу этих двенадцати, хотя тоже религиозного содержания. Эта картина, на мое чувство, лучшая тех всех. Она выражает псалом: На реках вавилонских[113]. На лицах жидов глубокое горе, горькое горе и живая, неумирающая память о погибшем Иерусалиме. Они не грустны, они озлоблены на дне сердца при наружном спокойствии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});