Как бы в ответ на размышления Лидочки, хлопнув дверью, в дом влетела сиреночка Катя, пес радостно залаял и принялся молотить хвостом по мебели.
— Вы правильно сделали, что приехали! — вместо приветствия заявила Катя. — А то мама совсем растерялась.
Ольга налила дочке чаю, размышляя вслух:
— Вообще-то я придумала отнести все в милицию и сказать, что шла из санатория и увидела одеяло.
— Но почему нельзя сказать, что все нашел Виктор? Милиция будет ему благодарна…
— Как бы не так! — возмутилась Катя. — Да мордоворот спит и видит, как Витьку в лагерь засадить.
— Катя, так нельзя о взрослых говорить!
— Может, подождем до понедельника? — предложила Лидочка. — Приедет Анатолий Васильевич, и мы ему расскажем.
Внезапно Лидочка сообразила, как тревожно все оборачивается… Если грабитель спокойно отошел от дома на триста метров и затем выбросил свою добычу в траншею, значит, он не нуждался в этой добыче. Имитация кражи была призвана запутать действие.
Катя допила чай, отставила чашку и сказала:
— Ждать до понедельника невозможно.
Из ее глаз выкатились две жемчужные слезы и покатились по персиковым щекам.
Лидочка поглядела на ее мать.
— Ждать нельзя, — подтвердила Ольга. — Потому что моя дура вчера же вечером Виктору про пистолет рассказала.
— Что?
— Я не зна-а-ал-а…
— Она, видите ли, не знала! — Ольга была в ярости. — Услышала наш с Толиком разговор, что пистолет не нашли… ну кто тебя просил этому уголовнику все выкладывать?
— Он не уголовник! Он все нам принес.
— Катя, он тебе не пара!
— Да объясните же, пожалуйста! — попросила Лидочка.
— Витька обязательно к траншее вернется, будет искать пистолет. Может, не сейчас, а попозже, вечером, но вернется. Как он тебе, Катерина, сказал?
— Он обещал, что Владимиру расскажет.
От расстройства Катя говорила хриплым басом.
— Владимир — старший брат Виктора, — разъяснила Ольга, — фактически настоящий уголовник. Тюрьма по нему плачет.
— Я его ненавижу, — пояснила Катя.
— Положение безвыходное, — сказала Ольга. — Чаю еще налить?
— Они темноты дождутся и полезут, — сказала Катя, — я вам слово даю.
— Я пойду в милицию, — сказала Ольга. И в ее утверждении заключался небольшой вопросительный знак.
— А что вас беспокоит, Ольга? — спросила Лидочка.
— Если я принесу вещи, мордоворот все сделает, чтобы нам насолить.
— Почему же?
Ольга молчала, перебирая пальцами край скатерти.
— Мама за него замуж не пошла, — сказала Катька. — Он ей всю жизнь мстит. Как цыган Алеко. Как только мама скажет, он сразу сообразит, что это Виктор виноват.
— Почему? Почему именно Виктор?
— Я его знаю, — вздохнула Ольга, соглашаясь с дочерью. — Он решит, что это Виктор, а я его выгораживаю ради Катьки.
— Ну уж очень сложно…
— Нет, не сложно, у нас все не сложно, — сказала Катька.
— И что же вы предлагаете? — спросила Лидочка. Ей не хотелось лжесвидетельствовать, но все шло к этому.
— А может, вы скажете? — спросила Катька. — Вы приехали сюда, шли через траншею и увидели. Вы же Витьку даже не знаете.
— С какой стати мне идти через лес и через траншею? — удивилась Лидочка. — И вообще, что мне делать здесь в субботний день?
— Это неудивительно, — рассудительно ответила Ольга. — Вы к своим друзьям приехали и решили ко мне зайти, спросить, что у нас нового. Да не будет он допрашивать! Он вас уважает.
— А через лес вы шли потому, что короче, — подсказала Катька.
Лидочка выпила еще чашку чаю. Собака положила ей на колени тяжелую слюнявую морду.
— Судьба Виктора у вас в руках, — сказала Ольга.
— И моя проблема, — пробасила сирена Катя.
Ольга осталась снаружи, в теньке у магазина, откуда было удобно наблюдать за входом в милицию, а Лидочка прижала к себе газетный сверток и шагнула внутрь.
Милиция располагалась на первом этаже стандартного девятиэтажного дома, у входа стояли два «газика» и серая «Волга». Пожилой усатый милиционер курил в дверях. Он посторонился, пропуская Лидочку, но сделал это через силу, так как находился во власти полуденной истомы.
За барьером сидел дежурный. Он был похож на комсомольского ангела, правда, чуть потрепанного, с мешками под глазами.
При виде Лидочки он провел рукой по пшеничным волосам, показал золотые зубы. Алый румянец расплылся по крутым скулам.
— Что за проблемы, гражданочка? — спросил он мужественно и кокетливо.
Вот он каков, наш враг мордоворот Верчихин!
— У меня к вам сообщение, — сказала Лидочка. — Мне кажется, что отыскались важные улики по делу об убийстве Спольникова.
— Как же, — еще шире улыбнулся мордоворот, — это дело Анатолий ведет. А где у нас Анатолий?
Он раскрыл густо исписанную амбарную книгу и повел пальцем по странице, но вошедший следом за Лидочкой усатый милиционер испортил пантомиму. Он хмыкнул и сказал:
— А ты не знаешь, что Голицын выходной?
— Правильно, — сказал мордоворот, словно радуясь, как все хорошо разрешилось. — Нет сегодня товарища Голицына. В понедельник приходите, с утра. Он с утра выходит?
— С утра, — ответил усатый милиционер.
Зазвонил телефон, и Верчихин взял трубку. Лидочка терпеливо ждала, пока он подробно обсуждал с кем-то проблему ларька, который вчера сожгли у Мамонтовки. Было душно, жужжали мухи.
— Вы садитесь, — сказал усатый милиционер.
— Спасибо, я постою, — сказала Лидочка.
— Голицына сегодня точно нет, — сказал милиционер. Лидочка кивнула. Верчихин кончил разговаривать.
— Я же сказал, — произнес он вежливо, но нагло. — Идите, отдыхайте, в понедельник мы вас ждем.
— Я не могу уйти, — сказала Лидочка, — потому что могут пропасть важные улики. Я не могу брать на себя такую ответственность. Вы меня не хотите даже выслушать?
Верчихин поглядел на нее, и глаза у него стали бешеными, холодными, как будто он сейчас вскочит на стол и начнет отплясывать на нем «Яблочко».
Верчихин принялся писать. Он был большим начальником, который не мог отвлекаться на мелочи.
Лидочка повысила голос:
— Неужели вы думаете, что я пришла к вам от нечего делать?
Верчихин кивнул, не прекращая писать.
— Но вам это неинтересно?
— Интересно, интересно, — ответил Верчихин.
— Часть этих вещей я принесла сюда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});