Есть одна вещь, которую ни в коем случае нельзя терять тому, кто намерен нанять духа, принеся ему жертву. Это контроль над ситуацией. Наемник не скажет вам — «партнер, вот тут ты допустил ошибку, которая позволит мне убить тебя; мне этого хочется, но не очень-то выгодно». Он просто заберет свою плату, если вы окажетесь достаточно глупы, чтобы не подстраховаться.
Найм — это разовые отношения.
Как случайный секс с проституткой на курорте, откуда вы завтра улетаете и куда никогда не вернетесь, потому что есть еще уйма мест, где вы хотели бы побывать. В нем нет никаких цветов и конфет, прогулок под луной и компромиссов, нет особенной бережности и попыток узнать друг друга. Этого не требуется. Вы платите — вы получаете оплаченный товар. Вы подставились, умудрившись заснуть рядом с чужим человеком, — рискуете наутро обнаружить выпотрошенный кошелек.
Гемаланг Танах — невероятное место, наполненное богатствами, и тайными знаниями, и удивительными существами, это правда. Но большая часть этих удивительных существ с удовольствием оторвет вам голову, если вы зазеваетесь.
Ник призвал Ворона, чтобы тот принял жертву и отслужил ему за это. Дух пришел, но теперь некому было заключить с ним договор, в котором были бы оговорены рамки этой службы. Вот тебе, дружок, аванс, и все дороги в этом мире открыты для тебя. Развлекайся. Воруй, убивай, делай разные нехорошие вещи с гусями.
— Опять ты? — рявкнул Ворон.
Я в общем-то и не рассчитывал на то, что он мне обрадуется, но вряд ли у него отвалился бы язык, если бы он поздоровался.
— Ну да, — ответил я. — Судьба такая.
— Дерзость, — он прищурился, — наказуема. Как ты посмел воззвать ко мне?
— Это не я.
— Лгать бесполезно. Я почуял твою кровь.
— Э-э… Вообще-то этот парень, — я ткнул пальцем в Ника, валяющегося на земле, — звонил с моего мобильника. Фигурально выражаясь.
Кажется, метафора оказалась для Ворона слишком сложной.
— Ты умрешь сегодня, — сказал он. — И твоя кровь напитает эту землю, которой я владею теперь.
Черт, похоже, наши планы никак не стыковались.
— Ник призвал тебя, — повторил я. — Он взял вон тех ребят, которые уже почти отрубились, выкачал из них жизнь, чтобы поднять кладбище, а потом разрезал мне руку ножом, чтобы открыть тебе дорогу. Так понятно?
— Тогда отчего же он не дождался меня, чтобы заключить договор, как этого требует обычай? — Ворон усмехнулся. — Люди стали дерзкими в последнее время. Их следует научить уважению к старшим.
Не то чтобы я был с ним совсем не согласен, но методы обучения, принятые в Гемаланг Танах, довольно кровавы. Вряд ли бы от Москвы что-нибудь осталось после того, как Ворон бы применил их. Убивать людей много проще, чем тех существ, к которым он привык.
— Не думаю, что это была дерзость. — Я покачал головой. — Просто я настучал ему лопатой по башке. Люди от этого портятся, знаешь ли.
— Выходит, ты украл моего призывающего, человек.
— Выходит. — Я пожал плечами. — Но это была вынужденная мера. Если бы не я, его украла бы вон та милая леди. А так еще можно все исправить. Я так думаю.
— Кровососка. — Слово было тяжелым, как кирпич, падающий вам на голову с крыши семнадцатиэтажного дома. Стандартный одинарный полнотелый кирпич весит около трех килограммов — не бог весть сколько на самом деле. Но если он успевает как следует разогнаться, вас вряд ли что-нибудь защитит. Крышу машины он, во всяком случае, на раз проламывает.
— Охотник, — отозвалась Рамона. Даже не пошатнулась.
Майор Караев с повисшими на нем мертвецами наконец дополз до нее и припал лицом к ее стопам. Она брезгливо пнула его; он заплакал от того, что его не любят больше.
— У меня нет войны с твоим народом. Уходи — и я не стану преследовать тебя, — предложил Ворон.
— Роскошное предложение. — Рамона изобразила улыбку. — Но это мой человек. Кирилл Алексеевич нашел его для меня, и я вправе забрать его.
Может быть, в другое время они и могли бы сойти за людей, но сейчас это были две собаки, рычащие друг на друга над костью.
— Я сильнее, — мягко, почти ласково сказал Ворон. — Призванный, не связанный договором, я возьму это место со всеми, кто его населяет. И тебе не стоит ссориться со мной.
Небо над нами полыхнуло алым — так, как будто где-то поблизости рванула цистерна с бензином, только почему-то беззвучно. Деревья, облака, прозрачные тела снующих вокруг нас мар — все словно наполнилось кровью. А я стоял посреди всего этого и надеялся изо всех сил, что два очень страшных монстра просто уничтожат друг друга. И если мне повезет, то не разнесут тут все к чертям в процессе.
Минус на минус в результате дает плюс.
Во всяком случае, в математике так.
— Ты ошибаешься, охотник. — Голос мадонны Сангре вился, как шелковый шарф, и нежность его была — яд на лезвии ножа. — Тебе придется договариваться со мной, чтобы вообще уйти отсюда. Целиком уйти. Ты неверно оценил ситуацию. Встань, детка.
Ник медленно поднялся — тем неловким, мешковатым движением, которое режиссеры в кино обычно приберегают для дряхлых стариков. У него кровь затекала под воротник, и кусок кожи на горле болтался на одной ниточке, но он послушался. Многие думают, что, когда тебя кусает вампир, на шее остается только пара едва заметных дырочек. Но давайте будем честны друг с другом — даже люди не всегда едят аккуратно. Особенно, если очень торопятся.
Он покачивался, как пьяный.
Хотя — почему «как»?
После того как Вероника укусила меня, я еще пару дней очень паршиво соображал. Рассвет заставил ее отключиться — только это меня тогда и спасло. Если бы она велела мне остаться, я бы даже не подумал сбежать. И сдох бы прямо там от анафилактического шока. Моей жене до Рамоны Сангре было как до Китая раком. Сколько шансов, что она сделала из Ника нимфу, запустив в него зубы не от голода, а точно зная, что хочет получить в результате?
Ответ: сто из ста.
— Пока жив тот, на чей зов ты явился, соблазненный великими дарами, о владыка мар и господин смерти, тот, кто приходит во тьме, ты беспомощен. Ты обязан заключить договор.
Ворон бросил на Ника короткий взгляд и скрежетнул зубами так, что у меня в ухе зазвенело.
— Мы оба знаем, с кем на самом деле этот договор будет заключен, — мрачно сказал он.
— И тем не менее ты обязан это сделать, — торжествующе улыбнулась Рамона. — Он не выпустит тебя, пока я не позволю. И теперь у него достаточно сил, чтобы удержать тебя даже против твоей воли.
— Никто, — глаза Ворона метали молнии — в переносном смысле, но все равно находиться рядом с ним мне было здорово неуютно, — ни один человек не в силах удерживать меня тогда, когда я не хочу этого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});