Читать интересную книгу Семь стихий мироздания - Ирина Крупеникова

— Я буду искать дальше, — объявил Игрок и считая, что в ответе собеседника нет необходимости, растворился в черноте.

Визит его был настолько коротким, что Петер Роуз без толики юмора потряс головой и протер глаза.

— Привидение проклятое, — буркнул он, придя к выводу, что Обманувший ему не померещился.

Другие двое молча взирали на Посредника. Каляда, усилием воли согнав с лица всякие эмоции, стремительно перебирала в уме возможные варианты ситуаций, вынудивших друзей покинуть дом Гаюнара.

— Вот что, Серафима, — заговорил внемиренец кланоида, — дело у нас теперь общее. Найдем твоих ребят. У нас в ставке полно поисковой аппаратуры, информационных блоков и всякого барахла, которое может пригодиться. И оружие есть, кстати.

— А я подозреваю, кто ответственен за исчезновение Стихий, — вставил «доцент». — Давно говорил, пора Каллисту Великолепному поурезать его «великолепие» и привести к общему знаменателю.

Окно в Мир распахнулось, и четверо вошли под лазурный небосвод. В сотне метрах правее возвышался добротный домишко, обнесенный крепким забором. Единственный хутор на всю округу служил кланоиду базой и убежищем.

15

Волк бежал по следу всадников. Время от времени он останавливался, давая возможность собакам передохнуть, затем возобновлял путь вдоль опушки темного непроходимого леса, рассекая грудью высокую полевую траву. Казалось, ничто не заставит его свернуть с выбранной тропы, но тихий голос Жизни становился разборчивее и разборчивее, и, наконец, Волк, застыв на месте, будто вкопанный, внял Стихии. Источником ее сейчас были Аполлон и Артемида. Их неохотное движение, поначалу объясняемое Волком усталостью животных, имело совершенно иные причины. Чутье влекло собак в чащу, откуда ветер навевал далекий образ хозяина. Существо-Экзистедер прислушался к Миру. Игра не активна. Воздух безмолвствует. След мирян уходит в поля. Однако псы упорно звали в глубину леса. Волк, помедлив несколько мгновений, продолжил свой путь. Низко опустив головы, собаки покорно отправились за ним.

Показались редкие прибрежные кусты, и дорогу преградила неглубокая равнинная речка. Аполлон и Артемида как по команде включили свои шумные обонятельные рецепторы. Конники безусловно спустились к реке и перешли ее вброд. Волк с большой вероятностью предполагал, что след будет легко обнаружен на другом берегу. Но вновь вмешалась Жизнь. На сей раз Артемида, зайдя по грудь в воду, повернула морду на запад, откуда плыли томные волны, и протяжно тоскливо завыла. Дуэт ей незамедлительно составил Аполлон.

По небу ползли лохматые облака, стелилась трава под властной рукой ветра, нежно звенела река, а уходящее к закату солнце изливало вниз неспокойный оранжево-золотой свет. Из-за горизонта незаметно приближалось дыхание ночи, и уставшая от жары земля с нетерпение ожидала ее визита.

Волк смотрел на пса, застывшего на высоком берегу, смотрел на его подругу, упрямо сопротивляющуюся на взгляд робким, но напористым волнам реки, слушал их позывной разноголосый вой, и образ несокрушимого монолита Стихий поднимался среди логических нитей его разума. Семь Стихий объединяли мир, Семь Стихий вставали перед Экзистедером Великого в неповторимом совершенстве своего естества.

Артемида выскочила на берег, наспех встряхнулась и побежала по узкой песчаной полосе против течения, ежесекундно оглядываясь на вожака. Окатив Волка тучей брызг вперемешку с береговой пылью, с откоса в воду съехал Аполлон и, в три прыжка нагнав названую сестрицу, требовательно гавкнул. Волк медленно повернулся на запад, куда увлекали его собаки.?

Юльке ни разу до сегодняшнего дня не приходилось ездить верхом, да и длительная утренняя поездка в седле долговязого кавалериста не прибавила ей опыта. Проскакав без остановки три десятка верст, она поняла, что забраться на спину животного с забора и уговорить его всеми реальными и нереальными способами выполнять ее команды, было лишь прелюдией к трудностям, ожидавшим впереди. Она уже в сотый раз вспомнила добрым словом все модели флаеров из летной школы: пилотировать их было куда легче, чем справиться с норовистым жеребцом.

Хутор кланоида давно остался за холмом, а Юлька продолжала подстегивать коня. Благодаря карте, обнаруженной в банке данных аналитического центра, она получила представление о местности, в которой по стечению обстоятельств очутилась. Двигаясь на юго-восток, она рассчитывала достичь побережья максимум за три часа. Далее полсотни верст на юг туда, где посреди морского залива датчики кланоида фиксировали эпицентр Игры.

Девушка особо не задумывалась о том, что будет делать, добравшись до океана. Вера в могущество Стихии, чей облик казался ей самым величественным и непобедимым творением в Мирах, придавала уверенности в собственных силах. Но сомнения заползали в душу, как ни старалась Юлька отринуть беспокойные мысли. Она не могла забыть страх Воды, когда та в поисках Тверди коснулась своего отражения, подернутого экзорной вуалью. Чужой Экзистедер рьяно охранял вверенную ему крепость, и Оливул находился за этими неприступными стенами. Юлька убеждала себя, что друг с его непоколебимой волей и отточенным мастерством экзистора даст отпор любому колдуну, а Донай всегда поддержит брата в битве и обеспечит надежный тыл, однако тревога продолжала безжалостно жалить сердце.

Далеко-далеко на востоке мелькнула искрящаяся лента побережья. От нетерпения Юлька привстала в седле. В этот момент жеребец прыгнул через не замеченный всадницей овраг, и… девушка не поняла, как очутилась в траве. Подняв голову, она увидела коня, несущегося во весь дух вслед за отступающим знойным днем.

— Ну нет! — Юлька села и с досадой хлопнула ладонями по земле.

На глаза навернулись слезы обиды. Вокруг ни одной живой души, никаких признаков дорог или человеческих поселений. Только девственная равнина, далекий лес да на горизонте желанный водный простор. Юлька поборола мимолетное отчаяние и, стряхнув со щеки предательскую слезу, решительно зашагала к морю.?

Огненный цветок костра стал увядать. Гай-Росс поднял обе головы к небу. Рыжее солнце медленно плыло к земле — усталый труженик, возвращающийся в свой уютный дом.

— У Оливула есть время только до заката, — прошептал Гор.

Грег повел раненой рукой. Боль не возобновилась, и вместо нее по телу прокатился жар вновь собранных силы. Близнецы победно переглянулись.

Дремавшая мощь дракона вмиг разметала человеческий образ, и Черный князь воинственно расправил могучие крылья. Костер канул в тень, не оставив ни углей, ни золы, а небо простерло к крылатому змею радушные объятия. Грег-Гор оттолкнулся от земли и взмыл в бескрайнюю синеву навстречу последним всплескам остывающего дня. Он скользил между золотых облаков, и острый взгляд четырех голубых глаз искал море, о котором рассказывал Огонь. А внизу виднелись лишь неприступные громады скал, да за горным кряжем вдали различались пустые ковры равнин. Дракон короткими мощными толчками поднимался выше и выше. Показался край необъятного царства лесов. Прорвавшись сквозь перины облаков, Грег-Гор достиг той высоты, которая считалась пределом даже для самых опытных и сильных представителей Племени. Глаза заволакивал серый туман, легкие рвались от напряжения, и все же он увидел — светлую искрящуюся рябь океана на востоке.

Спуск к земле Черный князь проделал как по серпантину, спикировал между двух скал и, уровняв полет, помчался к океану. «Юлька, Юлька, я вернусь и найду тебя, — твердил Грег-Гор, в спешке оглядывая близлежащие ущелья. — Подожди, сестренка. Мы вернемся вместе с Оливулом и Донаем. Все будет хорошо, обязательно будет!» Далекий океан, призрачный залив, остров в нем, и чинно подступающий вечер. Два сердца стучали в широкой груди в такт отчаянным мыслям: успеть бы! Только бы успеть!

16

Когда, услыхав зов брата, Пэр обратился за помощью к Воздуху, ветер с готовностью помчался на поиски, но принес лишь протяжные песни бескрайних просторов далеких степей. В тот момент Гаюнар был слишком взволнован, чтобы думать о причинах столь странного поведения Стихии, и, отказавшись от попыток найти общий язык с вольнолюбивым ее детищем, поднялся в поднебесье. Таинственная страна предстала перед его глазами многоликой картиной: острые гребни бесконечных гор на севере, синее покрывало морских далей на востоке, теряющийся в лучах палящего солнца юг, а вокруг — лесная пучина с редкими пролысинами полей и лугов. Ему потребовалось не менее четверти суток, чтобы, кружа в надоблачных высях, отыскать крошечную деревеньку, куда миряне привезли «ведьмака из Проклятой Лощины».

И вот теперь степная песня повторялась. Пэр сидел возле спящего в тени кудрявой ивы Данилы и слушал нескончаемую балладу о табунах свободных коней, о шорохе сухого ковыля, о морских волнах и пустынном зное. Ветер рассказывал о вольных краях, а лесная страна, где оказались внемиренцы, представлялась в его грустной песне вязким маревом, темницей, в которой господствовал рассудок.