Читать интересную книгу Хроники железных драконов - Майкл Суэнвик

— Говори осторожно и чистую правду, — прошептал ему на ухо Шептун, — иначе этот ужин станет для тебя последним.

Вилл повернулся, но никого рядом не было. Он посмотрел на суровое лицо лорда Уиэри и решил, что к совету Шептуна стоит прислушаться.

Свой рассказ он закончил словами:

— После этого я был изгнан из деревни, и несчастья преследовали меня по всей Малой Фейри и дальше, до Жуткой Башни. Возможно, смерть дракона стала моим проклятьем. Во всяком случае, с того самого дня не было места, которое я мог бы назвать своим домом.

— Теперь, парнишка, у тебя есть дом, и этот дом здесь, — сказал лорд Уиэри. — Мы станем твоей семьей — если ты сам того захочешь.

Он положил на голову Вилла руку, и того мгновенно захлестнули чувства. Без какой-либо внятной причины он вдруг полюбил эльфийского лорда, словно родного отца. Теплые слезы облегчения покатились по его щекам. А когда Вилл снова обрел дар речи, он спросил:

— А почему вы живете здесь?

Бессмысленный, в сущности, вопрос, заданный только для того, чтобы перевести разговор на более нейтральные предметы, однако отклик на него поступил мгновенно.

— А почему кто бы то ни было живет где бы то ни было? — спросил Шептун.

Вилл повернулся, но опять никого рядом не было.

Затем Хьердис милостиво объяснила, что, хотя верхние считают всех обитателей тьмы троллями либо дикими карликами, в действительности подземных по природе среди них очень мало. Большую часть народа тан-леди составляли хайнты и темные эльфы, ниссы, шелликоуты и вконец разорившиеся феи — кто угодно, кому для жизни в обществе не хватает либо денег, либо добродетели. У них зачастую есть проблемы с наркотиками, алкоголем и психическим здоровьем, однако они по мере сил заботятся друг о друге. Сами они называют себя йохацу — «безымянные странники».

— А много таких, вроде этой, общин?

— Их многие десятки, — вступил лорд Уиэри, — а возможно, и сотни. Есть среди них очень маленькие, по шесть или десять личностей. Другие гораздо больше, чем та, которую ты здесь видишь. В общем-то, никто и не знает толком, сколько их, обитателей тьмы. По прикидкам Оборванца, их десятки тысяч. Но они не общаются между собой, не желают работать вместе и вынуждены вести бродячий образ жизни, потому что время от времени иммиграционная полиция находит и уничтожает их поселения, а тех, кто в них жил, разгоняет. Но Армия Ночи изменит положение в корне. Мы — первая и единственная организованная военная сила, когда-либо появлявшаяся в среде йохацу.

— А сколько в армии народу всего?

Тан-леди прикрыла улыбку бумажной салфеткой. — Ты видел их всех, — неохотно ответил лорд Уиэри. — Это новая идея, и она очень медленно проникает в массы. Но Армия Ночи будет расти. Наступит час, и моя мечта воплотится в жизнь. — Его голос звучал все громче. — Оглянись вокруг! Это — отверженные Вавилона, слабые, больные и кроткие. Кто замолвит за них слово? Уж никак не Лорды Мэральности и не Совет Волхвов. Когда-то их защищал Его Отсутствующее Величество, но он давным-давно исчез, и никто не знает куда. Кто-то должен набраться смелости и заполнить возникшую пустоту. Я клянусь Солнцем и Луной, Звездами и Золотыми Яблоками Запада, что с благосклонного позволения Семерых этим местоблюстителем буду я!

Йохацу застыли на своих местах, не разговаривая и почти не дыша. Их глаза сияли как звезды. Хьердис тронула руку лорда Уиэри.

— Перед пищей отступают и самые большие проблемы, — сказала она. — Потом, после еды, мы сможем спокойно все это обсудить.

Когда с едой было покончено и со столов убрали, Хьердис закурила сигарету и пустила ее по кругу.

— Ну так что? — спросила она через какое-то время.

— Последний раз, — сказал лорд Уиэри, — я оставил тебе на хранение кое-какие ящики. Теперь они нам нужны.

По лицу тан-леди пробежала тень.

— Я так и думала, — сказала она с явной неохотой. — Поэтому их уже доотали.

Не дожидаясь приказания, шесть нифльхеймеров встали, растворились в темноте и вскоре вернулись, волоча длинные деревянные ящики. Ящики положили перед столом, и по жесту лорда Уиэри Оборванец вскрыл один из них длинным, вроде финки ножом.

Тускло заблестели стволы винтовок. В воздухе пахнуло смертью.

— А зачем они нам? — осторожно поинтересовался Вилл.

— Тут намечается охота на крыс, — поморщился лорд Уиэри.

— А мы что, будем охотиться на крыс?

— Мы, парень, не охотники, — невесело усмехнулся лорд Уиэри. — Мы крысы.

Нифльхеймеры напряженно слушали, теперь они сгрудились вокруг стола еще теснее.

— Это все Сумасброды, — пояснил один из них. — Они спускаются сюда раз в месяц, в день Жабы или в день Лабриса, позабавиться им, видите ли, хочется. У них очки ночного видения и такие охранные заклинания, что ты не поверишь, и они берут с собой бейсбольные биты. Мы без особого шума ускользаем, но им, как правило, удается поймать кого-нибудь больного — или слишком старого, или просто уторчавшегося в хлам.

— Это у этих ублюдков хобби такое, — прорычал Оборванец.

— В последний раз им попался Макар Хреновина: несчастный старик надрался и спал, так они, чем отметелить его, как обычно, облили бензином и подожгли.

— Я сам видел труп!

— Это полное сумасшествие и очень опасная причуда, — сказал Шептун, — Их папаши сплошь промышленники и Лорды Мэральности. Если погибнет хоть один из ихних щенков, в поисках отмщения они пришлют сюда татей с их саблезубыми волками.

— Я опасаюсь ответного удара, — сказала тан-леди и добавила с очевидной неохотой: — Но эти Сумасброды совсем уже распоясались Возможно, и правда настала пора ответить на насилие насилием.

— Нет! — почти выкрикнул Вилл.

За обедом он почти ни к чему не притронулся, его все еще мутило от нифльхеймской вони, да и смерть Костолома никак не забывалась. Стоило ему зажмуриться, как перед глазами снова сверкали искры вокруг скорченного трупа. Он же не хотел никого убивать. Все это случилось только потому, что он не продумал ситуацию заранее. Теперь он думал, думал быстро и напряженно.

— Положите винтовки назад.

— Никак ты боишься? — Лорд Уиэри распрямил спину, его осуждение хлестнуло Вилла словно кнутом.

— Я могу разобраться с Сумасбродами. Если хотите, я разберусь с ними сам.

Все замолкли.

— Один?

— Да, один. Но чтобы все это устроить, мне нужна подходящая одежда. Чем аляповатее, тем лучше. И боевая раскраска. Не какая попало, а чтобы краска светилась в темноте.

— Я отправлю наверх наших лучших магазинных воров, — улыбнулась Хьердис.

— И взрывчатка. Лучше бы, конечно, ручную гранату, но как у вас с этим делом — нет? Ладно, а можно как-нибудь раздобыть химикаты для изготовления бомбы?

— Поближе к поверхности есть метамфетаминовая лаборатория, — вступил Оборванец. — Те подонки, что ее держат, свято уверены, что никто про нее не знает. У них там есть здоровые баки этилового эфира и уайт-спирита. Возможно, найдется и красный фосфор.

— А есть у нас кто-нибудь, кто умеет со всем этим обращаться?

— Хмм… Один из наших защитил докторскую по алхимии. Только это когда еще было. Там, наверху. — Оборванец нервно покосился на лорда Уиэри, — До того, как он спустился к нам. Так что я и не знаю, стоит называть его или нет, вдруг ему не понравится?

— У тебя докторская степень? — удивился Вилл. — Так каким же тогда образом… — он собирался сказать «пал так низко», но вовремя прикусил язык, — оказался здесь?

— Беспечность, — пожал плечами лорд Уиэри. — Однажды мне предложили выпить. Мне понравилось, и я выпил еще. Чтобы держать стакан, хватает и одной руки, вот я и начал курить, чтобы вторая не простаивала. Я стрелялся на дуэлях, а отсюда лишь маленький шажок до азартных игр. Я купил себе бойцового петуха. Я купил медведя. Я купил боевого карлика. Я зачастил к портным и шлюхам. От шампанского я перешел к виски, от виски к вину, от вина к денатурату. Через какое-то время я перепробовал все возможные напитки, кроме крови, все разновидности секса, кроме бездарного, и все разновидности правонарушений, кроме насильственной революции… Каждый шаг вниз был мне приятен. Каждый новый жизненный опыт наполнял меня презрением к тем, у кого не хватило на него смелости. И вот, как все вы видите, я здесь.

— А это подлинная история? — усомнился Вилл. — Или притча?

— Твой вопрос, — сказал лорд Уиэри, — много глубже, чем ты сам думаешь: мир, в котором я падал, реальный он или иллюзорный? Множество умов, куда лучших, чем мой или твой, бились над этим вопросом, и все безрезультатно. Как бы там ни было, я сделаю тебе бомбу.

Чтобы составить подробный план, потребовалось несколько часов. Но в конце концов Хьердис встала из-за стола и твердо сказала: