class="a">[1673]. В 80-х годах XIX века пчеловодство процветало в селениях Цацан-Юрт, Алхан-Юрт, Куллары, Валерик и особенно в Ачхой-Мартане. В отдельных чеченских хозяйствах было по 100 и более ульев[1674]. Чеченцы занимались пчеловодством в значительно большем размере, чем кабардинцы, осетины и кумыки. Особенно пчеловодство было развито в предгорной полосе Чечни[1675].
Наступление капитализма коснулось также и пчеловодства. Производство мёда и воска постепенно сосредотачивалось в руках сельской буржуазии. У Якорсаева из Шами-Юрта было 100 ульев, у Гочаева Тейсурко из Ачхой-Мартана — 140 ульев, у Айдемирова Хассау из Ножай-Юрта 100 ульев. Скупщики выкупали по низким ценам у владельцев мёд и воск и переправляли его на рынки для перепродажи[1676].
Наравне с земледелием в регионе было хорошо развито и скотоводство. Окончание войны и предпринятые царизмом меры по ослаблению экономических санкций в отношении вайнахских так называемых немирных горцев привели к некоторому оживлению животноводства в регионе. Ландшафтно-климатические и исторические условия, традиционные институты хозяйствования народов Северо — Восточного Кавказа, распространение торгово-рыночных отношений способствовали развитию скотоводства в Терской области. В пореформенный период, по количеству крупного рогатого скота к количеству населения, Терская область занимала первое место на Кавказе. По количеству же лошадей и овец она уступала первенство Ставропольской губернии[1677]. В 1875 году в Терской области насчитывалось: лошадей — 110 866 голов, крупного рогатого скота — 516 368; овец и коз — 1 191 455; буйволов — 26 617; свиней — 37 513 голов. По отношению ко всему населению, на каждые 10 человек приходилось: 2 лошади, 10 голов крупного рогатого скота, овец и коз более 22 голов. В Терской области также существовала специализация различных регионов по производству скота[1678]. Чеченское население специализировалось на земледелии, однако, когда крохотные участки земли перестали обеспечивать людей прожиточным минимумом, чеченцы вынуждены были более пристальное внимание уделять животноводству, дававшему возможность выпасать скот на общественных пастбищах[1679]. Содержание скота приносило людям: 1)молоко; 2)приплод, мясо, шерсть; 3)рабочую силу; 4)навоз, употребляемый на кизяк; 5)навоз и золу от кизяка, для удобрения земли. Кавказская трава и горные пастбища давали возможность получать безукоризненно высокие сорта молока, сыра и масла, которые могли стать конкурентоспособными даже на мировых рынках[1680]. На Кавказе телят никогда не резали, а оставляли их до конца дойного периода. Мясо и шерсть, полученные в Терской области, охотно раскупались в соседних регионах и даже поступали на крупнейшие ярмарки России.
Отходы скотоводческого производства также использовались коренными жителями в домашнем хозяйстве. Кизяк, изготовленный из помёта, употреблялся в виде топлива в тех местах, где нет дров. В безлесых местностях области кизяк пользовался большим спросом и являлся предметом купли и продажи. Кизяк горел медленно и держал тепло в помещении очень долго. Полученную в ходе отопления золу жители использовали для удобрения своих полей. Таким образом получалась цикличность безотходного сельскохозяйственного производства[1681].
Горное скотоводство имело свои особенности. В горах увеличение количества скота имеет свой предел в силу топографических условий местности, не позволяющих запасаться на зиму достаточным количеством сена и гуменных кормов[1682]. На высоких горных плоскостях лето коротко, продолжительность растительного периода ограничена, сила солнечного освещения не велика. Хозяйства нуждались в больших кормовых запасах, зимнее содержание скота обходилось дорого. На низменности же лето продолжительное и знойное; трава нередко выгорает и пастбища оголяются. Зато зимнее столовое содержание скота весьма непродолжительно и обходилось дёшево[1683]. Переведённый на низменность с солончаковой растительностью, с водопоем на озёрах, горный скот нередко заболевал и погибал[1684]. Движение скота в горы, с целью выпаса у подножия перевалов начиналось с конца мая и продолжалось до октября. Когда температура понижалась и начинал идти снег, выпас скота прекращался и он снова возвращался на зимние стоянки[1685].
В Чечне, на постоянных сенокосах травы накашивалось очень мало, в среднем её приходилось на двор около 5–6 возов. Во время уборки сена соблюдалась большая бережливость. Всякая былинка, пригодная на корм, срезалась серпом, выдёргивалась руками и относилась на плечах домой, где просушивалась и складывалась в копны на крышах домов или в сараях[1686]. Плохое состояние коневодства объясняется недостаточностью зимнего корма. Редкий житель в селе имел 2–3 лошади[1687]. Лошадям чеченцы давали в корм не овёс, а кукурузу и ячмень[1688]. В основном кукурузным стеблем горцы Северного Кавказа кормили скот. Осенью они часто пускали скотину прямо на кукурузные посевы — для пастьбы[1689].
Чечня была богата сероводородо — солёными источниками, что также использовалось местными жителями в животноводстве. «Чеченцы, — пишет В.Маркович, водою этих источников поят баранту и скот, который приобретает от неё усиленный аппетит, в следствии чего питание скота увеличивается и он становится жирным и вообще бодрым»[1690]. Лучшей соломой в Терской области считалась просяная, за ней ячменная, овсяная, далее пшеничная и ржаная[1691]. Простые русские люди заимствовали название альпийских нагорных пастбищ у горцев. Они стали их называть «Яйла» (от чеч. плоскогорий)[1692]. Горцы нередко для распахивания своих земель нанимали казаков из соседних станиц с плугом и волами за плату по 40–45 копеек, реже 30 копеек за вспахивание полосы в 1 сажень шириной и 150 сажень длиной[1693]. В Чечне, во второй половине XIX века появилась новая социальная группа — батраки. Людей нанимали на один, два года или несколько лет, а иногда — только на период уборки урожая или заготовки сена. Уборка 1 дес. пшеницы обходилась в 8–9 рублей. В конце XIX века в чеченских обществах выделились состоятельные семьи, которые вели свои хозяйства на товарно-капиталистической основе. Так, в селе Кень-Юрт семья Ш.Мустафаевых, состоявшая из 23 человек, владела 2 домами и имела 60 быков, 250 коров, 300 лошадей, 1500 овец, 500 коз, 10 верблюдов, 115 голов нагульного скота, 70 голов молодняка, торговую лавку и эксплуатировала в своём хозяйстве батраков и наёмных рабочих[1694]. В 1886 году Мурзабеков и Эльмурзаев из села Старый Юрт владели 630 лошадьми. В том же году в селе Майюртуп М.Бимурзаев владел стадом в 300 коров. Братья Бимурзаевы имели 160 овец и коз, Адуевы из села Аду-Юрт по 700 овец и коз, 170 голов крупного рогатого скота. Уже подворные списки 1886 года показывают ту огромную пропасть, которая лежала между богатыми хозяевами и бедняками. По 24 селениям плоскостной Чечни в 1886 году 575 хозяйств или 7, 5 % не имели никакого скота и 109 семей — ни домов, ни скота[1695]. Животноводы со средним уровнем достатка вынуждены