Читать интересную книгу Граждане Рима - София Мак-Дугалл

Стараясь не поддаваться, она с тревогой посмотрела вверх. Клеомен и Сулиен старались спустить веревку, и если бы ей удалось поднять перевернутый стол, то они с Марком могли бы встать на него и дотянуться, но в таком состоянии Марк был на это не способен. Хотя даже ей это казалось опасным и малоприятным. Но другого выхода она не видела; окно было зарешечено, и не без оснований: попробуй они вытянуть Марка через окно, все мигом бы провалилось.

У нее не хватало храбрости включить свет.

Она снова осторожно приблизилась к нему, и Марку эта тень показалась горячей, дымящейся, как раскаленный докрасна металл. Поэтому он вздрогнул, когда тень попыталась коснуться его руки. Но пальцы были прохладные, и она подошла достаточно близко, чтобы он мог различить в падающем из окна неверном свете бледные волосы и — да — это было действительно похоже на лицо Уны.

— Пожалуйста, Марк. Мы виделись всего четыре дня назад, помнишь? Я… — она в нерешительности запнулась. — И мы слышали, что ты сделал, миллионы людей видели это. Ты все подготовил, просто дело осталось незаконченным. Но еще не поздно.

Марк беспомощно и подозрительно смотрел на ладони, накрывшие его руки. Он чувствовал, что его хотят одурачить каким-то нелепым образом, и, даже понимая это, хотел поддаться обману, да, он был тот самый дурачок.

— Я спускаюсь, — сказал Сулиен, пролезая сквозь дыру, погружаясь в черный поток. Марк вновь заволновался, поняв, что их на самом деле больше и там, наверху, у них свой резерв.

Но голос.

— Сулиен? — неуверенно спросил Марк.

— Да, — Сулиен вынырнул из темноты и подошел прямо к нему, не обращая внимания на разлившиеся кругом потемки. Внимательно посмотрел на Марка. Сколько времени потребуется, чтобы это прошло само собой — день или больше? Похоже, Марку давали дозу два-три раза, это могли делать охранники или новый врач; старый персонал приюта не должен был видеть неожиданного выздоровления Марка. Сулиен заметил, что Марк устало наблюдает за ними, и сказал:

— Ты в порядке, Марк, правда, ты же не всегда таким был. Это быстро пройдет.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — спросила его Уна.

— Да, — ответил Сулиен, по-прежнему глядя на Марка. — Раз надо, значит надо.

Однако он нервничал. Работая, он всегда точно понимал, что не в порядке с пациентом, а тут боялся, что разобраться не сможет. Он приблизился к Марку даже еще медленнее, чем Уна, хотя и опасался, что излишняя забота может только навредить, что он делает все как-то украдкой, словно стараясь что-то поймать. Присев на кровать, он попытался отнять руку Марка у Уны, чтобы пощупать пульс, но судорожный предостерегающий спазм памяти заставил Марка угрюмо вырвать руку и сжать кулаки.

— Ладно, хорошо, — сказал Сулиен, успокаивая его, хотя в данный момент был в полной растерянности. Он решил впредь вообще не дотрагиваться до Марка, несмотря на то что это значительно усложняло дело. И попытался придумать что-нибудь еще.

— Послушай, — спокойно начал он. — Ты тут вообще ни при чем. Это сложное медицинское явление, и оно пройдет само собой. Но я…

Голос его заглох. Но он нашел определенный низкий тембр и ритм, так что слова должны были не просто взбодрить Марка; это было решение, средство. Он почувствовал, что слова могут быть заменой пальпации, он различал (впрочем, различал не совсем точное слово) в темноте многочисленные искрящиеся точки в похожих на звезды клетках. Но это было так сложно, что Сулиен не знал, чем тут можно помочь. И уже успел почувствовать, что помощь его бессильна, Марк не успокаивался.

— Что? — спросила Уна, не в силах сдержаться. Она буквально сгорала от волнения, наблюдая за Марком. Но слишком поздно заметила, что Марк ведет себя все более настороженно, искушение довериться им, которое он испытывал было, слабеет, когда он слышит, что они говорят о нем, решают, что с ним делать.

— Не уверен, правильно ли я… — начал Сулиен.

Внезапно Марк оттолкнул Сулиена, причем так сильно, что тот не удержался и упал, вздрогнув от звука падения среди разбросанной по комнате мебели, даже прежде чем почувствовал физическую боль. Марк, неуверенно пошатываясь, встал на кровати, хотя и ее тоже скоро должна была поглотить темнота. Шероховатая тьма плескалась уже в футе над полом, и Марк не знал, что случится, если он коснется ее, — не то бы он бросился к двери и стал бы молотить в нее, если она заперта. Демоны или призраки, принявшие обличье его друзей…

— Нет, — громко и властно прозвучал в комнате его собственный голос, хотя он и знал, что ничего не говорил. — Их просто здесь нет, вот и все.

Потерпев такое поражение, Уна отвернулась от Марка, проверяя, сильно ли расшибся Сулиен. Сулиен поднялся целый и невредимый, однако испытывая болезненное замешательство, — странно, как нелегко предвосхитить подобное, пусть даже тут нет никакой вины Марка. Они с Уной переглянулись, вид у обоих был жалкий. Они боялись, что, если вновь приблизятся к Марку, он еще раз может напасть на них или закричать — и тогда его услышат.

— Бога ради, — сказал Дама Клеомену, — полезайте туда и врежьте ему хорошенько. Мы должны его увезти.

Марк вздрогнул. Он обязан встретить угрозу лицом к лицу. Какой бы ужасной она ни была. Он мог никогда не встретиться с ними. Если их не было здесь, в комнате, их, вероятно, могло вообще не быть.

— О нет, вы не можете, — возразила Уна, пораженная, чувствуя, как у нее щиплет в глазах. Повинуясь внезапной скорби, она снова с силой сжала его руку, забыв, что надо действовать медленно и осторожно. — Марк, я знаю, ты не можешь в это поверить.

Марк напрягся, но не отнял руки. Нет, подумал он с бесконечным облегчением, это правда, видения у него бывали самые разные, но он не мог просто выдумать Уну и Сулиена, а если бы и выдумал, то не мог бы испытывать к ним такие сильные чувства; но это было слабое утешение: существовали они здесь или еще где-то, в каком-то недосягаемом уголке пространства. Уна…

Но Клеомен уже сидел на краю проделанной им дыры, нерешительно свесив ноги. Он видел здравый смысл в предложении Дамы, ведь, что бы ни делал Сулиен, у него ничего не получалось. Однако он боялся сделать то, что ему предложили; это только Даме казалось, что можно вот так, запросто послать человека в нокаут, не причинив ему длительной травмы. Да еще учинить такое с Его Высочеством Марком Новием. В любом случае он сомневался, удастся ли им протащить бесчувственное тело сквозь дыру в потолке.

— Подождите, — пробормотала Уна. Марку удалось хотя бы частично расслабиться. В конце концов — можно было ведь и так посмотреть — слышать голоса Уны и Сулиена все лучше, чем ничего, даже если их двойники на самом деле злоумышленники. Он усмехнулся над самим собой, но пусть это и глупость, безумие, но почему бы ему и не предоставить их себе — что бы они ни сделали, хуже уже некуда.

Сулиен снова шагнул к Марку, на сей раз своей обычной походкой, какой мог бы подойти к любому. Но, нерешительно взглянув на Марка, пока ничего делать не стал.

— Давай, — пробормотала Уна, — я думаю, я…

Она подумала, что, если бы могла помочь Марку прислушаться к Сулиену, даже восстановить между ними тоненькую, как ниточка, связь, даже такая малость могла значить многое. Она пристально посмотрела на тяжелую плотную тьму, плескавшуюся уже у самого края кровати.

— Порядок, — сказал Сулиен. — Недуг рано или поздно отпустит тебя. Он уже проходит, с каждой минутой.

Марк с Уной медленно посмотрели на него, утопавшего в темной трясине, и Уна подумала, что самому Сулиену тоже не помешала бы помощь.

Следить за работой Сулиена было захватывающе; Уна одновременно почувствовала, что ей никогда не понять этого — не понять того, как можно манипулировать такими немыслимо крохотными и сокровенными вещами, и что сама она может сейчас видеть все это гораздо более отчетливо, чем Сулиен, поскольку может наблюдать за обоими. Сулиену поможет, если он удостоверится, в чем причина болезни, и поймет собственные действия.

Она и не стремилась скрыть от обоих, что тоже присутствует при таинственной процедуре, наблюдая. Она знала, как, ценой огромных усилий, можно устанавливать тончайшие препоны, легким толчком предопределять направление мысли, однако впервые ей показалось, что она способна на большее — взять на себя какой-то груз, тяжеленный и вросший в землю, как валун, и перенести его на ошеломительное, огромное расстояние.

Она вздохнула, словно засыпая; казалось, сама непомерность задачи отвлекает ее от самой себя, ибо на мгновение она забыла, что собирается сделать, забыла все.

— Но я пробую ускорить выздоровление, — сказал Сулиен Марку, — потому что ты поедешь с нами. Помоги мне, поможет даже то, что ты будешь внимательно меня слушать.

Что-то в его голосе заставляло к нему прислушиваться. Наверху нерешительный Клеомен завороженно уставился вниз.