великолепным балдахином стояли два трона для их величеств; справа и слева от них расставлены были кресла и табуреты для остальных гостей. Прислуга была также допущена и сгруппировалась в почтительном отдалении от своих господ.
Шестеро из наиболее прославленных поэтов, все рыцарского звания, явились по приглашению графа Водемона. Для них были приготовлены особые места в стороне от зрителей. Общество особенно интересовалось двумя из них: рыцарем Гуго де Марилльяком и синьором де Летеллье, которые в последнее время заслужили особенную благосклонность публики своими прекрасными стихотворениями. При этом упорно ходили слухи, что стихи де Летеллье сочиняются в монастыре одним учёным монахом, который, не желая, чтобы его имя было связано с подобными светскими произведениями, отдаёт их в полное распоряжение своего родственника. Но кто мог поручиться в справедливости этих слухов!
Из множества присутствующих рыцарей молодой Баярд обращал на себя общее внимание своей могучей фигурой и красивыми очертаниями лица. Баярд ещё в скромном звании пажа прославился своей храбростью и считался образцом рыцарских добродетелей; поэтому многие знатные дамы завидовали кроткой Клотильде де Лимож, которую он избрал своей повелительницей на этом празднике и даже теперь сидел рядом с ней.
Когда зрители заняли свои места, распорядитель снова поклонился королю, и его величество подал знак к началу состязания. Первым выступил поэт Клод Турнэ: в его мелодичном стихотворении, исполненном глубокого чувства, воспета была красота неизвестной дамы.
Присутствующие слушали его с величайшим вниманием. Разговоры прекратились; слышен был только лёгкий шорох вееров. Если кто из кавалеров осмеливался шепнуть сидевшей около него даме какое-нибудь замечание, то неодобрительная улыбка и лёгкий удар веером немедленно принуждали его к молчанию. Наконец, Турнэ произнёс последние строфы своего стихотворения и удалился с почтительным поклоном.
Начался оживлённый спор о достоинствах и недостатках поэтического произведения Турнэ; но все сходились в одном, что оно во многих отношениях заслуживает похвалы. Дамы очень желали бы узнать, к кому обращены стихи; но пока нельзя было сделать о них никакого окончательного вывода, потому что необходимо было выслушать остальных поэтов.
Затем наступила очередь де Летеллье. В его стихотворении говорилось о чувстве любви в общих, хотя вполне наглядных чертах; но оно было настолько украшено учёными ссылками на греческих и римских поэтов, что это невольно вызвало у многих недоверчивую улыбку. Все признавали, что стихи были безупречны по форме и в них заключались возвышенные прекрасные мысли; но ввиду возникшего подозрения относительно их подлинности никому не пришло в голову осчастливить де Летеллье первым призом.
Другие следовавшие за ним поэты равным образом заслужили одобрение слушателей, так как по приглашению графа Водемона явились самые знаменитые из них и, чтобы достойно почтить великолепное празднество, представили лучшие свои произведения.
Хотя ещё не все поэты успели представить свои стихи на суд публики, но когда наступила очередь рыцаря Гуго де Марилльяка, то все были уверены заранее, что он получит первый приз. Его стихотворение помимо глубины мысли и поэтических образов представляло то преимущество, что было исключительно посвящено прекрасной королеве Анне. Даже король выразил вслух своё полное одобрение.
Быть может, покажется странным, почему никто из остальных поэтов не выбрал этой темы; но, как оказалось впоследствии, каждый из них остановился на другом сюжете в уверенности, что его товарищи посвятят свои стихотворения молодой королеве. Один Гуго находил вполне естественным, чтобы прекрасная Анна Бретанская была воспета всеми поэтами, приглашёнными на праздник, удостоенный её присутствием.
Когда последний из поэтов представил своё стихотворение на суд слушателей, то объявлен был конец состязания. Король через распорядителя праздника пригласил пятерых лиц, которые под его председательством составили совет для раздачи наград, потому что, согласно обычаю, каждый из поэтов должен был получить награду.
Королева, в свою очередь, выбрала пятерых дам, чтобы сговориться с ними относительно того, кто будет раздавать призы. Это послужило поводом к весёлым шуткам и смеху, потому что было известно, к которой из дам особенно благоволят некоторые из поэтов; при этом названо было имя той особы, на которую в общих чертах намекнул де Летеллье в своих строфах о любви.
Вследствие этого объявлено было, что каждый поэт получит приз от дамы, вдохновившей его музу, так как из её рук ему всего приятнее будет принять награду.
Прежде всех де Марилльяк преклонил колена на подушку, которую ему подал придворный паж, и получил из рук молодой королевы лавровый венок и драгоценный аграф на шляпу с бриллиантовым вензелем её величества, выложенным в виде прелестных арабесок.
Такие же призы, хотя меньшей ценности, были розданы избранными дамами остальным поэтам под шумный говор блестящего общества, обступившего их со всех сторон.
Когда кончилась раздача призов, король и королева встали со своего места и присоединились к остальным гостям, из которых каждый удостоился их милостивого внимания. Никто не чувствовал ни малейшего стеснения, в образовавшихся группах шёл оживлённый разговор, время от времени слышался дружный смех; поэтам оказывали особенный почёт на этом весёлом своеобразном празднестве.
Баярд воспользовался моментом, когда он очутился рядом с де Леттелье, и сказал ему:
— Я хочу просить вас, синьор де Летеллье, заняться моим обучением; быть может, и мне удастся выражать мои чувства в прекрасных рифмах. Мы живём среди такого полного и безмятежного мира, что наши шпаги окончательно заржавели бы, если бы не было маленьких стычек с разбойниками на больших дорогах и мы не дрались на турнирах. Нам необходимо искать другие способы привлечь к себе внимание красивых женщин, хотя бы в виде служения изящным искусствам, потому что геройство не в моде, и теперь всякий вправе сказать о нас, что мы производим много шуму из-за пустяков.
— Мне кажется, — сказал де Летеллье, — что вам нечего искать новые способы, чтобы заслужить расположение прекрасного пола. Не только среди придворных дам, но и между деревенскими девушками ходят рассказы о вашей храбрости и различных приключениях. Вы скоро сделаетесь героем сказаний. Вместо того чтобы сочинять стихи, доставляйте нам по-прежнему сюжеты для наших поэм и будьте уверены, что ваша слава не уменьшится, если когда-нибудь ласковый взгляд прекрасных глаз поощрит поэта. Пусть пройдёт год после женитьбы короля, и он неизбежно почувствует потребность в других развлечениях, чем то, какое мы сегодня доставили ему, и тогда снова воссияет слава нашего благородного рыцарства. Поверьте, что король по своему характеру неспособен удовлетвориться долгим спокойствием и пустыми забавами.
— Клянусь честью, — возразил Баярд, — что такая прелестная женщина, как королева Анна, может надеть розовые оковы на самого храброго человека; поэтому я думаю, что и для нас наступило время