любит, как отец.
— Понимаешь, раньше я был совсем другим…
— Хуже?
— Намного… отцу было постоянно некогда, а мать занималась только нарядами да подругами. Но когда мама умерла от заражения… в общем, папе пришлось серьёзно взяться за моё воспитание.
— И боясь, что ты опять выйдешь из-под контроля, он психологически тебя давит?
— Примерно так, — кивнул он.
— Неужели по-другому нельзя? Он что, не боится, что ты его уважать перестанешь?
— Ладно, проехали.
— Странные вы оба, — пожала она плечами. — Ладно, давай найдём Белова.
— Если его здесь нет, значит, он наверняка ушёл к себе. Андрея Валентиновича я хорошо знаю.
— Это где? А то тут сейчас всё смешалось…
— Пойдём, покажу.
Через несколько минут они нашли Белова, раздающего указания на первом блокпосту. Вика привычно доложила о приказе Ермолаева-старшего.
— Так, молодёжь, я понял. Теперь раскрою карты — сюда скоро прибудут американцы. Мне довелось с ними служить в Сирии и скажу, что это довольно сложные люди — менталитет у них другой. Я бы вас никогда бы не взял — кто знает, что от них можно ожидать, но так получилось, что замены вам нет. Поэтому приказываю быть предельно внимательными, ни на какие провокации не поддаваться, отвечать лаконично, ну и одеться соответственно. За Вику я спокоен, а тебе, Илья…
— Андрей Валентинович, генерал сказал, что Илья с завтрашнего дня тоже получит взвод юнармейцев.
— Вот как…. — он на минуту задумался — … ладно, мы сейчас пойдём к Анне Захаровой — получишь юнармейскую форму, а за сержантскими лычками обратись к зам по тылу. Потом отгладишь форму и сразу же составь список своего взвода. Всё понял?
— Так точно, тарщ подполковник.
* * *
— Олег, ты не сильно на сына наехал? — спросил у генерала Мочалов, когда юнармейцы ушли.
— Понимаешь, Мне некогда было заниматься его воспитанием и когда Лена заразилась и умерла… я получил избалованного юнца. В качалку я его сразу определил, теперь хоть немного на человека стал похож, а учёба… хрен его знает, Серёжа… так-то оценки у него нормальные, но это оценки, а как на самом деле, знает только он. Моя покойная супруга была пробивной — может и оценки завышали, зная, чей он сын. Я, может, и перегибаю слегка палку, но его сейчас нужно держать в ежовых рукавицах — от этого и мой авторитет зависит.
— Понимаю, — кивнул Мочалов.
— Ну, раз Илюха свою порцию ухи не доел, я за него прикончу, — улыбнувшись, Ермолаев пододвинул вторую тарелку. — Слушай, мы с тобой плавно стрелки на девочку перекинули и забыли о важном. Так что ты там говорил о посёлке?
— А! Точно! Так вот я против заселения Рябиновки…
— Знаешь, мы здесь без году неделя, а потому я тебя больше послушаю — ты местные реалии лучше всех знаешь. Раз говоришь, что лучше не надо, значит, так и есть. Сколько сейчас всего жителей в посёлке?
— Деревне, — поправил его Сергей.
— Нет, Серёжа, — покачал головой Ермолаев — тут деревней уже не пахнет. А ещё танкисты со дня на день прибудут.
— Я прикинул, получается около десяти тысяч человек.
— Вот! А ты говоришь — деревня! Тут уже маленький городок вырисовывается. И теперь их всех нужно где-то разместить. Нет, конечно, сапёры и остальные «землекопы» сейчас начнут шуршать, как аэровеники, но встаёт как раз тот самый вопрос — где строить и куда расширять поселение?
— Его так просто не решить — нужно собирать Совет и приглашать на него нашего агронома. Человек он опытный, сразу скажет куда двигаться. Хотя люди работают на пределе, да и места внутри периметра анклава уже катастрофически не хватает — не хотелось бы потом что-то переделывать.
— Про место в анклаве я уже заметил, когда автобусы внутрь заехали — плюнуть негде было.
— Нужно ехать в Барсуково и забирать остатки плит. А потом увеличивать периметр на порядок. И ставить дома и общежития сразу и основательно.
— Резонно, — кивнул генерал. — Нет, мои пока смогут перекантоваться в палатках — всё ж не зима, но… в общем, правильное решение.
— Поселение нужно расширить так, чтобы часть пахотных земель прибрать к рукам, распределив их как огороды. Мелкие участки легче обрабатывать, а с учётом планирования севооборота распределим, что кому сажать.
— Логично. Что от меня требуется?
— Люди, немного техники. Платформа для перевозки плит у нас есть. Ну и топливо, хотя кое-какой запас даже в Барсуково остался.
— Тогда так. Завтра после торжественной части и награждения я своих соберу, заодно и Беловских людей, вот тогда и поставим задачу.
— Я что-то не видел командира полка спецназа.
— И не увидишь — Мишка заразился и того… застрелился, чтобы не мучить никого, — Ермолаев вздохнул. — Так что теперь Белов рулит у них.
Аляска. Южное побережье п-ва Сьюард Аэропорт Ном. Полночь
Сто пятьдесят четыре человека, из которых двадцать шесть женщин — именно эта группа под командованием полковника Робинсона предприняла отчаянную попытку вырваться из сетей пьянства, безысходности и бездействия вышестоящего руководства. Четыре грузовика и почти три десятка легковых автоколонной добрались до южного побережья полуострова Сьюард на аэродром Ном, где их дожидался единственный оставшийся в наличии транспортный самолет C-5М «Галакси». Пилотная группа была знакома Робинсону, а командир экипажа был его другом. Ещё в Сирии они познакомились и подружились. Ричард Грехэм мгновенно понял замысел друга и согласился на это рискованное мероприятие — лётчики тоже не видели перспектив в будущем. Экипаж у него был опытный — быстро проложили курс и умудрились достать дополнительные подвесные баки. Помимо них, из спортзала Грехэм с командой натаскали гору матов — неизвестно, какой будет посадка. Местные пехотинцы смотрели на их действия как на чудачество полупьяных и почти свихнувшихся летунов. Однако их отношение ко всему происходящему поменялось, когда группа морских пехотинцев вероломно ворвалась на территорию аэродрома и быстро разоружила охрану. Одновременно с проводимой операцией Ричард получил указание на прогрев самолёта. С этого момента путь к отступлению был отрезан навсегда. Грузились оперативно — за полчаса все разобрались по местам, и тяжёлый транспортник рванул по взлётной полосе, набирая скорость.
— Как думаешь, наше ПВО не успеет среагировать? — Робинсон задал вопрос Грэхэму как только зашёл в кабину пилотов.
— Не думаю, — покачал тот головой. — Мы не успели