– Или папа, который до сих пор лелеет мечту выдать меня замуж за графа Кервуда.
«Понимаешь, милая, – барон Тейт разговаривал с женой, не замечая любопытных ушей дочери в дверях библиотеки. – Дружба дружбой, я Монтгомери с детских лет знаю, но все же брак – это дело слишком серьезное. Надо тянуться вверх, а не потакать пустым эмоциям, так ведь?»
– Или сестра, которая мне просто завидует.
Накануне, за ужином, Анна смотрела на Эдгара, широко распахнув глаза и даже приоткрыв рот. «Это же принц, – когда тот спешился, она дернула сестру за платье и вытерла слезинку. – Настоящий принц. Не игрушечный. И он приехал за тобой. А я, я…»
– А я чувствую себя марионеткой, – Джулия поежилась, спустила ноги вниз и оттолкнулась. Качели дернулись вперед. Затем плавно ушли назад. – Только не знаю, кто меня держит за ниточки.
* * *
Туча наползла после полудня, небо стало низким и серым. В воздухе запахло озоном, и младшие девочки, вереща от восторга, бросились на балконную галерею – пробовать разряды. Какой бы хорошей ни была сеть в имении, ничто не могло сравниться с настоящей природной статикой. Поговаривали, что в королевском дворце и в Вестминстерском аббатстве проводка давала такое же напряжение, как и гроза, но мистер Коррингтон в свое время сказал ученицам: «Враки». Мол, лет через сто в такое можно поверить. А пока – вряд ли.
Ныряя в облаках, на юг летел птичий клин. Порывами ветра уносило вдаль трубные крики.
У Джулии заболела голова, и она решила прилечь. Вошла в комнату, откинула покрывало с кровати… Сзади тяжело бухнула оконная рама.
Она оглянулась. На полу лежал мертвый лебедь с еще дымящимися перьями.
Джулия закусила губу:
– Так, значит, – вытерла слезы, сглотнула шерстяной ком в горле. – Значит, так.
И потянула лебедя за крыло, чтобы затащить его под кровать. Надо было дождаться вечера, чтобы незаметно отнести его в сад и там спрятать.
Голова продолжала болеть, но спать Джулии совсем не хотелось. Она задвинула черно-белое перо туфелькой под низко свисающий край покрывала и решительным шагом двинулась в библиотеку.
* * *
«Голубь – это жертва, знаменующая собой отказ от добра. Уничтоживший голубя обозначает свое желание встать на путь битвы, воинского деяния, сражения с действительностью.
Черный Ворон в духовной алхимии указывает на первую встречу алхимика со своим внутренним космосом, удаление от внешнего мира чувств при помощи медитации и вхождения в то, что первоначально является черным внутренним миром души. Это опыт Nigredo, часто изображающийся как процесс смерти – в форме caput mortuum, головы смерти, или, как видно из некоторых алхимических рисунков, в виде алхимика, умирающего внутри колбы. Таким образом, в символе Черного Ворона мы встречаемся с сознательным выходом из мира физических чувств – ограничений, привязывающих нас к физическому телу.
Следующая стадия представляется символом Белого Лебедя. Алхимик начинает проживать внутренний опыт как наполненность светом – опыт яркости, которую профаны ошибочно принимают за истинное озарение. Это всего лишь первое сознательное соприкосновение с тонким миром, и по сравнению с опытом физических чувств – момент настолько всепоглощающий, что изображается в виде яркого белого света. Лебедь – птица, которую редко можно увидеть летящей, но чаще – плывущей по озеру или реке, изящно скользящей по водной глади, а говоря в духовных терминах – по поверхности души, тонкой оболочке между собственно душой и физическим миром.
На стадии Павлина алхимик приступает к внутреннему опыту астрального мира, который первоначально кажется постоянно меняющимися цветными узорами…»
– Павлина, – Джулия нервно усмехнулась, захлопнув толстый фолиант с золотым обрезом. – Интересно, где он – или она? – собирается раздобыть павлинов в нашем захолустье? Или к нашему имению уже движется бродячий цирк, а я об этом еще ничего не знаю? Вот уж не ожидала, что птичий мор и вправду окажется «олхимической ворожбой».
Потом она потянула с полки тоненькую книжицу «Статика. Титулы и наследование». Она натвердо помнила иерархию: первородное электричество – поле и разряды, вшитые элементы, при посвящении в рыцари или за особые заслуги – стальные элементы для разрядов, inside – out; для простолюдинов – лишь вспомогательные роли, обслуживающий персонал искусственных сетей. Просто надо было утвердиться в этом знании. Проверить – возможно, существуют исключения?..
Через полчаса Джулия со вздохом вернула книгу на место. Скрипнула зубами. Исключение невозможно, никто из прислуги или посторонних людей не мог послать разряд такой силы, чтобы убить лебедя. Значит, это кто-то из людей ее круга, кто-то из своих. Либо Алекс. Либо Эдгар. Либо… папа.
Слава Всевышнему, теперь она не подозревала хотя бы Анну. У девочки, всего полтора года как вступившей в силу, не хватило бы мастерства для того, чтобы сбить крупную птицу.
– Ничего, – пробормотала Джулия, вернувшись в комнату. Она распахнула шкатулку с рукоделием и вытащила оттуда три стальные струны. Девочки собирались заменить ими нитки в кукольном театре, чтобы не путались, но все никак не доходили руки. – Вот теперь посмотрим, что получится, если дернуть за ниточку тебя, кто бы ты ни был.
* * *
Наутро распогодилось. Пахло прелой листвой, тянуло дымом сгоревших листьев. Солнечные зайчики плясали на камнях, мокрых от росы. Баронесса Тейт решила, что дочерям необходимо прогуляться после всех этих ужасов с мертвыми птицами и грозы, да и гостю будет интересно посмотреть окрестности, поэтому на воскресную службу решили ехать в соседний приход.
Когда все уже толпились во дворе, заводя мобили и выводя стальных коней, Джулия – взволнованная, раскрасневшаяся – сбежала по ступенькам и кинулась на шею к отцу.
– Папа, папочка, мне так стыдно, что я днем ранее испортила вам настроение своими слезами и дурным настроением!
– Ну что ты, – барон отстранил ее, смущенный. Он не умел и не любил нежничать с дочерьми, вот Алекс – совсем другое дело…
– Возьми, пожалуйста, этот браслет – я сплела его из своих волос и серебряной нити, в тон твоему камзолу. На удачу. И для хорошего настроения…
Алекс усаживался на своего коня, краснея и надуваясь от осознания того, что день начался замечательно. Вот уж у кого действительно было хорошее настроение. И немудрено – когда любимая кузина, смущаясь, дарит тебе талисман из собственных волос… Не об этом ли он мечтал уже несколько лет? Алекс щурился, как довольный кот, объевшийся сметаны, и мысленно показывал незваному гостю кукиш.
«Незваный гость» Эдгар смущенно вертел в кармане подарок от милой девушки. Так трогательно, браслет из волос и бело-серой пряжи, как раз под цвет Джои. Однако, вот беда, она ошиблась с размером – подарок сваливался с узкого запястья. А потом, в суете сборов… Эдгар похолодел. Вывернул карман. Потом другой. Браслет куда-то делся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});