Читать интересную книгу Жития Святых (все месяцы) - Димитрий Ростовский

В то время на западе по смерти Константина II царствовал младший из сыновей Константина Великого, Констант. Достигнув Европы, блаженный Афанасий отправился в Рим и, явившись к папе Юлию [36] и к самому царю Константу, подробно все рассказал им о себе. Между тем в Антиохии тогда происходил собор восточных епископов, сошедшихся для освящения церкви [37], которую начал созидать Константин Великий, а закончил сын его Констанций. Для этого собрались там все восточные епископы, среди которых было немало ариан. Эти последние, пользуясь покровительством царя, собрали беззаконный собор и снова объявили святого Афанасия, находившегося тогда на западе, низверженным, написав в послании к папе клеветы на Афанасия, побуждая и папу признать его низложенным. В Александрию же на патриарший престол они избрали сначала Евсевия Емесского [38], отличавшегося красноречием, но тот отказался, зная, как глубоко чтут александрийцы своего архипастыря Афанасия. Тогда поставили на александрийский патриарший престол некоего Григория, родом каппадокиянина [39]; но тот не успел дойти до Александрии, как туда пришел уже из Рима Афанасий. Это произошло следующим образом.

Папа Юлий, тщательно рассмотрев клеветы, взведенные на Афанасия, признал их ложными, и потому снова отпустил его на александрийскую кафедру вместе со своим посланием, в котором резко, с угрозами, изобличал дерзнувших низвергнуть его. Святой был принят православными александрийцами с великою радостью. Противники же его, узнав об этом (глава их, Евсевий Никомидийский в это время уже умер [40]), весьма смутились и тотчас внушили царю послать в Александрию вместе с Григорием войско, чтобы возвести его на патриарший престол. И вот царь послал вместе с еретиком Григорием, еретиками же избранным на патриарший престол, воеводу, по имени Сириана, с множеством вооруженных воинов, повелев ему Афанасия умертвить, Григория же возвести на архиепископскую кафедру. Однажды, накануне одного праздника, когда в александрийской соборной церкви совершалось всенощное бдение, и все православные молились в церкви с пастырем своим Афанасием и воспевали церковные песнопения, внезапно ворвался Сириан с вооруженными воинами. Обходя церковь, он искал одного только Афанасия, чтобы убить его. Но святой, покрываемый промышлением Божиим, тайно вышел из церкви, окруженный народом, и, так как в это время наступила ночная тьма, то он прошел незаметно среди всеобщего смятения и множества народа, избежав, таким образом, гибели, как бы рыба из самой середины сети, после чего снова возвратился в Рим. После этого нечестивый Григорий занял, как хищник, престол александрийский. В народе поднялось сильное волнение, так что мятежники подожгли даже один храм, называвшийся Дионисиевым.

Святой Афанасий пребывал в Риме в продолжение трех лет, пользуясь глубоким уважением царя Константа и папы Юлия. Имел он там себе другом святого Павла, архиепископа цареградского [41], также изгнанного нечестивыми еретиками со своего престола. Наконец, по общему согласию обоих царей: Констанция и Константа, в Сардике [42] был созван собор восточных и западных епископов по вопросу об исповедании веры, а также по делу Афанасия и Павла [43]. Среди них западных было более трех сот, а восточных немного более семидесяти, в числе которых находился и прежде упомянутый Исхир, в то время уже епископ Мареотский [44]. Сошедшиеся из асийских церквей [45] епископы не хотели даже видеться с западными до тех пор, пока те не удалят с собора Павла и Афанасия. Западные же епископы не хотели даже об этом и слышать. Тогда восточные епископы отправились в обратный путь и, дошедши до фракийского города Филиппополя [46], составили там свой собор, или, лучше сказать, беззаконное собрание и единосущие открыто предали анафеме; это нечестивое свое определение они письменно разослали всем зависимым от них церквам. Узнав об этом, святые отцы, собравшееся в Сардике, прежде всего, предали анафеме это богохульное собрание еретическое и нечестивое их исповедание [47]; потом они извергли клеветников афанасиевых из занимаемых ими иерархических степеней и, утвердив составленное в Никее определение веры, ясно и точно исповедали Бога Сына единосущным с Богом Отцом.

После всего этого, западный царь Констант, в письме к брату своему Констанцию о Павле и Афанасии, умолял его разрешить им возвратиться на свои престолы. Когда же тот все отлагал их возвращение, царь Констант снова написал к нему уже в более резких выражениях. «Если ты, — писал он, — добровольно меня не послушаешь, то, и без твоего согласия, я посажу каждого из них на престоле его, ибо тогда я с вооруженною силою пойду на тебя». Испугавшись угрозы брата, Констанций принял Павла, пришедшего прежде, и с честью отослал на его престол. Потом он чрез послание, написанное в духе кротости, призвал к себе из Рима святого Афанасия и, после беседы с ним, увидел, что это муж весьма премудрый и боговдохновенный. Подивившись великой премудрости Афанасия, Констанций оказал ему великий почет и со славою возвратил его на патриарший престол; при этом он написал к народу александрийскому и ко всем находившимся в Египте епископам и князьям, к августалию [48] Несторию, и к находившимся в Фиваиде и Ливии [49] правителям, чтобы они приняли Афанасия с великою честью и уважением. Снабженный вышеупомянутым царским посланием, блаженный пошел чрез Сирию и Палестину и посетил Святой град Иерусалим, где с любовью был принят святейшим Максимом исповедником; они рассказали друг другу о своих бедствиях и напастях, которые претерпели за Христа. Созвав восточных епископов, которые прежде, из страха пред арианами, дали свое согласие на низвержение, Афанасий привлек их к единомыслию и общению с ним, — и они воздали ему достойную честь; он же с радостью простил им содеянное против него согрешение их. Это было третье возвращение святого Афанасия на патриарший престол после трех его изгнаний [50]. И вот, после бесчисленных трудов, скорбей и болезней, он, наконец, немного отдохнул и думал остальное время провести в облегчении от них и покое. Между тем на него надвигались новые волнения и жестокие бедствия. В это время нечестивый Магненций, начальник римских войск, составив со своими единомышленниками заговор, убил Константа, государя своего [51]. Тогда ариане подняли голову и воздвигли жестокую борьбу против Церкви Христовой. Против Афанасия снова начались наветы и гонения, и все прежнее зло возобновилось. Снова появились против Афанасия царские указы и угрозы, снова Афанасию пришлось испытать бегства и страхи, снова его стали разыскивать по всей стране и по всему морю. Царь послал в Александрию для занятия патриаршего престола каппадокийца Георгия [52], который, пришедши в Александрию, потряс Египет, поколебал Палестину и весь восток привел в смятение. Снова низвержены были со своих престолов: Святой Максим с иерусалимской кафедры, Святой Павел — с Константинопольской. А о том, что происходило в это время в Александрии [53], Святой Афанасий сам рассказывает следующее: «Снова некоторые, ища убить нас, — повествует Святой Афанасий, — пришли в Александрию, и наступили бедствия, жесточайшие прежних. Воины внезапно окружили церковь, и, вместо молитв, раздались вопли, восклицания и смятение; все это происходило в святую четыредесятницу. Завладев патриаршим престолом, Георгий каппадокийский, избранный македонянами и арианами, еще более возрастил зло. После пасхальной седмицы, девицы были заключаемы в узы, епископы связанными уводились воинами, дома сирых и вдовиц расхищались, и в городе происходил совершеннейший разбой. Христиане ночью выходили из города, дома запечатывались; клирики же бедствовали за своих братий; все это воистину было крайне бедственно, но несравненно большее зло последовало вскоре затем. После святой Пятидесятницы, народ постился и собрался помолиться при гробнице святого священномученика Петра [54]; ибо все гнушались Георгием и избегали общения с ним. Узнав об этом, коварный Георгий возбудил против них стратилата [55] Себастиана, державшегося манихейской ереси. Себастиан с множеством воинов, вооруженных обнаженными мечами, луками и стрелами, ворвался в самую церковь и напал на бывший там народ, но нашел мало молящихся, так как большая часть вследствие позднего времени удалилась. Тем же, которые находились в церкви, Себастиан причинил жесточайшую скорбь. Он приказал разжечь огромный костер и, поставив дев близ огня, принуждал их исповедать ариеву ересь. Но когда Себастиан оказался не в силах принудить их к этому, так как увидел, что они совсем не обращают внимания ни на огонь, ни на угрозы, — обнажил их и повелел бить без пощады, лица же их изрек ранами настолько, что, по прошествии продолжительного времени, родные едва могли узнавать их. Мужей же, которых числом было сорок человек, предал новому мучительству: мучители подвергли их ужасному бичеванию жесткими и колючими ветвями только что срубленной финиковой пальмы и содрали им плечи, так что у некоторых пришлось несколько раз вырезать тело, вследствие того, что иглы глубоко вонзились в него; другие же, не вытерпев боли, умерли от язв. Всех же тех дев, которых с особенною жестокостью мучил, послал в заточение в великий Оасим [56], а мертвые тела убиенных ни православным, ни своим не позволил взять, но воины скрыли их в одном месте непогребенными, думая, что таким образом останется никому неизвестной такая жестокость; так они поступили, будучи безумны и повреждены смыслом. Православные же радовались о мучениках своих за их твердое исповедание православной веры, но в то же время рыдали о телах, что они находятся — неизвестно где. И через это еще более изобличались нечестие и жестокость мучителей. Вслед затем из Египта и Ливии были сосланы на изгнание епископы: Аммоний, Моин, Гаий, Филон, Ермий, Павлин, Псиносир, Линамон, Агафон, Агамфа, Марк, еще другие Аммоний и Марк, Драконтий, Аделфий, Афинодор и пресвитеры Иеракс и Диоскор; мучители так жестоко угнетали их, что некоторые умерли в пути, а другие в местах заточений. На вечное же заточение ариане осудили более тридцати епископов; ибо злоба их, подобно Ахаву [57], была настолько сильна, что если бы было возможно, они готовы были бы изгнать и истребить истину с лица всей земле».