С момента прибытия на Пандах Кэшел ни разу не ел мяса. Мяса попросту не подавали.
Он проследовал за Сильей в подвал. Она не приносила фонаря, но свет поступал из комнат в дальнем углу. Этого света хватало, чтобы наткнуться на колонны. Порой Кэшел ступал в лужу, но его этого не смущало. Грязи он точно не боится.
— Эй! — раздался вдруг голос Захага. — Подожди-ка меня!
На том месте, где Кэшел лежал до этого, находился поднос с разноцветным песком. С каждой из четырех колонн свисали необычного вида светильники. В том месте, где Кэшел пробил стену и вышел наружу, Силья положила травяной мат, чтобы скрыть пролом. Она подвинула его плотнее к стене.
— Или, если хочешь, могу отодвинуть его…
— Не нужно, — отозвался Кэшел. Он знал: Силья считает, что он боится.
— Очень хорошо, — проговорила волшебница. Она сбросила тунику и достала костяную трещотку. — Я произнесу заклинания, которые написаны здесь.
И жестом указала на белый песок, на котором действительно присутствовали некие значки. Кэшел не мог прочитать их, ибо с трудом читал и писал собственное имя. Гаррик рассказывал ему о разнице между Старой Вязью и нынешним, квадратным письмом, но и то и другое было для Кэшела настоящей китайской грамотой.
— Время от времени я буду останавливаться и спрашивать тебя, что ты видишь. Ты ответишь — и я продолжу.
— Зачем мне это делать? — удивился Кэшел. — И зачем тебе это надо?
— Это защитит тебя от колдовства моего брата, — произнесла Силья. — Он попытается подчинить тебя своей воле.
Кэшел скривился.
Силья поспешно добавила:
— Ты можешь уйти в любой момент, когда захочешь. И тебе не понадобится моя помощь. Я не уверена насчет будущего, но не понимаю, как ты можешь знать, что делать, когда будешь в Вэллисе.
— Начинай, — велел Кэшел. — А я немного осмотрюсь.
Силья тряхнула трещоткой. Сухие горошины в ней загремели.
— Барух ино анох, — начала она. — Уоэа еантоукойа…
Воздух в комнате нагрелся. Казалось бы, это не должно было беспокоить юношу, выросшего в деревне на свежем воздухе, но, странное дело, он ощутил легкое головокружение. Наверное, сказывались прежние усталость и напряжение.
— Артаеммием, — говорила Силья. — Она медленно обошла вокруг длинного стола, не глядя на Кэшела. — Тхар барух маритха.
Песок в центре подноса подпрыгнул, словно подхваченный вихрем, и закружился. Посреди вихря показалось лицо, потом изображение стало четче и резче, словно перед ними стоял реальный человек.
— Гаррик! — воскликнул Кэшел.
— Кэшел ор-Кенсет, — обратилась к нему Силья напряженным голосом. — Стоящий перед тобой — твой друг?
— Да, — отвечал Кэшел. — Где он сейчас?
Песчаный вихрь исчез, песок улегся ровной гладью на подносе. Колдунья возобновила хождение и пение.
— Уоэа эантоукойа, артхаэммием…
Кэшелу стало совсем жарко, хотя он почему-то не потел. Он потер большим пальцем рукоятку посоха, напоминая себе таким образом о реальности и прошлой жизни в Барка Хамлет.
Песок снова поднялся, на сей раз явив изображение Теноктрис. При свете хрустальных песчинок глаза старой леди сверкали точно так же, как и в былые времена, когда она смотрела на Кэшела.
— Кэшел ор-Кенсет, доверяешь ли ты своим глазам, реальна ли стоящая перед тобой фигура? — снова обратилась к нему Силья.
— Да, — отозвался юноша. — И я бы дорого заплатил, чтобы она была сейчас рядом со мной.
И снова взвился песок. Поверхность стола пришла в движение. Письмена сами собой начали двигаться, мелькая все быстрее. А колдунья читала заклинания, дотрагиваясь до букв трещоткой:
— Тхар барух маритха…
На поверхности мата за спиной Кэшела блеснули огоньки. Он не обернулся. Он слышал заклинания Сильи, но слова как будто произносились не ее голосом. Трещотка из собачьего черепа так и подскакивала в тишине.
Новое изображение начало складываться на песке. Светлые волосы, смеющиеся голубые глаза и губы, произносящие самые чудесные звуки на свете…
Кэшел прошептал имя Шарины.
— Кэшел ор-Кенсет, готов ли ты пожертвовать жизнью за эту…
Захаг внезапно прыгнул на стол. Песок полетел во все стороны.
Силья заверещала и замахнулась на примата трещоткой. Однако тот ловко уклонился и отскочил назад, задев при этом лампу.
Стол покрывал шелковый платок. Песок рассыпался по ткани, но Кэшел заметил, что в последний момент песчинки сложились в портрет Сильи.
— Подчинись этой женщине! — отчаянно взывала Силья. — Подчинись мне, Кэшел!
— Я тебя предупреждал! — закричал Кэшел. Он ткнул посохом не в саму колдунью, но в ее песчаное изображение.
Железный наконечник мгновенно раскалился, и ткань охватило пламя.
Кэшел прыгнул вперед вместе с посохом. Покои казались недостаточно большими для приличного разбега, но все же можно было попытаться начать настоящий боевой танец.
— Тут ничего не было, старший! — заверещал Захаг. — Тебя надули, ты ничего не видел!
Силья визжала. Вокруг нее образовалось черное облако, словно бы сам космос пожаловал к ней в комнату.
Из тьмы возникли тысячи красных огоньков. Они смыкались вокруг Сильи, словно гигантские щупальца. В тех местах, где они касались тела колдуньи, плоть ее чернела и обугливалась.
— Скажи, что ты подчиняешься… — голос звучал издалека, а потом пропал и звук. Теперь комнату освещали дрожащие огни ламп. Огонь уничтожил шелковую ткань, не осталось даже пепла. Захаг отодвинул в сторону мат, освобождая проход.
— Пойдем отсюда, — пробормотал Кэшел. — Может быть, корабль будет готов раньше…
— Что с ней случилось, старший? — в недоумении пробормотал примат, озираясь вокруг. — Это твоих рук дело?
— Не думаю, — отвечал Кэшел.
Он подошел к двери и пожал руку лохматому приятелю:
— Спасибо тебе, Захаг.
Солнечный свет показался Кэшелу самым замечательным зрелищем на свете.
Тело Шарины наполняло тепло, помогая ей пробудиться от ледяной летаргии. Она повернулась. Справа открывалось окошко в некий мир.
Она стояла в зале из белого мрамора. Перед ней была игровая доска с фигурками из разноцветного турмалина на ней. Даже теперь, пробудившись от грез, Шарина не могла назвать их количества.
Королева стояла по другую сторону доски напротив Шарины. Улыбка ее была прекрасна — и холодна, как лед.
— Добрый вечер, Шарина, — голос королевы был точно таким же, каким девушка его помнила: богатое контральто, словно бархат, покрывающий стены камеры пыток. — Настало время помочь мне. С физическими противниками я справлюсь легко…
И королева провела пальцем вокруг себя. Стены, пол и потолок, отполированные до зеркального блеска, стали прозрачными, как грани алмаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});