Надежда? Сабрина не знала, то ли смеяться, то ли плакать. В ее нынешнем состоянии добраться до палаша над камином было так же легко, как если бы он свисал на витом шелковом шнуре с луны. «Однако, — напомнила она себе, — в свое время мне казалось абсолютно невозможным и добиться любви Моргана. Тем не менее…» Дугал Камерон во всех своих начинаниях отличался завидным упорством, и на живом примере батюшки его дочь раз и навсегда заучила, что в жизни нет ничего невозможного, если ты готов идти к цели, невзирая ни на какие препятствия. В общем, если чего-то страстно желаешь, при должной настойчивости обязательно добьешься своего. Сейчас не было времени и возможности возиться со слабыми неуверенными ногами, которые могли подвести в любую секунду. Отжавшись от кушетки на руках, Сабрина отползла к краю и опустилась на пол. Спуск оказался более болезненным, чем ожидалось, она больно ударилась и прикусила язык.
Отталкиваясь локтями и постепенно передвигая вперед бедра, медленно, но верно больная приближалась к заветной цели. Подол ночной рубашки путался в безжизненных ногах и служил помехой, в ушах звенел и туманил голову неумолчный надрывный вой волынки.
Наконец добралась до камина, но, чтобы рассмотреть церемониальный палаш, приходилось закидывать голову так далеко назад, что волосы обмахивали пол. Меч дразняще сверкал на стене и будто покачивался, расплывался перед глазами.
Сабрина вцепилась ногтями в облицовку камина и начала медленно подтягиваться, хватаясь за камни все выше и выше, не обращая внимания на сломанные ногти и кровь, бегущую по пальцам. Спустя несколько минут, показавшихся вечностью, она сумела встать во весь рост. Ноги пошатывались и подгибались под непривычной тяжестью, руки вот-вот могли сорваться с неровных камней. Перед глазами все поплыло, комната будто закачалась, Сабрина поняла, что падает. Времени и сил на то, чтобы аккуратно снять палаш со стены, не было, и последним отчаянным усилием больная схватилась за острое лезвие, ощутила, как глубоко оно врезалось в ладонь, и рухнула на спину вместе с мечом.
В первые секунды после падения единственной заботой было прийти в себя и отдышаться. Наконец легкие наполнились воздухом и в ноздри ударил жуткий запах гари из открытого окна. Из пораненной ладони медленно сочилась кровь, окрашивая белую ночную рубашку красными пятнами. Сабрина изучила ладонь и порадовалась, обнаружив, что все пальцы на месте.
Немного передохнув, она поползла к двери на четвереньках, таща за собой длинный палаш, оставлявший острым концом глубокую борозду на полированном дубовом полу. В голову пришла дикая мысль: «Если все останутся живы, надо будет успеть в светелку до прихода матушки, чтобы прикрыть ковром следы моего надругательства над полом. Иначе будет нагоняй».
Через открытую дверь больная выползла на галерею и внезапно обнаружила, что больше не слышно завывания волынки. В наступившей звенящей тишине Сабрина тесно прижалась к полу в стремлении остаться незамеченной и вспомнила, как пряталась в тот незабываемый вечер, когда Морган забрел в светелку и навсегда покорил сердце невинной девушки. А теперь перед ней стояла новая и весьма ответственная задача. Нужно было выбрать самый благоприятный момент для своего вмешательства. Если она ошибется, то может потерять и Моргана, и всю свою семью.
Из холла снизу донеслись медленные, размеренные хлопки в ладоши и прозвучал насмешливый голос Моргана, при звуке которого у Сабрины радостно забилось сердце.
— Браво, Ив, — рокотал бархатный баритон. — Великолепное представление. Ты очаровала аудиторию. Весьма впечатляет, ничего не могу сказать.
Сабрина выглянула за перила и увидела, что Морган и Ив стоят к ней в профиль лицом друг к другу. Горянка сняла с плеча и отставила волынку в сторону.
— Каким ветром занесло тебя сюда? — спросил Морган, скрестив руки на груди. — Какого черта тебе нужно здесь?
— Хотелось понаблюдать за тобой, посмотреть, как ты валяешь здесь дурака, — спокойно ответила Ив, тоже скрестив руки на груди, будто издевательски копировала Моргана. — Как здесь, так и в Лондоне ты наделал массу глупостей.
— Ты была в Лондоне? — вскинулся Морган, на миг утратив самоуверенность.
— А как же, — едко усмехнулась в ответ Ив, что-то достала из складок плаща и швырнула Моргану. Предмет ударился в грудь великана и с глухим звоном упал на пол. Сабрина поняла, что это точно такой же тугой кошелек, какой Дугал передал Моргану на крыльце его дома в Лондоне. — Вот тебе доказательство. Но между нами есть большая разница. В отличие от тебя меня нельзя купить. У Камеронов золота не хватит.
Предводитель Макдоннеллов тупо уставился на валявшийся под ногами кошелек, но тут его осенило:
— Значит, ты та самая нищенка, которую я встретил возле дома Бельмонтов?
— Я скорее буду просить милостыню, чем продам свою душу Дугалу Камерону.
— Зачем ты вернулась, Ив? Что тебе надо здесь? — допытывался Морган. — Я простил тебя за то, что ты научила Рэналда играть на волынке. Возможно, со временем я был бы готов простить тебе даже убийство моего отца, совершенное по ошибке. Но я никогда не смогу простить и забыть то, что из-за тебя моя жена стала калекой.
«Он назвал меня своей женой. Значит, помнит и любит. Мы будем вместе. Обязательно!» — радостно билось в голове, и слезы навернулись на глаза. Эти два драгоценных слова — «моя жена» имели гораздо большее значение, чем все официальные документы, витиеватые подписи и печати судьи. Сабрина счастливо улыбнулась, но последовавшие слова Ив стерли улыбку с ее лица.
— Ты заблуждаешься, парень. Я очень хорошо знала, что делала, занося кинжал. Твой отец погиб не по ошибке.
Новость была такой страшной, что великан покачнулся, как от сильного удара.
— Но почему? Зачем? — выдохнул он в полном смятении.
Сабрина спряталась за перилами, когда Ив неожиданно стала метаться по холлу, подволакивая ногу; длинная коса нещадно хлестала ее по узким плечам на каждом развороте.
— Я убила его потому, что больше не было мочи терпеть, — заговорила она подрагивавшим от возбуждения голосом. — Когда он поднял бокал и провозгласил тост за здоровье своей ненаглядной Элизабет, мне захотелось заткнуть ему глотку, заставить замолчать навсегда. Бет! Черт бы ее побрал! — Ив перешла на крик. — Все время Бет и только Бет. Ведь он хотел на ней жениться, она могла бы быть твоей матерью, парень. Все мне втолковывал, какая длинная родословная у Элизабет, достойная королей. И, конечно, достойная могущественного вождя клана Макдоннеллов, каким непременно должен был стать его, Ангуса, сын.
— Ничего не понимаю. Я считал, что ты любила моего отца!