Читать интересную книгу Теория доказывания в уголовном судопроизводстве - Анатолий Белкин

Не меньшее, а иногда и более сильное воздействие на допрашиваемого оказывает, как правило, внезапное предъявление ему предметов или материалов, имеющих доказательственное значение. Неожиданность их предъявления для допрашиваемого может быть следствием его убеждения в том, что эти "вещдоки" были уничтожены им либо кем-то по его просьбе, или они вообще не существуют, или что с их помощью ничего нельзя доказать.

Пример неожиданного предъявления вещественных доказательств во время допроса приведен следователем В.В. Крыловым по делу о гибели получателя почтовой посылки, в которую было вмонтировано самодельное взрывное устройство. После многочисленных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, производства квалифицированной взрывотехнической экспертизы следствие вышло на некоего К., племянника жены погибшего. При планировании его допроса использовали осведомленность следствия об обстоятельствах изготовления взрывного устройства и его конструктивных особенностях, почерпнутую из заключения взрывотехнической экспертизы. Учитывая честолюбивый характер К., предполагалось, ссылаясь на техническую оригинальность устройства, "разговорить" его в нужном направлении.

В начале допроса К. вообще отказался отвечать на вопросы, касающиеся дела, настаивал на своем алиби. Тогда разговор перевели на обнаруженные при обысках сделанные им электро- и радиоизделия, формулируя вопросы с подчеркнутым уважением к техническим знаниям и умениям К. Тот разговорился и рассказал, что изготовил для отца обогреватель из металлической болванки с ребрами. Неожиданно его внимание обратили на лежащие на столе и накрытые бумагой осколки оболочки взрывного устройства, скрепленные пластилином в единое целое, и сказали: "А вот и вторая болванка". Посмотрев на вещественное доказательство и получив разрешение взять его в руки, К. заявил: "Я рассчитывал, что ее именно так и разорвет..." - и стал внимательно рассматривать осколки. В этот момент ему задали вопрос: "А чем, интересно, были сделаны поперечные нарезы на болванке?" Он ответил: "Ножовкой". Тут К. спохватился и стал снова отрицать свою причастность к преступлению, но вскоре дал правдивые показания*(613).

А.В. Дулов назвал такой тактический прием, оказывающий сильное психическое воздействие на обвиняемого, эмоциональным экспериментом. Он пишет: "Это действие является экспериментом по той причине, что следователь специально создает условия, при которых резко изменяется эмоциональное состояние допрашиваемого, часто влекущее за собой и определенные физиологические реакции. Эмоциональным же эксперимент именуется в связи с тем, что цель его - выявление изменений в эмоциональном состоянии, последующий анализ и использование в допросе этого выявленного изменения... Чем больше событие преступления переживается, сохраняется в памяти обвиняемого (в силу раскаяния или в силу страха перед разоблачением), тем большее эмоциональное воздействие на него будет оказывать информация, напоминающая об этом событии, особенно в том случае, если он не знает о наличии ее в распоряжении следователя, если считает, что эта информация начисто разрушает его линию защиты от предъявляемого обвинения"*(614).

Как уже говорилось, внезапность в форме постановки неожиданных для допрашиваемого вопросов была оценена особенно отрицательно М.С. Строговичем*(615). "Эмоциональный эксперимент" вызвал столь же резкие оценки со стороны И.Ф. Пантелеева, чему в немалой степени, как нам кажется, способствовал сам предложенный А.В. Дуловым термин, который едва ли можно признать удачным.

Очень трудно назвать работу по тактике допроса, в которой бы не рекомендовалось внезапное предъявление при допросе доказательств*(616). Мы же определенно присоединяемся к мнению Л.Е. Ароцкера, что "многолетний опыт применения этих тактических приемов на предварительном следствии и в судебном разбирательстве является достаточной гарантией проверки правомерности их применения как с процессуальной, так и с этической точек зрения"*(617).

О.Я. Баев описал группу неожиданных для допрашиваемого тактических приемов, использование которых позволяет добиться должного результата. Он назвал их приемами "демонстрации возможностей расследования" для:

а) получения доказательств, изобличающих допрашиваемого, путем производства определенных следственных действий (допросов, очных ставок и т.п.);

б) применения научных методов расследования и производства различных видов экспертиз*(618).

Для иллюстрации О.Я. Баев приводит пример из практики прокурора-криминалиста Э.Б. Межиковского о раскрытии двух убийств. Не имея к моменту допроса подозреваемого в них А. заключений назначенных экспертиз, следователь решил провести предварительное исследование вещественных доказательств, а подозреваемого сделать его "участником". Об этом неожиданно для последнего было ему сообщено, что вызвало у него заметное волнение.

Изъятый при осмотре квартиры А. плащ участники расследования стали тщательно осматривать в присутствии его владельца. Обратили внимание на меловое пятно около правого рукава, причем рассуждали о механизме его образования. Включившись в разговор, А. заявил, что испачкал плащ мелом у себя в коридоре, когда пьяный возвращался домой. Было принято решение о немедленном изъятии соскобов мела в коридоре и комнате его квартиры. На вопрос А., зачем все это делается, ему разъяснили, что судебно-химическая экспертиза сможет определить происхождение мела на плаще - из его квартиры или с места происшествия. Затем лист растения, изъятый из кармана плаща А., сопоставили с образцами листьев акации с того же места убийства и сообщили А. о достижениях в области биологической экспертизы. Такая "демонстрация" возможностей криминалистики сыграла свою роль: А. изменил первоначальную позицию и последующими показаниями способствовал установлению истины.

По соотношению проявлений первой и второй сигнальных систем И.П. Павлов различал три типа людей. Лиц, у которых более активизируется первая сигнальная система, он относил к "художественному" типу. Людей с преобладанием второй сигнальной системы - к "мыслительному", а остальных - к "среднему" типу*(619).

"Люди "художественного" типа, - пишет Н.П. Хайдуков, - характеризуются повышенной эмоциональностью, яркостью восприятия, наглядно-образной памятью, богатством воображения, которое преобладает над абстрактным мышлением. Реальные доказательства, факты, чувственно отражаемые "художником", могут быть использованы как действенные средства, позволяющие изменить поведение и деятельность такого типа в нужном направлении"*(620).

Так, по делу об убийстве у знакомых одного из обвиняемых Д., характеризовавшегося повышенной эмоциональной восприимчивостью, был изъят саквояж с вещами жертвы, в котором среди прочих предметов была колода гадальных карт. Поскольку Д. был уверен, что эти вещи надежно им спрятаны и следователем обнаружены быть не могут, его допрос построили следующим образом. Из колоды карт отобрали ту, на которой был изображен крест с надписью: "Видеть во сне крест - значит скоро умереть". Карту положили на стол с тем расчетом, чтобы Д., войдя в кабинет следователя, обязательно ее увидел. И действительно, как только в кабинет ввели Д., его взгляд сразу же упал на карту. Он словно оцепенел, даже не смог назвать следователю свою фамилию и все смотрел, как завороженный, на карту. Когда его спросили, откуда эта колода, он, не отвечая на вопрос, попросил бумагу, чтобы самому изложить, как было совершено преступление.

В отличие от "художников", "мыслители" более подвержены влиянию абстрактных понятий, теоретических положений, логических рассуждений и выводов. Именно в отношении их эффективно может быть использована упомянутая "демонстрация возможностей расследования".

"При воздействии на таких участников расследования, - отмечает и Н.П. Хайдуков, - научное обоснование заключения эксперта, мнение специалиста, рассуждения следователя о причинах и последствиях преступных деяний могут оказаться более продуктивными, чем обращение к конкретным образам"*(621). На них может произвести нужное воздействие внезапное сообщение значимой информации, наличия которой у следователя они никак не ожидали. Особенно сильное впечатление на таких лиц производит детальное описание следователем механизма события, если оно опирается на достоверно установленные факты и создает у подследственного представление о всесторонней осведомленности следователя.

Среди приемов, основывающихся на использовании фактора внезапности, надо упомянуть и такой, который заключается в сообщении подследственному в тактически правильно выбранный момент о существовании лица или объекта, о которых, по его представлению, никто другой не мог знать или которые должны были находиться вне пределов досягаемости следователя. Таким приемом является, например, сообщение о задержании соучастника, о присутствии которого на месте события, по мнению подследственного, постороннее лицо не должно было даже подозревать, или о появлении очевидцев, которые могут опознать обвиняемого, или об оставшемся в живых потерпевшем.