– Я хочу, чтобы ты знал, Максим, – сказала она. – Я не представляю жизни без тебя. Ты стал для меня самым родным, самым близким, самым дорогим человеком.
«Ты, в общем, тоже мне небезразлична, – удивляясь сам себе, подумал он. – Даже не заметил, как это произошло. Все-таки верно говорят: общие напасти сближают людей. Да и штамп в паспорте играет какую-то роль».
Ветер усиливался и с каждой минутой становился холодней. Он бился в ветвях деревьев, взметал на асфальте дорожную пыль и норовил залезть под одежду.
«Са-мо-лет… ма-ма… са-мо-лет…» – запиликало в кармане у Максима, и он остановился, отыскивая трубку.
– Наверно, первые поздравления, – предположил он, ухмыляясь. – Слухи разносятся со скоростью мысли.
В самой глубине сердца что-то сладко заныло: «А вдруг это Лиснянская? И сообщение на сей раз выглядит так: «Ты – начальник отдела, подонок!»
Он достал телефон и, уставившись на дисплей, заморгал:
– Ч-черт!
– Что такое? – встревожилась Татьяна.
– Невероятно! Слухи действительно распространяются молниеносно! – Максим скривился: – Это Марго… Представляешь? Век молчала – прорвалась!
Михеева поджала губы.
– А откуда у нее твой номер?
– Понятия не имею, – соврал он. – Возможно, узнала от общих знакомых. А может, и старики дали.
– Понятно, – кивнула Татьяна и продолжила путь.
– Хочешь узнать, что она пишет? – Максим протянул ей телефон.
Михеева повела плечом.
– Нет, не хочу…
– Это интересно, – настаивал он. – Наша дурочка полагает, что я брошусь к ней сломя голову для объяснений! И уловки у нее такие детсадовские – мол, не придешь – брошусь в окно!
– Так и написала? – удивилась Татьяна. – Она же вроде умная женщина. И гордая.
– Ну, не совсем так. – Максим нажал кнопку на телефоне, отыскивая смс. – Вот: «Я знаю, что ты в городе. Немедленно приходи. Вопрос жизни и смерти».
– Действительно, интересно. – Михеева опять остановилась. – Меня все эти игры между жизнью и смертью в последнее время просто пугают. Как ты думаешь, чего она хочет?
– Тут и думать нечего! – рассмеялся Танкован. – Она хочет заполучить меня всеми правдами и неправдами.
– Не сходится, – покачала головой Татьяна. – Такую цель не ставят вдруг – после нескольких лет молчания, когда ты к тому же успел жениться на другой.
– А чего же тогда ей нужно?
– Не знаю. – Она закусила губу. – Может, что-то с ребенком? Может, это – вопрос его жизни и смерти? А кроме тебя помочь некому…
– С ребенком? – растерянно пробормотал Максим. – Да, это может вовсе и не мой ребенок…
– Я считаю, нам нужно пойти к ней, – перебила адвокатесса. – Это будет правильно во всех отношениях.
– Нам? – переспросил он.
– Мы ведь муж и жена, – развела руками Татьяна. – А значит, все проблемы должны решать сообща.
– А я думаю, мы вполне можем проигнорировать все ее просьбы и угрозы, – поморщился Танкован. – Слишком много чести – бежать к ней по первому зову.
– Мы должны пойти к твоей бывшей невесте и расставить все точки над i, – упрямо заявила Михеева. – Если ей действительно нужна помощь – болен ребенок или что-то еще – это одно дело. Другое – если она просто хочет объяснений. Но это ее право. Она их получит, и мы раз и навсегда закроем эту тему. Согласен со мной, Максим?
Он пожал плечами.
– В любом случае, – подытожила адвокатесса, – разговор неизбежен. И чем скорее он произойдет, тем лучше.
«Чертова избушка» тонула в тени нависшего над ней леса. Съехавшее за горизонт солнце еще цеплялось краешком за одинокий дорожный указатель с табличкой «23-й километр», но уже не дотягивалось ни до пихт, ни до колодца с покосившейся крышей, ни до перевернутой телеги с торчащими вверх оглоблями.
Миновав кособокую дощатую пристройку во дворе, Максим и Татьяна проследовали быстрым шагом по узкой песчаной дорожке и легко вбежали по ступенькам крыльца.
Михеева взялась за ручку, но тут же отдернула пальцы, словно обжегшись.
– Смотри!
Танкован открыл рот. Поджарый пес с раскрытой зубастой пастью зловеще чернел на дверной доске.
– Такой же рисунок, как и на зеркале в прихожей… – Он попятился. – Когда изувечили Руслана…
– Ты думаешь, здесь есть какая-то связь? – Татьяна решительно распахнула дверь. – Значит, мы узнаем сейчас и это…
Маргарита сидела за столом в гостиной, испуганно прижимая к себе сынишку. Ее лицо казалось застывшим белым пятном на фоне черной картины в рассохшемся багете, по-прежнему висевшей на стене. За спиной девушки все так же медленно и мучительно умирал каторжанин, наверно, очень похожий на ее родного отца.
Маргарита беззвучно шевелила губами. Спутанная челка разметалась по лбу, полные слез глаза неподвижно смотрели в одну точку.
Когда супруги Танкованы вошли в комнату, настенные часы пробили шесть раз.
– Здравствуй, Марго, – приветствовал ее Максим и сам удивился собственному голосу: он сделался низким и вязким.
Маргарита не ответила. Она даже не взглянула на вошедших.
– По-моему, она не в себе… – обескураженно заметила Татьяна.
Русоволосый мальчуган беспокойно выглянул из-под руки матери.
– Я пришел… – Танкован откашлялся. – Мы пришли сразу, как получили твое сообщение. Может быть, скажешь, зачем звала?
Маргарита моргнула, и крупная слеза упала сынишке на маковку. Она обратила к Максиму взгляд, полный страдания и безысходной тоски, и замотала головой.
– Что – нет? – Танкован расшифровал это движение именно так. – Не скажешь? – Он посмотрел на жену, призывая ее разделить с ним его возмущение, и снова повернулся к Маргарите: – Ну, тогда я тебе скажу. Возможно, ты не в курсе… Но я сочетался законным браком. Это… – он обнял Татьяну за плечи, – …моя супруга, мой ангел-хранитель и любовь всей моей жизни!
Маргарита слушала, не мигая.
– Ты должна понять, наконец, Марго, – продолжал Максим. – У нас с тобой нет и не может быть ничего общего. Ты – наивная и даже инфантильная неудачница, я – умный, многообещающий физик, успешный и в работе и в личной жизни. – Он вскинул руки. – Мы живем даже не в разных городах – на разных планетах!
Танковану и самому был противен этот спектакль, но он отыгрывал его для адвокатессы. В другое время он не стал бы пороть эту чушь и скорее всего вообще уклонился бы от встречи с девушкой, перед которой где-то в самых потаенных уголках души чувствовал себя виноватым. Но сейчас все обстояло иначе. Каждый жест, каждое слово, обращенные к Маргарите, он на самом деле, адресовал Михеевой. Ему было важно убедить блондинку, что здесь, в Сыром Яру его ничто и никто не держит.
Маргарита пошевелила губами, но на этот раз взгляд ее сделался осмысленным. Она уже не бормотала себе под нос, а явно пыталась что-то сказать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});