Читать интересную книгу Материал Ра. Закон Одного. Книга 5. - Дон Элкинс

Вопрос: Только один: можем ли мы что-то сделать для большего удобства инструмента или улучшения контакта?

Ра: Я есмь Ра. Друзья мои, радуйтесь. Всё хорошо, вы сознательны. Мы покидаем вас в любви и свете Одного Безконечного Творца. Отправляйтесь в путь, ликуя в мира и величии Одного Безконечного Творца. Я есмь Ра. Адонай.

Джим: Первые два вопроса сеанса 60 касаются предрасположенности Карлы к мученичеству в самой общем виде; т. е. в случае с контактом с Ра желание Карлы служить было таким сильным, что она открывала себя контакту полностью и до тех пор, пока её жизненная энергия не подходила к концу и ей самой становилось трудно «возвращаться» в тело, в состояние бодрствования. В этой связи Ра предложил, что, если бы Карла сберегала энергию, то контакт продлился бы дольше. Ра признал, что урок Карлы по жизни был предоставлять столько сочувствия и симпатии, сколько только возможно, и именно это было корневой возможностью открытия самого контакта, также Ра предложил, что в её столь безкомпромиссное решение должна быть влита толика мудрости, чтобы расходование жизненной энергии на каком-то этапе прекращалось, с тем чтобы сам контакт был продолжен спустя восстановительный период.

Фактически наша группа была в процессе постоянного балансирования между желанием задавать вопросы и временем и частотой сеансов. Сначала мы вступили на дорогу мученичества и сеансы были частыми и продолжительными, что наш инструмент стал так быстро истощаться и до тех пор, пока не подошёл практически к полному износу. Мы продолжали сеансы, но здоровье Карлы было серьёзно подорвано, поэтому Ра предложил, чтобы мы тщательнее озаботились частотой сеансов (делали большие перерывы между ними) и тем, чтобы Карла достаточно отдыхала, но следя за ней, ибо даже в отдыхе в её жизни проявлялось то же мученичество, она стремилась служить. Когда мы проводили сеансы, пытались распространить полученный материал, вообще просто живя день за днём, мы обнаружили, что нам очень помогает сама концепция служения другим. Однако, когда фокусирование на служении становится слишком сильным и желание просто переполняет, то выходит, что желание служить начинает искажаться предвзятой идеей. «Не по моей, а по Твоей воле!» – вот девиз предлагающих такой вид служения.

И снова мы видим, какую благотворную роль могут играть наши физические ограничения в инкарнации сущности. Хронический артрит Карлы в этом случае может рассматриваться как средство, которое она выбрала ещё до инкарнации, чтобы сфокусировать своё внимание не обыденностях жития человеком, а на своей внутренней жизни, на медитации и размышлениях о том, что предлагает ей её физическое ограничение в качестве опыта. Это самое ограничение использовалось также для других прединкарнационных уроков, как было подтверждено двумя последними ответами Ра. Такие прединкарнационные выборы зачастую смущают целителей, которые думают, что никакая болезнь человеку не нужна в принципе. Однако нам видится, что некоторые люди самостоятельно выбрали такие уроки, которые распространяются на всю инкарнацию, на всю жизнь, а не на часть её. Поэтому-то те искажения, которые были взяты самой сущностью для себя для предоставления и развития её других возможностей, не могут являтьыся предметом заботы целителей и вообще врачей в целом. Так иногда бывает.

Карла: Иногда кажется, что вся моя жизнь представляет собой цепочку болезней и ограничений, они вели меня по жизни. На самом деле, конечно, всё не совсем так. В одно время, когда Дональд ушёл из жизни, и я пребывала в замешательстве относительно того, а стоит ли мне без него продолжать жить, моё здоровье серьёзно ухудшилось – до того уровня, что я была вынуждена целыми днями лежать плашмя. Но даже в таких условиях я ещё как-то умудрялась записывать с магнитофона сеансы ченнелинга, да и участвовать в них самих, до тех пор, пока не наступил самый тяжёлый и тёмный период: месяц или что-то около того в госпитале, в январе 1992. Могу теперь честно признаться, что даже в таких тяжёлых условиях меня ещё что-то удерживало, я хотела остаться.

Сегодня я уже не думаю столько о своих болячках и болях, как раньше, мне кажется люди даже не замечают во мне болезни или что-то болезненное. Я выгляжу вполне обычно для своих лет, да и веду себя соответственно, поэтому все и считают меня здоровой. Сделав всё возможное, чтобы вылечиться, но так и не вылечившись ни от чего, что меня мучало, я решила, что сигналы боли более не сигналы, а обыкновенный информационный шум. Это то, к чему я пришла и о чём развила целую теорию тем несчастным годом, 1992-м. То, что не имеет в себе послания – вещь безполезная, и не важно до какой степени она раздражает. Как-то я ехала в госпитале на одной из таких электрических машинок, знаете – типа на которых в аэропортах возят стареньких и больных, и обратила внимание на постоянное бибиканье этой машины, когда она ехала по коридору среди гуляющих там пациентов. Водительница этой машинки сказала мне, что бибиканье не отключается никогда, поэтому она к нему уже привыкла и не замечает его. В точку. И я так же не замечаю свои боли: по меньшей мере раз в день я ещё продолжаю жаловаться мужу, который уже давно идентифицировал мою нужду в жалобе, как свою возможность служить больному человеку! В общем, справиться можно. Особенно, если не прилагаешь к этому ну очень серьёзных усилий.

Я знаю, что не всё на самом деле так складно получается, как я рассказываю, потому что провела долгие месяцы в размышлениях о том, что с моими болезнями мне не удастся расстаться НИКОГДА! Тяжело испытывать постоянную боль, особенно ту, которая знакома тебе с детства, и продолжать работать над кристаллизацией – а в это время руки опускаются вниз, а спина отсоединяется от шеи. Меня спасла любовь. Я люблю готовить, обожаю. Я люблю играть со вкусами, смешивать травки и специи, вообще комбинировать. Результатом этих игр стало то, что люди стали очень ценить моё изобретение – торт, покрытый мороженым! А ведь ещё 12 лет назад я была полностью отлучена от кухни. После того, как я тщательно проверила себя, что на кухне я себе не поврежу ещё больше, чем уже есть, я стала снова готовить. Мне нравится готовка, особенно те моменты, когда я дохожу до такого состояния, что повисаю на плите, облокотясь на неё, всё, больше не могу ничего делать, устала и вымоталась до конца – теперь только стоять и ничего не делать. А ещё я люблю Иисуса – я обещала Ему, что я стану лучше, всегда молюсь Ему, славлю Его и его Имя. Да, да, я делаю это очень часто! Вот так и живу, призрак во плоти: та, которой дали Любовь за любовь к Любви же. Молюсь я и о том, что способна поделиться с вами своей историей Странника, историей, в которой я хочу служить, с вами, которые тоже пробуждаются ото сна и вступают на духовный путь. Да, я инвалид, я ограничена физически. Практически годы я провела в режиме постоянного придумывания себе таких условий, при которых я бы могла просто жить, это стало моей постоянной головной болью – как научиться сочетать постоянную боль с постоянной же жизнью. И в этом деле Джим и я научились очень хорошо поработать над этой проблемой и решить её, к тому же рецидивы постоянно начеку, и иногда появляются, но мы к ним готовы всегда. Я иду по жизни с такой скоростью, чтобы было максимально безопасно.

Не стоит даже говорить о том, что когда контакт с Ра продолжался, такой концепции балансирования между жизнью и смертью у меня ещё не было. Я обожала Дона, а он всей душой желал контакта. Желал его так, что я даже не знала, что так можно желать – он был самым счастливым человеком в то время. Золотые минуты для меня: ещё с 1968 года у меня была лишь одна цель, наконец-то, чтобы у меня был дом, и физический и метафизический, дом для Дона. Я знала, что ему со мной просто хорошо, поэтому я ему и помогала. Но он всё же был уникальным человеком. А моя любовь к нему, мирная, всепрощающая и полностью удовлетворённая тем, что есть, вспыхнула во время сеансов ещё сильнее. Я просто не могла дождаться наступления следующего сеанса, ведь, встав со стола, на котором я лежала в трансе, я видела перед собой его лицо, сияющее счастьем! Из вопросов Дона можно отчётливо увидеть, что он спрашивал о моих шансах прохождения лечения в том числе и ментального исцеления через Церковь Матери Христа (его семья практиковала веру в этом отделении христианства). Поэтому он с детства привык, что в случае, к примеру, какой-нибудь простуды члена семьи, они звонили Практикующему, который проводил какое-то время в молитвах и медитации, подтверждая совершенство того, что казалось несовершенством. Этот методы мышления чрезвычайно ценен, я хочу выразить свою признательность и благодарность людям, которые практикуют подтверждение совершенства. Это восхитительно! В подтверждении есть неиссякаемая правда – за всем так называемым несовершенством лежит самое что ни на есть полное совершенство безо всяких измерений. Я чувствую это, но не могу адекватно выразить это словами, увы. Однако я верю, что те опыты были самыми правильными. Что касается идеи о моём прединкарнационном выборе ограничений, и о любви, не ожидающей ничего взамен, обе эти темы были регрессионным гипнозом, сделанным Ларри Алисоном в 1975 году, думаю в этом всё дело. По мне так дело и обстоит, судя по глубине резонанса, что я получила – очень накладывается на мои личные ощущения. Я чувствую, что живу и это – счастье, ну а если надо платить, то что ж – буду платить. Я рада, что присутствую на празднике жизни! А когда умру для этого мира, надеюсь, что буду удовлетворена тем, что сумела сделать – но до этого ещё не дошло, правда. Одно я знаю точно – я ещё не написала о многом том, чему являюсь непосредственным свидетелем и сопереживаетелем. А вот когда напишу всё, что я знаю о посвящённой жизни, проживаемой в самой сердцевине бытия, вот тогда я буду полностью удовлетворена тем, что до конца исполнила то, что наметила. Но ведь мы так и не знаем, какова сумма намеченного нами на инкарнацию, не правда ли? Поэтому и я предпочитаю не рассуждать на эту тему, а выполнять всё то, что мне предлагает опыт жизни. И пусть она по-прежнему меня удивляет, я вполне удовлетворена этим.