– Пожалуй, – сказал он с некоторым удивлением, – недолго мы пробыли трансчеловеками… Глазом не успел моргнуть, как уже начинается переход в зачеловеки.
Я сдвинул плечами.
– Знаешь, мне как-то до фени все термины. Я чувствую себя абсолютно таким же, каким и был. Ну, разве что теперь умнее, чем любой гений тех времен, память абсолютная, здоровье бесконечное… да еще какие-то мелочи, включая бессмертие. Я даже не стал вычеркивать негативные эмоции, так что я все так же злюсь, раздражаюсь, тоскую, радуюсь, ликую, скучаю…
– Гм, – ответил он с неопределенностью, – кстати, а что о тех, кто полностью отказался от собственных тел и переселяется в компьютерные сети? Я пытался, но не могу представить себе жизнь в качестве информационных структур!
Я подумал, отмахнулся.
– Я тоже. Ну и хрен с ними. У нас что, больше не над чем ломать голову?
Он проследил за лучом, которым я указал в звездное небо, вздохнул.
Ощущение внезапного всемогущества бросило меня вверх, я счастливо заорал и стрелой пошел удаляться от земли, а потом перешел в горизонтальный полет и понесся, как лермонтовский демон, рассматривая землю с такой высоты уже как планету: горные хребты далеко внизу, зеленые леса выглядят просто зелеными пятнами, а заснеженные области закрашены белым цветом.
Вон там на серо-коричневой земле лежат красиво вырезанные снежинки. Некоторые сбились в кучи, другие едва касаются одна другой кончиками лучей, но самые красивые одиночные, нежные, хрупкие, готовые исчезнуть от малейшего прикосновения.
Мне пришлось напомнить себе, что это не совсем уж снежинки, а заснеженные отроги высоких гор. Снег лежит только на вершинах да отростках, что лучами уходят вниз, но там дальше снег тает, и взгляду с этой высоты предстают именно снежинки размером в десятки километров.
Некоторые очертания береговой линии кажутся настолько продуманными и технически точно реализованными, что за время полета время от времени в череп стучала тревожная мысль: а не создал ли Землю кто-нить из зачеловеков для забавы или чего-то еще, нам неведомого? Вон там ну никак слепая природа не могла так грамотно и ювелирно точно отделить горную гряду и оградить ею обширную бухту, чтобы первобытные мореплаватели без помех могли укрыться от бурь, отремонтировать суда.
Чего мы не ожидали, так это целой армии «первопроходцев», что устремятся в космос в своих летательных шарах. Все-таки зов странствий настолько у нас в крови, что даже самые что ни есть домоседы обзаводились силовыми коконами и, взяв все необходимое, взмывали в небеса. Правда, большинство лишь кружит вокруг Земли, а потом опускаются на прежние места и счастливо балдеют, только уже не перед жвачником, где показывают футбол, а в виртуальных мирах, созданных ими же самими.
Но отыскались и те, что полетели на Луну, а некоторые даже направились в сторону Марса, Венеры, спутников Юпитера и Сатурна. Некоторые из тех, кто сумели обзавестись силовыми коконами, недолго сидели в виртуальных мирах, отправились в них путешествовать в океан, что остается все еще куда более неисследованной областью, чем Луна, Марс или даже Нептун.
Практически все «простые» погрязли в виртуальных мирах. Соблазн оказался настолько силен, что даже некоторые из наших, из транслюдей, попадали в минуты слабости или душевной усталости в эти сладко-послушные вселенные, где все творится по твоему велению, никто не спорит, не давит, не старается подчинить, а все соглашаются, поддакивают и со всех ног бросаются выполнять твои мудрые указания.
Вернее, не попадали, а пропадали, на самом же деле мало кто из нас не посещает такие миры, а то и создает сам под свои причуды, вся трудность в том, чтобы выйти из этих сказочных вселенных, где ты – Бог, и вернуться в не такой уж и уютный реальный мир.
Я включил сканер, выбрал две тысячи седьмой год, дикое время, когда я все еще находился в безумно хрупком теле человека, быстро отыскал свой город, квартиру, вошел незримым глазом. Вон я, тот прежний, такой дикий, в зверином теле, покрытом шерстью, отправился… ах, в туалет. Отдельная такая тесная комнатка без окон, а единственную дверь я задвинул на щеколду, чтобы никто не вошел, не увидел, каким преступным или непотребным делом занимаюсь.
И хотя живу один, но все равно закрылся на задвижку, чтобы никто-никто не подсмотрел, это же позор какой, стыд, ужас, никто не должен видеть… Он, то есть я, сидит на белом сиденье, тужится, морщится, вот повернулся и отрывает от прикрепленного к стене рулончика бумаги клочок, которым после завершения дефекации подотрет задницу, дабы ни в коем случае не оставить следов кала.
Вот он принялся за этот процесс, я рассматривал с тем легким любопытством, как смотрим на какающую собаку или даже синичку. Все звери стараются после завершения сранья очиститься: кошка зарывает в землю и вылизывается, собака делает пару символических гребков задними лапами, мол, закопала, вылизываются мыши, хомячки, даже мухи и стрекозы, так что и этот вот я, что едва-едва начинаю вычленять себя из животного, в теле которого заключен, тоже ведом тем же инстинктом, вылизываюсь по-своему… Подумать только: целые отрасли производства были созданы, чтобы инстинкт не встречал помех: туалет со смывной водой, что надежно прячет экскременты, которые звери вынуждены закапывать, освежители воздуха, что уничтожают запахи, особые виды бумаги как по составу, так и форме…
Ага, вот он, момент, который я просматриваю уже в который раз и не устаю восхищаться: человек зачем-то взглянул вверх, усмехнулся, вышел из туалета. В комнате схватил чистый лист бумаги и написал крупно: «Ну что лыбишься? Думаешь, не знаю, что ты сейчас на меня смотришь?» Этот лист он поднял над головой и прямо посмотрел мне в глаза.
Я невольно поежился. Мелькнула мысль, что эволюция в самом деле создала странную аномалию. В таком вот звере вдруг самовозродился дивной силы мозг, заработала мысль, способная к неслыханному для животного абстрагированию. Ведь зверь же, только и того, что ходит на задних лапах, так и собаки время от времени ходят, и медведи, и козы, и всякие там хомячки и суслики.
– Привет, – сказал я, остро сожалея, что тот я не слышит. И хотя понимаю, что это же я, но уж очень хотелось как-то ободрить то двуногое, в котором я жил и боролся за то, чтобы добраться до Источника Силы, стать всемогущим. – Привет… Все-таки молодец ты… да что там молодец…
С легкой печалью вспомнил всех тех, кто не дожил до этого блистательного века, как друзей из компашки, так и коллег по работе. Вообще-то стартовые возможности у всех были равны. Более того, в нашей компашке у всех были предпочтительнее, чем у меня, рядового ремонтника бытовой техники. Увы, высшее образование – это всего лишь высшее образование, но не больше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});