А теперь я ощущаю только тоску и однообразие покоя. Какие это, дорогой граф, печальные, чтобы не сказать постыдные, вещи: старость и бесполезность, взятые вместе. Как я это чувствую! Для меня существуют только одни животные инстинкты: сон и пища, и в них состоит мое времяпрепровождение, так что я буду, как Тит, когда в один прекрасный день у меня исчезнет аппетит. Старайтесь предупредить, я Вас умоляю, эту прискорбную развязку. Вы еще молоды, но время крылато: у Вас столько средств, столько талантов! Не дайте им заржаветь. Встряхните мантию лености, в которую Вы слишком плотно облеклись, устраивайте себе самому ложе, не предоставляя заботу об этом другим, и приготовьте средства, чтобы воспользоваться большим положением, которое Вам предлагают.
Я желал бы, чтобы имя Ришелье и честность того, кто его носит, дали бы нашему первому министру возможность сыграть большую и полезную роль. Но достаточна ли опытность, приобретенная в Одессе для Франции? Бросив взгляд на карту, можно убедиться в том, что от берегов Черного моря до берегов Сены — расстояние большое. Я, правда, устроился на них хорошо, хотя мне это дорого стоило, но зато я чувствую себя превосходно. Мне надоело слушать, как они горланят, (а ведь они только это и делают) и самому надоело горланить, не обращая никого в свою веру, но, слава Богу, и сам не поддаваясь соблазну; я поэтому решил снова эмигрировать, не трогаясь с моего места за камином, в отеле Бово, где я живу. Я только налагаю на себя запреть готовить о том, что происходит или что еще произойдет, и прочитываю в газетах статьи о Франции и о Париже так, как я читаю статья о Константинополе. Таким образом, я для Вас, дорогой граф, являюсь корреспондентом наименее сведущим и интересным, какой только может найтись в современном Вавилоне. Моя дочь живет со мною и составляет мое счастье. Мы с ней не совсем сходимся во мнениях, но, с обоюдного согласия, решили не затрагивать этих вопросов, и я поэтому вполне наслаждаюсь ее заботливым уходом, ее умом и — главное — ее золотым сердцем. Оно проявилось, когда она из Вашего письма узнала, что Вы ее помните.
Бедная г-жа де Вопальер скончалась, г-жа Брюнуа выказывает много бодрости духа, но возбуждает сострадание. Что с ней будет? Будьте ко мне снисходительны за то, что я марал это письмо дольше, чем я думал. Это мне стоило некоторых усилий, но они смягчены удовольствием Вам писать. А для меня это большое удовольствие, хотя бы письменно беседовать с Вами, дорогой граф.
2
Отель Бово, 21 марта 1816
Ах, дорогой граф, когда негодяй нашел возможность забраться к Вам, ничто не в состоянии его оттуда выжить. Мой ревматизм доказывает мне верность этой печальной истины. Как только я успел ответить на Ваше письмо, которое так долго медлило дойти до меня, мой враг, отсутствовавший несколько дней, вероятно, для того чтобы заострить свои когти, снова появился, чтобы вонзить их в мое старое тело… Наконец, боли прошли, но осталась общая оцепенелость, физическая и нравственная, лишающая меня всякой способности действовать и мыслить; итак это не более, как толстое животное, которое теперь старается намарать Вам свою благодарность за Вашу добрую память. В виду столь хорошего намерения, я прошу извинить пошлость моего послания.
Как Вы счастливы, что я не чувствую в себе сил описать Вам тот новый хаос, который нас теперь заставляют переживать! Нас тревожат не преступники, как прежде, а болтуны с претензиями, которые тормозят нас, когда у нас является настоятельная надобность двинуться вперед. Неужели у этих господ, кроме языков, нет рук, чтобы дать нам толчок и заставить нас тронуться с места. Вы думаете, что у нас только две палаты, дорогой граф, но знайте, что у нас их три: палата перов, палата депутатов и палата недовольных[388]. Последняя находится повсюду, от передней до будуара. Она изобилует тревожными слухами и кишит еще больше, чем первые две, чиновниками, финансовыми прожектерами и будущими министрами. Все эти группы производят оглушительный шум, но дела у них не видать. Министерство, не оглядываясь назад, попало в осиное гнездо, где вместо меда оно наткнулось на жальные уколы, которых для него не щадят. Потешно, что в наш век просвещения все, даже самые хитрые люди играют в жмурки. И мне тоже пришлось бы принять участие в этой партии, если бы я хотел просветил Вас насчет нашего положения. Что, собственно, касается моего, то оно было бы очень приятно при отсутствии ревматизма и некотором обилии червонцев. Вы знаете мою дочь, — а этим сказано все; так вот, живя с ней под одной крышей, в хорошей квартире, с видом на поля и хорошим воздухом, что можно больше желать в моем положении и в моем возрасте? Мне недостает такого состояния, которое поменьше напоминало бы бедность. У меня лишь сердце твердо и спокойно, и доказательством тому служат мои чувства к любезнейшему и дражайшему графу Головкину.
Моя дочь постоянно говорит мне о Вас и поручила мне Вам сказать, что все, что она желает — это, чтобы Вы скорее вернулись сюда. Вы можете быть уверены, что мои желания на этот счет не менее искренни.
3
Отель Бово, улица предместья Сент-Оноре
21 июня 1816 г.
С Вашей стороны, дорогой граф, очень коварно, что Вы предупредили мое желание высказать Вам мое мнение лишь тогда, когда можно будет более или менее точно установить черты и качества новой принцессы[389]. Пока она была в дороге, письма мало согласовывались насчет ее красоты, с момента же ее приезда разногласия остаются те же. Придворные профессионалы утверждают, что она хорошенькая, неблагонамеренные люди осмеливаются говорить, что она безобразна, а правдивые — хотя не доходят до того, но приближаются к тому же утверждению; у нее во взгляде есть нечто напоминающее косоглазие и придающее ее глазам движение вверх, не соответствующее остальным ее чертам, в особенности нижней губе, которая в то же время производит движение в противоположную сторону, что ей очень не к лицу; у нее вообще очень заметна отвислая нижняя губа, свойственная австрийскому царствующему дому. Лицо у нее бесцветное, но ослепительной свежести. Она небольшого роста, но хорошо сложена; ноги у нее маленькие, но слегка вогнутые во внутрь. В общем она нехороша собой, даже для принцессы, как выразился вчера один из моих друзей. А впрочем дорогой граф, не обращайте большого внимания на мое описание; может быть, во всем, что я пишу, нет и слова правды, ибо я повторяю только слухи, а Вы знаете, что слухи чаще отдаляются от истины, чем приближаются к ней. Что же касается ее характера, то о нем еще нельзя судить. Она кажется доброй, нежной, веселой, но это еще ребенок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});