Лена. Думаю, у нас проблемы. – Лена побежала в сторону офиса. – Надо вызвать полицию.
* * *
На участке дороги между фермой и конюшней Куп затягивал гайки на запасном колесе минивэна. Двое маленьких детей наблюдали за ним из салона, как совы, прикладываясь к молочным бутылочкам.
– Огромное спасибо вам за помощь. Я и сама могла бы поменять его, но…
– Похоже, у вас и так дел по горло, – он кивнул в сторону окон. – Не проблема.
– Вы сэкономили мне кучу нервов, – улыбнулась молодая мать. – Мне бы понадобилось на это в два раза больше времени – не считая времени, чтобы разнять этих двоих. Весь день мотаемся по делам, так что они пропустили свой тихий час, – ее глаза заискрились смехом. – И я с ними заодно.
Подмигнув детям, он убрал спущенную шину в заднюю часть фургона. Лишь покачал головой, когда она предложила ему десятидолларовую купюру.
– Не надо, спасибо.
Молодая женщина наклонилась, роясь в пакетах с продуктами.
– Как насчет банана?
– Не откажусь, – рассмеялся Купер. Он заменил инструменты, быстро отсалютовал детям бананом, вызвав их дружный смех, после чего закрыл дверь салона с водительской стороны.
– Можете ехать.
– Еще раз спасибо вам! – улыбнулась она.
Вернувшись к своему грузовику, Куп подождал, пока машина отъедет, затем развернулся, чтобы поехать обратно той же дорогой, на обочине которой до этого заметил фургон молодой матери. Примерно через полмили его телефон пискнул, сигнализируя о голосовом сообщении.
– Не волнуйся, бабушка, – пробормотал он, – я везу тебе гигантские мусорные мешки и бутылку лизола… – Тем не менее он нажал на кнопку, чтобы воспроизвести сообщение.
«У него моя мать».
Куп ударил по тормозам, свернул на обочину.
Первая вспышка жара сменилась леденящим холодом. Он нажал на газ, быстро набрал номер шерифа.
– Соедините меня с ним. Сейчас же.
– Шерифа Йохансена нет в офисе.
– Соедините меня с ним, где бы он ни был. Это Купер Салливан.
– Привет, Куп, это Сай. Я не могу этого сделать. Я не уполномочен…
– Послушай меня. Итан Хау взял в заложники Дженну Шанс.
– Что?..
– Возможно, Лил уже у него. Бери Вилли и приезжайте в заповедник. Прямо сейчас. Мать твою, прямо сейчас!
– Мы приедем, Куп. Господи, мы приедем. Что мне…
– Я еду в заповедник. Я хочу, чтобы туда приехал Вилли – и как можно больше полицейских. И никаких поисков с воздуха, – быстро добавил он, стараясь сосредоточиться. – Он просто убьет их, если увидит вертолеты. Скажи ему, что она обещала оставить мне след. Я буду идти по нему. Действуй.
Включив двигатель, он проехал несколько миль до дома Лил.
* * *
Лил увидела Итана, сидящего со скрещенными ногами в устье пещеры, с арбалетом на коленях. У него было ободранное лицо, испещренное ужасными царапинами под полосами нанесенной им боевой раскраски. Да, он и был тем самым жутким бородачом, привлекшим внимание Лены.
На голову он надел кожаный ремешок, в который было вплетено перо ястреба. На ногах были мягкие кожаные сапоги, на шее – ожерелье из медвежьих зубов.
Лил подумала, что полушутливая игра в индейца могла бы показаться ей забавной. Если не знать, насколько он убийственно серьезен.
Он поднял руку в знак приветствия и проскользнул обратно в пещеру. Лил пролезла остаток пути, карабкаясь по камням; затем задержала дыхание и последовала за ним.
После первых нескольких футов пещера открылась ее взгляду, но свод все еще был настолько низким, что пришлось приседать. «Низкая и глубокая», – подумала Лил о пещере и увидела бледный свет фонаря.
В этом свете сидел Итан, приставив к горлу ее матери нож.
– Я пришла, Итан, так что ты не должен причинять ей боль. Если ты ранишь ее, ты ничего от меня не получишь.
– Присаживайся, Лил. Я объясню, как все будет.
Лил присела, и ее бросило в дрожь. Порезы и синяки изуродовали лицо матери, ее руки. Кровь окрасила веревки вокруг ее запястий и лодыжек.
– Мне нужно, чтобы ты убрал нож от горла моей матери. Я сделала то, о чем ты меня просил, и буду делать это дальше. Но не в том случае, если ты причинишь ей больше боли, чем уже причинил.
– В основном она причиняла себе боль сама. Не так ли, Дженна?
Глаза Дженны говорили красноречивее, чем мог бы сказать ее голос. «Беги. Беги! Я люблю тебя».
– Пожалуйста, убери нож. Он тебе не нужен. Я здесь. Одна. Это то, чего ты хотел.
– Это только начало. – Но он опустил нож на дюйм. – Все, что было до этого, только разминка. А теперь будет финал. Ты и я.
– Ты и я, – кивнула Лил. – Так отпусти ее.
– Не будь дурой. Я не стану тратить время на глупости. Я дам тебе десять минут. Это хорошая фора для того, кто знает холмы. Потом начнется охота.
– Десять минут. Я получу оружие?
– Ты – добыча.
– У пумы и волка есть клыки и когти.
– Ты можешь пустить в ход свои зубы, если, конечно, осмелишься подойти достаточно близко, – ухмыльнулся он.
Она жестом указала на арбалет:
– Ты сильно перевесил игру в свою пользу.
– Моя игра, мои правила, – пожал он плечами.
Она попробовала зайти с другого края:
– Так воин сиу показывает свою честь и храбрость? Охотой на женщин?
– Ты больше чем женщина. А она… – Взяв Дженну за волосы, он откинул ее голову назад, чем едва не спровоцировал Лил наброситься на него. – Скво-полукровка? Теперь она моя по праву. Я взял ее в плен, как наши предки брали в плен белых. Делали из них рабов. Я могу оставить ее у себя на некоторое время. Или…
Она поняла, что он очень мало знал о тех, кого считал своими предками.
– Сиу были охотниками. Они охотились на бизонов и оленей, на медведей. И делали это, чтобы добыть себе пропитание и одежду. Это не сделает честь твоей крови – убить беспомощную, связанную женщину.
– Хочешь, чтобы она жила? Тогда мы сыграем в охоту.
– И если я выиграю?..
– Не выиграешь. – Он наклонился вперед. – Ты опозорила свою кровь, свой дух. Ты заслуживаешь смерти. Но я дарю тебе честь поучаствовать в охоте. Ты умрешь на священной земле. Если ты будешь хорошо играть, возможно, я оставлю твою мать в живых.
Лил покачала головой.
– Я вообще не буду играть, если ты не отпустишь ее. Ты уже убивал прежде, убьешь и снова. Это твоя натура. Я не верю, что ты оставишь ее в живых, даже если я сыграю в твою игру. Поэтому тебе придется отпустить ее.
Он поднес нож к горлу Дженны.
– Я просто убью ее прямо сейчас, и все.
– Тогда придется убить и меня, прямо на этом месте. Пока она не выйдет отсюда, я не буду играть по твоим правилам. И все твое время и усилия пропадут зря.
Ей захотелось взглянуть на мать и протянуть к ней руки, но она продолжала смотреть Итану в лицо.
– И тогда окажется, что ты просто мясник, а не воин. Дух Неистового Коня отвернется от тебя.
– Женщины – ничто. Меньше чем собаки.
– Настоящий воин почитает мать, ибо вся жизнь исходит от нее. Так отпусти мою. Ты не закончишь это, Итан. Это никогда не закончится, если мы не будем соревноваться. Разве не так? Она тебе не