Хроники бросился к двери в реальность, как только услышал, что она открылась. Но, разумеется, не он один был такой умный – перед дверью уже собралась огромная очередь. Хроники разочарованно вздохнул и – делать нечего – пристроился в хвост.
Желающие пройти в реальность прибывали с немыслимой скоростью; толпа разрасталась на глазах. Ожидание обещало быть долгим.
– Не знаете, много уже через дверь прошло? – раздался позади чей-то голос, и Хроники обернулся. За ним пристроился какой-то приключения.
– Да я даже не знаю, сам буквально пару минут назад подошел.
– Немного, – вмешалась стоявшая перед ними подростковая книга. – Пара классиков, кто-то из фантастики, детектив и, представляете, одна эротика пролезла! Ах, да, и еще один из этих… – она неопределенно взмахнула рукой и закончила с оттенком брезгливости: – Ну, знаете, смешанного жанра.
Хроники не относил себя к поборникам чистоты жанра, но решил не комментировать.
– Имя у него еще дурацкое, то ли Создатель-и-Мегги, то ли Творец-и-Марго, – продолжила подростковая книга голосом, исполненным такого презрения, что Хроники не выдержал:
– А вас саму-то как зовут?
– Мальчик-Волшебник-и-Магический-Камень, – гордо ответила подростковая книга и важно добавила: – Попомните мое слово, когда я попаду в реальность, я произведу там фурор.
Хроники оценивающе оглядел собеседницу, отметил самый обычный конфликт и ничем не выдающуюся кульминацию и подумал, что рассчитывать на фурор со столь заурядной внешностью несколько самоуверенно. Но промолчал.
– Скажите, а вы уже нашли своего автора? – вдруг спросил у него приключения.
– Есть у меня на примете пара человек, – уклончиво ответил Хроники, хотя автора приглядел себе уже давно. Но ведь не будешь же о таком личном – и первому встречному.
– А я вот пока не определился, – вздохнул приключения. – Кстати, меня зовут Последний-из-Индейцев.
– Хроники-не-родившегося-мира… И не переживайте, вы еще успеете найти своего автора, время, судя по всему, есть, – приободрил Хроники, указывая на гигантскую очередь.
– А как вы поняли, что выбранный вами человек – именно ваш автор? – продолжал расспросы приключения.
Хроники задумался и пришел к выводу, что есть некоторые вещи, которые просто невозможно облечь в слова так, чтобы передать всю суть и всю глубину… Какая ирония: у книги – и нет слов.
– Вы когда-нибудь влюблялись? – спросил он наконец у Последнего-из-Индейцев и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Это в чем-то похоже. Пока ты не нашел своего автора, ты гадаешь, он это или не он. Смотришь на его словарный запас, оцениваешь воображение, отмечаешь уровень креативности, трудолюбие и упорство, измеряешь образность мышления, взвешиваешь восприимчивость к вдохновению. И все продолжаешь оценивать и гадать, потому что не уверен. А когда находишь своего автора, на тебя словно снисходит знание: это – он.
– А если ошибешься? – отчего-то шепотом спросил Последний-из-Индейцев. – Если ошибешься и уйдешь не к тому автору – что тогда?
– Не знаю, – честно ответил Хроники. – И надеюсь никогда не узнать.
Отличающийся нахальными манерами и прыщами на лице юный гувернер Станька, а для школяров – Стантин Ксаныч Бысь всерьез беспокоился за свое душевное здоровье. Последние несколько дней с ним приключилось сразу несколько странных приступов: на некоторое время он словно терял сознание, а когда приходил в себя, обнаруживал, что перед ним лежат исписанные его почерком листы бумаги.
Болезнь прогрессировала – если во время припадков под рукой не оказывалось бумаги, то гувернер исписывал салфетки, бумажные обои, скатерти и даже собственную левую руку.
Написанное во время приступов приводило Станьку одновременно в восхищение и ужас. В восхищение, потому что ему очень нравились увлекательные истории о таинственных преступлениях и о блестящем сыскаре, раскрывающем их. В ужас, потому что в разгар самых напряженных расследований в тексте вдруг ни с того ни с сего появлялись чрезвычайно интимные сцены, например, «следы взлома были почти незаметны, и сыскарь, достав лупу, стиснул ее в страстных объятиях». Дальнейшие описания были столь подробными и красочными, что юный гувернер, имеющий, несмотря на нахальные манеры, сугубо теоретические познания о такого рода отношениях, неловко краснел и мучительно ерзал на стуле.
И истории про сыскаря, и смущающие Станьку интимные сцены были написаны его почерком, и ему оставалось только гадать, кто же управляет его рукой во время писарных приступов. Не иначе – демон. А скорее всего – даже два.
– Мариана, что это такое? – загромыхал над девушкой голос господина Завирайло-Охлобана.
Маша подняла взгляд и увидела в руках у владельца писарни последние две копии «Нюансов», которые она сдала только сегодня утром.
– Я спрашиваю, откуда там взялась эта история? – продолжал греметь владелец писарни, и сердце девушки ухнуло вниз. Ну, вот теперь точно все, ее обман раскрылся.
– Я не знаю, – со слезами в голосе ответила Маша. – Я переписывала «Нюансы», а потом вдруг – раз! – и я прихожу в себя, а передо мной исписанные моей рукой листы, а на них – эта история.
Господин Завирайло-Охлобан крепко задумался; над столом девушки сгустилась напряженная тишина. Вытерпев, сколько смогла, Маша не выдержала:
– Вы меня теперь уволите?
– Нам пришел заказ на целых двести копий «Нюансов», – невпопад ответил владелец писарни. – Они расходятся по городу с удивительной скоростью! И, поверь мне, девочка, – вдруг перешел он на проникновенный тон, – их заказывают не потому, что кому-то интересно читать про военные подкопы. Их заказывают из-за этой истории про мертвеца. Я уже приказал выкинуть первые двадцать страниц, тех, что из «Нюансов» – они ведь никому не нужны, и нанял полдюжины новых писарей-копировщиков, потому что, чует мое сердце, скоро нам поступят новые заказы.
Из всех рассуждений господина Завирайло-Охлобана Маша услышала только то, что он нанял шесть новых писарей, и поникла.
– Я больше не буду работать у вас копировщицей, да? – обреченно спросила она.
Владелец писарни отстраненно ответил:
– Нет, копировщицей ты больше не будешь, – и, заметив, как переменилась в лице девушка, добавил: – Мне нужно, чтобы ты сочинила новые истории. Такие, чтобы нам заказывали десятки и десятки копий. Это же золотая жила!
– Но я не знаю, как это произошло! – не на шутку перепугалась Маша. – Это просто случилось, я тут ни при чем! Я не смогу…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});