– Думаю, идея замечательная.
Они снова быстро поцеловались, и Вин сказал:
– Если ничего не получится, я сразу же уеду.
– Почему-то мне кажется, что все будет хорошо.
Вин улыбнулся и еще немного отпил из стакана.
– Как же давно я не пил имбирный эль.
– Как твой желудок…
Вернулся Робби, все еще в пижаме.
– Держи, это поможет!
Когда он протянул свой любимый комикс «Человек-паук», Гретхен взяла содовую, чтобы Вин смог принять подарок.
– Выглядит очень круто, – прошептал Вин, положив комикс на колени и открыв его на первой странице. – Помогает забыть о проблемах.
Робби кивнул, будто говорил, основываясь на десятилетиях опыта:
– Иногда, когда тебе больно, нужно отвлечься.
«Отвлечься» у него вышло как «атвлесся».
– Мне нужно готовиться к занятиям. Оставайся здесь. Выпей это. Мы с мамой тебя проверим.
Робби с важным видом вышел из комнаты, будто бы все устроил. И Вин воспользовался представившейся возможностью.
Глава 43
Опять свежая травка.
Но, по крайней мере, в этот раз Джим знал, в какой дыре находился.
Открыв глаза, он вперился взглядом в мягкий простор яркой зелени. Он повернул голову набок и вдохнул полной грудью. Все тело болело, и не только там, куда попала пуля, и Джим выждал, пока все немного успокоится, а затем попытался сделать хоть какое-то движение, например… о, поднять голову.
По ходу то, что он валялся лицом вниз, означало, что он действительно умер…
Пара идеально отполированных белых кожаных туфель заслонила ему поле зрения, и над аккуратной обувью свисали льняные брюки со стрелками, идеальной линией заканчиваясь у щиколоток.
Низ манжет резко подтянули вверх, а затем Найджел сел на корточки.
– Как приятно снова тебя видеть. И нет, ты вернешься вниз. У тебя впереди еще много заданий.
Джим застонал.
– Мне каждый раз придется умирать, прежде чем попасть сюда? Без обид, но, черт возьми, я мог бы просто дать вам мобильник для связи.
– Ты отлично справился, – сказал Найджел. Мужчина… ангел… неважно… протянул руку. – Даже очень хорошо.
Джим оттолкнулся от упругой земли, перевернулся и пожал протянутую ладонь. Небо было настолько ярким, что он быстро заморгал и отпустил руку, чтобы протереть глаза.
Боже… ну и поездочка. Но, по крайней мере, та пара была в порядке.
– Ты опустил одну важную деталь, – сказал он ангелу. – Это я стоял на распутье, так ведь. Когда вылетела шальная пуля, это я должен был сделать решающий выбор, а не Вин.
– Да, ты прав. Переломный момент наступил, когда ты предпочел спасти ее, а не себя.
Джим позволил рукам упасть по бокам.
– Это был тест.
– И ты прошел его, между прочим.
– Да ну.
Подошли Колин и два других франта, все трое были одеты как Найджел, в отутюженные белые брюки, кашемировые свитера, персиковые, желтые и небесно-голубые, соответственно. Свитер Найджела был кораллового цвета.
– Парни, вы когда-нибудь носили камуфляж? – проворчал Джим, оперевшись на ладони. – Или плебейская одежда оскорбляет ваш вкус?
Колин сел на колени… действительно поставил их на траву – видно, на Небесах в здешней прачечной пользуются «Клороксом».
– Я даже горжусь тобой, приятель.
– Как и мы. – Берти погладил своего волкодава по голове. – Ты удивительно преуспел.
– Удивительно, именно. – Байрон кивнул, и его розовые очки блеснули в рассеянном свете. – Но я знал, что ты сделаешь мудрый выбор. Я всегда был уверен, да, был уверен.
Джим посмотрел на Колина.
– Что еще вы от меня скрываете?
– Боюсь, мы откроем тебе все по мере необходимости, приятель.
Запрокинув голову назад, Джим уставился на молочно-голубое небо, которое простиралось в милях отсюда, но в то же время достаточно близко, на расстоянии вытянутой руки.
– А вы случаем не знаете мудака по имени Матиас?
Подул мягкий бриз, потревожив траву. Вопрос Джима остался без ответа, поэтому он с трудом, но таки встал на ноги. Когда Берти и Байрон наклонились, чтобы помочь ему, он оттолкнул их, хоть и держался так же устойчиво, как карандаш, стоящий на ластике.
Джим знал, что будет дальше. Другое задание. Семь душ, а он спас одну… или две?
– О скольких мне еще нужно будет позаботиться? – требовательно спросил он.
Колин махнул рукой влево.
– Сам увидишь.
Джим нахмурился и посмотрел на замок. На вершине его самой высокой стены развевался массивный треугольный флаг ярко-красного цвета, окутанный легким ветром. Он был невероятно ярким, столь же ясным, как и зеленая трава, и, когда тот колыхался от ветра, он не смог двинуться с места.
– Вот почему мы носим пастельное, – сказал Найджел. – Твой первый флаг чести развернут, и с этим не сравнятся действия «зеленых».
– За Вина?
– Да.
– Что с ними будет?
– Они проживут остаток своих дней в любви, и, когда попадут в рай, то счастливо проведут вместе целую вечность, – заговорил Байрон.
– Ну, если ты не накосячишь с другими шестью, – заметил Колин, вставая. – Или все бросишь.
Джим навел на парня палец, словно пистолет.
– Не брошу.
– Посмотрим… посмотрим.
– Ты такой придурок.
Найджел серьезно кивнул:
– Даже очень.
– Потому что я логически мыслю? – Казалось, Колина это совсем не заботило, или со-о-всем, как бы сказал он, растягивая первый слог. – В каждом стремлении есть точка, когда человек чувствует жжение, возникшее от слишком упорного движения вверх. Все мы испытали это на себе, как и ты. Нам остается надеяться, что когда ты дойдешь до той точки…
– Я не собираюсь никуда уходить, придурок. Можешь не беспокоится.
Найджел скрестил на груди руки и решительно посмотрел на Джима.
– Теперь, когда Девина знает тебя, и ты кое-что у нее забрал, она начнет давить на твои слабости. Все станет гораздо сложнее и более личным.
– Сучка может катиться на три веселых буквы, как тебе это?
Колин ухмыльнулся.
– Даже странно, что мы до сих пор не поладили.
Байрон прокашлялся.
– Думаю, нам всем стоит воспользоваться моментом и поддержать Джима, а не подвергать сомнению его намерения. Он совершил удивительный, смелый поступок, и я горжусь им.
Когда Берти присоединился к разговору, а Таквин завилял хвостом, Джим поднял ладони.
– Я в норме… О, Боже, никаких объятий, нет…
Слишком поздно. Байрон обернул вокруг Джима на удивление сильные руки и обнял его; за ним последовал Берти, Таквин поднялся и положил лапы Джиму на плечи. Ему пришлось признать, что от ангелов приятно пахло… дымом от тех сигар Эдди.