Она бросилась к нему, забыв, что он царь. Он смотрел на нее, но уже не прежним страстным взглядом, казалось, страстное волнение исчезло; он хотел что-то сказать, но не находил слов. Тогда Анастасо обхватила его за талию и сжала его в своих объятиях. Но Михаил высвободился из них и закричал:
— Ты гетера, отойди!
Анастасо растерялась, для нее гетера не было страшным словом.
— Отойди! — закричал он еще раз, — помни, царь ромейский не может иметь ничего общего с блудницей!
Крик этот услышал старший кубикуларий, сидевший по соседству с царскою спальней. Предчувствуя что-то недоброе, он не ожидая зова бросился в спальню. Царь лежал на полу и бился в страшном припадке. Анастасо стояла возле него; она хотела помочь ему и не знала, что делать. Вместо помощи, она зарыдала. Кубикуларий был возмущен присутствием этой женщины.
— Уходи скорее, — сказал он.
— Разреши мне остаться, — просила Анастасо, — я могу быть полезна.
— Остаться? Не забывай, что ты презреннейшая из женщин, не место тебе во дворце великого самодержца.
Он взял за руку Анастасо и вывел ее из комнаты.
Несколько дней после этого гетера предавалась отчаянью. Теперь все пропало.
В тот же вечер поползли сплетни по дворцу. Кубикуларий передавал то, что он видел собственными глазами. Выходило, что царь просто лицемер. Он старается казаться набожным, добродетельным, даже аскетом и вдруг такое… Гетера в царской спальне! Будь это еще другая женщина, а то Анастасо, которую знает вся столица. Нашлись наивные люди, которые спрашивали, не была ли она у царя по какому-нибудь делу. Но, во-первых, у гетеры никаких дел не может быть; во-вторых, когда у женщины является какая-нибудь тяжба, или другое дело, то она поручает его мужчине; наконец, нашли след, ясно указывающий, что тут происходило. На кушетке в царской спальне оказался золотой браслет, какие носят женщины. Один из служителей взял его себе и не знает, как быть. Его могут заподозрить в воровстве, но нельзя же отдать его царю. Это напомнит о том, о чем надо позабыть.
Благодаря придворным, о приключении во дворце скоро узнал весь город. От этого выиграла Анастасо. Известность ее возросла, все интересовались гетерой, сумевшей завлечь самого царя. Но император Михаил значительно проиграл в общественном мнении. Какое же он имеет право так строго судить своих подданных, бранить их за малейшее отступление от правил нравственности, карать за внебрачное сожительство, когда он сам позволяет себе вводить во дворец развратную женщину? Можно уважать аскета, но можно ли уважать лицемера, прикидывающегося аскетом?
XVI
На следующий день царь Михаил был в самом мрачном расположении духа. Он размышлял обо всем случившемся и чем больше думал, тем становилось яснее, что его искушал дьявол. Ему было невообразимо тяжело при мысли, что он поддался искушению; хорошо еще, что, в конце концов, он устоял. Бог спас его, наслав на него болезнь. Факт этот имел несомненно еще другое значение. Припадки продолжаются, и это доказывает, что он не исцелился еще душой. Надо бороться, надо искупить грех. Теперь к старому греху прибавился еще новый, ибо, как ни толкуй, это грех. В житиях святых он не раз читал о подобных искушениях, злой дух всегда борется с Богом. Но святые не поддавались искушению, в них было довольно силы, чтобы победить лукавого. А он все еще так слаб. Обнимать женщину — это великий грех, да еще — гетеру. Если идти по этому пути, попадешь прямо в ад. Надо спастись во что бы то ни стало, надо искупить новый грех.
Прежде всего, царь сделал богатое пожертвование в Афонскую лавру, братия которой славилась своею строгою, богоугодною жизнью; он послал облачение игумену и нескольким священникам, да, кроме того, чашу из чистого золота и денег. Наступал Успенский пост, и царь решил провести его в особенно строгой молитве и покаянии. Он отправился в Солунь поклониться мощам св. Дмитрия Солунского и просить у него исцеления души и тела. Известно было, что этот угодник творит чудеса и исцелил уже не одного больного, которого врачи считали неизлечимым. Царь пробыл в Солуне весь пост, в это время припадки с ним не повторялись, и он вернулся в столицу с тайною надеждой, что св. Дмитрий изгнал из него болезнь навсегда. Но тут сообщили ему новость, которая сильно его потрясла.
После бурной сцены между Михаилом и Зоей, происшедшей на Святой, царица жила на своей половине в полнейшем уединении, не имея никаких сношений с царем. Зоя не принадлежала к тем женщинам, которые способны долго любить без надежды на взаимность. Она действительно любила Михаила, но когда он нанес ей оскорбление, страсть сменилась ненавистью. Она ненавидела его теперь так же, как ненавидела прежде своего первого супруга Романа. В беседах с патрикией Евстратией она выражалась о нем очень резко. Что это за царь, это даже не мужчина, это евнух на престоле. Евстратия разделяла ненависть своей госпожи. Она соболезновала и утешала, но, все-таки, скучно было проводить с ней целые дни. Приготовление ароматов занимало много времени, но, тем не менее недоставало чего-то.
С удовольствием узнала она, что царь удаляется из столицы. Нельзя ли воспользоваться этим и осуществить заветное желание? А заветным желанием ее было увидеться с Константином Мономахом. Михаил сделал его императорским казначеем, и всякий раз, когда Зоя требовала денег, к ней присылали Мономаха. Но свидания эти никогда не происходили наедине, при них почти всегда присутствовал брат царя Иоанн, а если он не приходил, во всяком случае, должна была быть патрикия Евстратия и другие придворные. Однако, достаточно было увидеть Константина Мономаха, чтобы плениться его красотою; не даром же его сравнивали с Ахиллом. Зоя с первого же взгляда воспылала к нему страстью, и чем труднее казалось удовлетворить ее, тем больше она разгоралась. Она не делала до сих пор никаких серьезных шагов, потому что боялась Михаила. Он объявил ей через брата самым оскорбительным для нее образом, что не потерпит во дворце распутства. Он царь и все может сделать: он может насильно постричь ее, сослать на какой-нибудь пустынный остров, пожалуй, даже казнить. Кто в силах помешать ему? Сам по себе царь не был бы так страшен, если бы не брат его Иоанн. Известно, что у него повсюду шпионы, он умеет узнавать самые секретные дела. Михаил, может быть, ничего не узнал бы, но евнух… Царь уехал, это, во всяком случае, хорошо; сановники трусы и присутствие во дворце монарха нагоняет на них страх. Но остается евнух… Надо найти человека более ловкого, чем он сам, который сумел бы провести даже его. Зоя долго думала, кто мог бы ей устроить все это, и, наконец, нашла. Пселл хитрее всякого хитреца, он способен надуть самого опытного плута; пусть он возьмется за это дело.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});