На этот раз путники вместе со своими маленькими скакунами спокойно спали под очередной железной решетчатой накидкой, которые Лэя штамповала, как на конвейере.
Их разбудил треск железных прутьев. Вскочив, Лэя с Женей разглядели какие-то толстые, черные и мохнатые кольца вокруг их убежища. Лэя не растерялась и, схватив ветку, зажгла ее в поднятой руке наподобие факела. Перед ними предстала жутковатая картина: огромная змея, поблескивающая черным мехом, по сравнению с которой анаконда показалась бы невинным червячком, сделав три оборота вокруг их убежища, пыталась добраться до еды, сдавливая железную скорлупу решетки. Сбоку в решетку ударила огромная голова, сверкнувшая рядом отменных острых зубов.
– Это же горный питон! – узнала ночного визитера Лэя. – Но господи, какой же он огромный! Помнишь мой костюм наездницы с лентами из шкуры этого животного?
– Да уж, трудно забыть твой эффектный выезд перед принцем! Только больно многовато здесь сейчас намотано шкуры этого млекопитающего, прикидывающегося змеей!
Пока они так обменивались мнениями, голодное создание пришло в себя после ослепления огнем и решило продолжить типичную змеиную практику сдавливания предполагаемой жертвы. Женька пожал плечами и сказал:
– Товарищ не понимает. Моя принцесса, может, пояснишь ему, что нехорошо так с гостями обращаться?
– Что ж с ним таким невоспитанным поделаешь. Возьмет и раздавит клеточку, а я столько над ней трудилась! – подхватила веселый тон Лэя и пощекотала змея легким ударом тока.
Но веселья не получилось. То ли зверюга была голодна, то ли тупа, а может, просто разряд тока вызвал конвульсивный спазм всех мышц, но железная клетка вдруг стала со страшным треском быстро проминаться внутрь. Лэя, испуганно вскрикнув, перешла к радикальным методам. Непонятно, где она подсмотрела методы газовой резки металлов, но она изобразила что-то очень похожее, сходу разрезав и железную решетку, и все три кольца шерстяного змея Горыныча. В результате, четыре самостоятельных витка этой жуткой ночной колбасы стали выплясывать тропическую самбу, щедро поливая все вокруг кровью. К тому же, все это сопровождалось воистину диким верещанием и воем. Хорошо еще, что длился этот танец только несколько секунд, а то, как Лэя призналась потом, можно было и поседеть от такого концерта.
Несмотря на раннюю побудку, ни спать, ни есть никому после этого не хотелось.
Так что путники, быстро упаковав вещи, отправились дальше в поход. Вечером того же дня они, пробившись сквозь кустарники, выбрались на песчаный пляж внутреннего моря. Лэя с Женькой буквально свалились с лошадей. С облегчением плюхнувшись на песок и обняв друг друга, они стали любоваться причудливой картиной чуть вогнутого зеркала серой воды, уходящей в бесконечность и сливавшейся где-то высоко в синеватом мареве с такими же серыми тучами. В их головах была одна мысль на двоих: "Они дошли до моря! Дошли, несмотря на все препятствия!" Они еще не знали, как пересекут это водное пространство, и какие опасности ждут их на пути, но то, что они добрались до сюда, вселяло надежду в собственные силы – они смогут сделать и все остальное возможное и невозможное, чтобы спасти от неминуемой катастрофы этот, несмотря ни на что, прекрасный мир.
Они сидели на песке, вытянув ноги к лениво облизывающей их воде и прислонив головы друг к другу. С боков похрапывали, прядающие ушами, еще две лохматые головы их верных спутников. Они молчали. Им опять были не нужны слова, чтобы продолжать постоянный диалог: "а знаешь…", "как здорово…", "ты видел…", "а может быть…"
ГЛАВА 16. НАЙТИ СЕБЯ
Начинало смеркаться и Женька, с сожалением нарушив миг покоя, спросил:
– Ну что, моя принцесса? Поздравляю с достижением внутреннего моря!
– Как же долго мы до него добирались! – вздохнула Лэя.
– Ну, судя по расстоянию, совсем и не долго. Полтора десятка дней не прошло, как из твоего дома вышли. Представляешь, если бы пешком пришлось идти?!
– Ужас, это, наверно, с месяц такой пытки было бы!
– Да, спасибо лонкам!
– Как там Хлюп без нас?! – Лэя опять начала грустить.
– Скорее всего лучше, чем ты сейчас – сидишь и печалишься, вместо того чтобы радоваться достигнутому рубежу! – немного ворчливо попытался растормошить Лэю Женька.
– Действительно, не время хандрить! Лучше скажи, что дальше делать будем?
Кажется, уже темнеет.
– А все очень просто! – ответил Женька, всматриваясь в береговую линию справа. – Если карты в книжках не врали, то там должен быть длинный мыс, далеко вдающийся в глубину внутреннего моря. Кстати, судя по изгибу береговой линии, похоже, что это именно так.
– Тогда, идем направо?!
– Да, прямо по пляжу, по самой кромке влажного и плотного песка. Мне кажется, береговая линия здесь должна быть преимущественно песчаной, если, конечно, какие-нибудь мангровые заросли не встретятся!
– А почему?
– Здесь равнина, значит море, по крайней мере, в прибрежной зоне должно быть мелким. А волны за миллионы лет превратили все каменные породы в песок и болото.
Нам надо найти какое-нибудь место для стоянки посуше и безопасней.
Пройдя с полчаса вдоль берега, они наткнулись на идеальное место для лагеря в дельте небольшого ручья. Постоянно мигрирующая в песке вода, создала прекрасный холмистый островок, поросший травой и мелкими кустиками, и ограниченный, с одной стороны ручьем, а с другой – морем. Даже дрова нашлись в виде пары сухих деревьев, некогда выброшенных волной на островок.
Немного досадным было то, что ночи постепенно удлинялись по мере их продвижения вглубь впадины, и теперь им приходилось ровно половину суток проводить в лагере.
С полночи, правда, можно было ориентироваться без света костра, так как появляющиеся где-то за облаками звезды пробивались сюда своим светом, но для путешествия этого было явно мало. Зато у них было время приводить все в порядок, ухаживать за лошадьми, неспешно готовить еду и, самое главное, заниматься друг другом. Кроме игр и ласк у них было неограниченное количество тем для разговоров.
За их спинами стояли два совершенно разных мира. Так что языки у них уставали от постоянных бесед, в которых они узнавали мир, вселенную и, конечно, своего партнера по путешествию.
Утром, после прекрасно проведенного отдыха, Лэя все же показалась Женьке задумчивой.
– Плохо спалось, мой котенок? – Женька любил называть Лэю котенком, после того, как она призналась, что так всегда называл ее отец. Хотя котята на Сэйларе и были несколько другие, но маленькие пушистые любимцы, всегда владеют сердцами своих хозяев, вне зависимости от длины носа или ушей, как самих питомцев, так и их хозяев. Лэя, во всяком случае, просто таяла от такого обращения, чем Женька и стремился пользоваться при любом удобном случае.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});