Но я прекрасно понимал, что я не Равендорф. Подобный комфорт стоит серьезных денег, и мне по‑прежнему неоткуда их взять. Конечно, договор с Аркейном дает определенную сумму, но одно дело держать ее на руках в баронстве и совсем другое – в столице.
Я не настолько глуп, понимаю, что содержать один только особняк в Белом городе может позволить не каждый род, не то что один аристократ. Земля в считаных метрах от сердца страны, королевского дворца, попросту бесценна и для посторонних по определению должна стоить огромных денег. Равендорфы все‑таки родня правителя и может многое использовать совершенно бесплатно просто по крови. Мне таких скидок никто не даст.
Помимо этого, чтобы купить особняк в Белом городе, нужно, чтобы кто‑то другой решил продать свой. А я уверен, что недвижимость в столице отдадут только в том случае, если клан обнищал. Слишком престижное место, чтобы было иначе. Так что, если некий род и выставит свое поместье на продажу, мгновенно организуется аукцион между желающими приобрести ценное здание, и шаг между ставками там будет в сотни раз больше, чем все мое Чернотопье принесет за мою жизнь.
А потому и обольщаться не стоило. Как гость семьи его величества, я могу на многое рассчитывать в плане комфорта и удобств, но как самостоятельной единице – клан‑то мы в расчет не берем – мне ничего не светит. Это только в сказках монарх снисходит до нищеты и щедрой рукой одаривает ее благами со своего плеча.
В реальности осчастливленного бедняка ждет нож в первой же подворотне. Прирежут из зависти – если не другие аристократы, так какой‑нибудь разбойник однозначно.
У меня есть свой путь, и сворачивать с него не следует. Я ничего не знаю о текущем раскладе политических сил в Крэланде и влезать в интриги высшего света – становиться пешкой на доске, от которой избавятся сразу же, как она сыграет свою роль. Так что сейчас можно расслабиться и готовиться к новому рывку.
Дверь в ванную отворилась, и я приоткрыл один глаз. Служанка в аккуратной униформе скользнула в помещение и, низко поклонившись, спросила:
– Ваша милость, не желаете ли чего‑нибудь еще?
Я хмыкнул, рассматривая девушку. Баронесса явно постаралась, подбирая красавицу, от которой не посмел бы отвести взгляда ни один сопляк. Все было при ней и в нужных местах, а с учетом здешнего уровня жизни можно всерьез полагать, что за здоровьем и чистотой девушки следят.
Но мне вспомнилась Салэм, и яркая служанка несколько поблекла. Впрочем, отказываться от услуг я не стал. Поднявшись во весь рост, протянул ей руку.
– Пожалуй, ты могла бы потереть мне спину, – произнес я, глядя в лицо девушки. – Если это входит в твои обязанности, конечно.
Нет, только поначалу я злился на Равена Второго, когда только получил его письмо. Указы, растраты. Да, это в моих глазах выставляло монарха не в лучшем свете. Да и сейчас эта нарочито приятная встреча в поместье Равендорфов настораживала– слишком все хорошо, чтобы было правдой.
Но разве это повод отказываться от радостей жизни? Чем эта девушка, явно специально посланная Таминой, по местным меркам отличается от шикарного бассейна? И то и другое мне предоставили, чтобы расслабить и позволить как следует отдохнуть. Известно же, что мужики после близости становятся куда мягче и благожелательней. Как и после хорошей горячей ванны.
Но сейчас я дал служанке выбор – она может сделать вид, что я попросил ее именно ублажать меня, или же просто потереть спину мочалкой. Так что никакого принуждения, она‑то прекрасно понимает, какую роль ей отвели.
Вода волнами накатывала на бортики бассейна. Капли вылетали за пределы ванны, брызги оседали на стенах. Тепло растекалось по телу, заполняя каждую мышцу и заставляя прикрывать глаза.
Наконец, я выбрался из воды и, взяв лежащее рядом полотенце – уже нормальное, а не кусок тонкой ткани, быстро обтерся.
Служанка осталась наводить порядок, да и одеться ей тоже не мешало, в воду‑то она в форме не полезла, само собой.
А меня уже ждал чистый выглаженный костюм. Черная рубашка со шнуровкой у горла, черные штаны из мягкой, напоминающей кожу ткани, жилет с небольшими пуговицами. И туфли – кожаные, мягкие, едва достающие до косточки на стопе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Служанка покинула ванную комнату как раз в тот момент, когда я набросил на плечи жилет.
– Вам очень идет, ваша милость, – сообщила все еще красная девушка, чуть поклонившись и отводя глаза.
Молча кивнув ей, я бросил взгляд на свою маску. За время пути я перестал в ней нуждаться, и теперь предстояло решить, брать ли ее с собой или оставить в покоях. Все‑таки, несмотря на лечебные эффекты, выглядела она не слишком подходящей для светских приемов.
И ладно еще наручи, с которыми я не расстался даже в ванной – они скрывали мои глаза, хотя служанка и была удивлена, когда велел не трогать их. Но сейчас предполагается есть, так зачем надевать маску, если ее придется снять все равно?
Решив не брать артефакт с собой, я чуть поправил достаточно свободные рукава, чтобы не топорщились на предплечьях, взглянул в ростовое зеркало и, кивнув собственному отражению, обернулся к дверям.
Появление Марханы в этот раз я почувствовал сразу. А вот уносившая влажное полотенце девушка прошла через темную богиню насквозь, ничего не заметив. Точно так же ее не видел мой нотариус на Земле, когда мы составляли завещание.
– Она права, тебе идет, – воркующий голосом сообщила Мархана, подходя ближе.
Бокал в ее руке никуда не девался, и богиня слегка помахивала им в воздухе. Запах алкоголя коснулся моего обоняния, но тут же исчез, а Мархана встала у зеркала и недовольно надула губки.
– Совсем забыла, что никак не отражаюсь в них, – пожаловалась она, закинув руку мне на грудь. – Интересно, как бы мы смотрелись рядом?
Я повел плечом, стряхивая божественную руку с себя и, поправив жилет, обернулся к ней. Белые ушки чуть покачнулись, и Мархана растянула губы в улыбке.
– Ну что, готов к подвигам, Киррэл? – спросила она, стоя почти вплотную ко мне.
– Я думал, что должен сам разобраться с тем, в чем тебя оболгали, – хмыкнул я в ответ. – Или что‑то изменилось?
– Ничего не изменилось, – покачала головой та. – Да ты скоро и сам во всем разберешься. А я хотела тебе кое‑что показать. Правда, для этого тебе придется попасть на территорию академии. Но с этим ты справишься, верно? Не просто так ведь ты получил статус адепта демонологии?
Закончив фразу, Мархана чмокнула меня в губы и исчезла, оставив на моих губах легкий коньячный привкус. Потерев рот пальцами, я сделал глубокий вдох и направился к выходу из гостевых покоев. Баронесса приглашала разделить с ней трапезу, так что не стоит заставлять даму ждать.
* * *
Столовая была гигантской и явно рассчитывалась на несколько десятков человек. Длинный стол, накрытый огромным белым полотном, разместился по центру внушительного зала. С потолка свисали гроздья хрусталя, отражающего свет от маленьких магических кристаллов – не этерний, просто призмы для преломления света. Желтые панели на стенах подчеркивали официальность зала, а стоящие у столов с посудой слуги вообще превращали трапезу в какой‑то сумасшедший пир.
На противоположной от входа стене висело гигантское полотно, изображающее толпу людей в разных позах. Портрет рода Равенов навскидку вмещал в себя человек пятьдесят, и потому масштаб картины был оправдан.
Под полотном расположилось удобное кресло, в котором уже сидела баронесса Равендорф. Она как раз читала газету, когда слуга привел меня в столовую. Мой сопровождающий не упустил случая представить меня, крича через отделяющее нас от Тамины пространство:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Его милость Киррэл Шварцмаркт!
После чего слуга дождался, когда хозяйка поместья милостиво махнет рукой, и провел меня к столу. Стульев здесь хватало с избытком, но накрытых мест было всего два – самой баронессы и по левую руку от нее мое.
– Смотрю, отдых пошел вам на пользу, ваша милость, – с улыбкой откладывая аккуратно свернутую корреспонденцию, проговорила Тамина. – По крайней мере, теперь вас можно разглядеть по‑настоящему, без всей той дорожной грязи и пыли.