Читать интересную книгу Русская Доктрина - Андрей Кобяков

Запад, навязав значительной части стран со слабыми рыночными экономиками хозяйствование по неолиберальным правилам, загнал их в своего рода экономическую ловушку, заставив их играть по правилам, которые ему, Западу, выгодны. Китай никому ничего не навязывал. Но для западных господ он также расставил ловушки – статистические. Номинальное производство проката (то есть по нескорректированным официальным данным) составляло в КНР в 2000 г. 131,5 млн т, а в 2004 г. – 297 млн т, то есть выросло в 2,26 раза. Разумеется, так не бывает. Реальный рост производства проката в КНР за эти 4 года – в пределах 25%. Просто китайская статистика скорректировала данные о производстве проката так, что данные за 2004 г. гораздо лучше отражают реальное положение дел, чем данные за 2000 г. Аналогичным образом обстоит дело с данными о производстве по ряду других позиций, причем такие корректировки начались еще до 2000 г. В результате у всех на глазах страна с размерами экономической массы, примерно соответствующей таковой США, превратилась за несколько лет, в течение которых американская экономика стояла практически на месте, в страну с размерами экономической массы, примерно в 2 раза превышающими таковую США. Видимо, пройдет еще несколько лет, прежде чем западная элита поймет, что ее крупно обставили и что в западном варианте ныне глобализационный проект в принципе не реализуем.

Отраслей, в которых американское производство превышает китайское, гораздо меньше, чем тех, в которых китайское производство превышает производство США. Крупный разрыв в размерах производства в пользу США сохраняется в очень немногих отраслях. В том числе – в производстве нефтепродуктов и автомобилей. Но перспективный план по автомобилям (на 2010 г.) предусматривает доведение их производства в КНР в следующем десятилетии до 20–30 млн ед. и перекрытие, таким образом, американского уровня вдвое. Обычно производство автомобилей указывается статистикой КНР на 2004 г. в 5,1 млн ед., в том числе легковых автомобилей – 2,3 млн ед. Но это без малолитражных автомобилей, которых еще в 2002 г. было произведено 3,5 млн ед.

На предприятиях с участием зарубежного (по преимуществу зарубежного китайского) капитала, специализирующихся на натиске на мировые рынки, в КНР в 2003 г., по неполным данным, работало 12 млн человек, что составляет около 2/3 всей занятости в промышленности США.

О масштабах китайской промышленности можно судить по тому, что на предприятиях лишь волостно-поселковой промышленности, к которым не относятся предприятия, расположенные в городах и поселках городского типа, в КНР в 2002 г. работало 77 млн человек, которые произвели продукцию стоимостью 10 трлн юаней. Считая по паритету покупательной способности промышленного юаня, это 2–2,5 трлн долл., или 50–60% от стоимости всей продукции американской промышленности в 2002 г.

В 2004 г. капиталовложения КНР в основные фонды составили, по официальным данным, 7,0 трлн юаней. Считая по паритету покупательной способности инвестиционного юаня (он в 2 раза выше паритета покупательной способности промышленного юаня), это 3,5–4,0 трлн долл., что примерно соответствует всем инвестициям в основные фонды США и ЕС, вместе взятым. Инвестиции государственных унитарных предприятий и государственных компаний составили в КНР в 2004 г. 3,37 трлн юаней, на 14,5% больше, чем в 2003 г., или, считая по паритету инвестиционного юаня, 2 трлн долл. Это примерно объем капиталовложений в основные фонды в США, Канаде и Мексике, вместе взятых.

Широко распространенное мнение о зависимости КНР от иностранных инвестиций – не более чем миф. В том же 2004 г., когда прямые зарубежные капиталовложения в экономику КНР были близки к максимуму, они составили лишь 60,6 млрд долл., то есть меньше 2% от общей суммы инвестиций в основные фонды. К тому же около 40% “зарубежных” инвестиций – это инвестиции гонконгских инвесторов, а около 80% прочих инвестиций – инвестиции зарубежных китайцев. Вклад инвесторов из США и Европы в общую массу производимых в стране инвестиций пренебрежимо мал. К тому же КНР сама уже превратилась в довольно крупного экспортера производственного капитала, не говоря уже об инвестициях в американские облигации.

В инвестиционном отношении китайский мир в целом (и КНР в частности) практически полностью автономен. США зависят от инвестиций КНР в американские облигации, а КНР не зависит ни от американских инвестиций, ни от инвестиций из развитых стран.

Фактически те функции, которые молва приписывает иностранным инвестициям, в КНР выполняют государственные инвестиции и государство как стратегический инвестор.

Государство вкладывает средства в капиталоемкие секторы экономики, мало привлекательные для частного капитала, частный сектор – в остальную экономику. Эта комбинация не нова. Она широко применялась многими странами в 30–70-е годы и даже США в период “нового курса” и Второй мировой войны (военная промышленность была создана практически за счет государства). Всюду она давала отличные результаты. Дала она прекрасные результаты и в КНР.

Китай сегодня – это экономический мир с уровнем экономической автономности, превышающим таковую сообщества развитых стран.

К 2010 г. он вовлечет в сферу своего влияния страны АСЕАН (принципиальная договоренность о создании зоны свободной торговли в составе Китая и этих стран достигнута) и Южную Корею, а после 2010 г. при консервации Россией нынешнего экономического курса – и большую часть бывшего советского экономического пространства.

К 2020 г. промышленное производство Китая, согласно действующему плану развития, увеличится еще в 3 раза. По объему промышленного производства Китай в 2020 г. превзойдет развитые страны, вместе взятые, если они откажутся от неолиберальной экономической модели, в 1,5 раза, если не откажутся – то минимум в 2 раза.

Во времена Марко Поло (середина XIV века) и затем в XV–XVI веках Китай по размерам экономической массы превышал Европу в несколько раз. К 2020 г. при консервации существующих тенденций в области экономической политики соотношение экономических масс Запада и Китая вернется к уровню XV–XVI веков.

Китай вышел вперед и превратился уже сегодня в реальный экономический центр мира именно потому, что, после того как экономика Запада была перестроена на неолиберальных началах, темпы ее роста, особенно в реальном секторе, резко упали.

Особенностью статистики КНР является то, что она не всегда полностью отражает объемы экономической деятельности и величину финансовых показателей, причем показатели постепенно корректируются в направлении приближения к реальности.

Как было сказано выше, в 2000 г. “статистическое производство” проката составило 131,5 млн т, а в 2004 г. 297,2 млн т. Разумеется, такой скачок (в 2,26 раза от уровня в 131,5 млн т) невозможен. В данном случае сведения были скорректированы в направлении приближения к более полному отображению объема производства проката. Масса денег для сделок (агрегат М1 ВВП) в среднем за 2004 г. составила 9,0 трлн юаней, включая наличные деньги (агрегат М0) в сумме 2,04 трлн юаней. Соответствующая величина ВВП никак не меньше, чем 40 трлн юаней. Номинальная же – 13,65 трлн юаней. Из этих данных следует, что для экономики Китая характерен огромный теневой ВВП и, кроме того, правила исчисления ВВП в КНР отличаются от таковых в развитых странах. Именно поэтому и получилось, что при номинальном ВВП в 13,65 трлн юаней капиталовложения в основные фонды КНР составили 7,0 трлн юаней, а прирост сбережений – 2,6 трлн юаней.

В случае увеличения курса юаня до реального уровня покупательной способности промышленного юаня (чего домогаются от КНР США) Китай со своими огромными приростами сбережений и положительным экспортным сальдо может в ограниченное время превратиться в опасного конкурента ведущих финансовых держав на финансовом рынке, как он превратился в их конкурента на товарном рынке.

Согласно полностью доминировавшему в соответствующих кругах Запада в 80-е годы мнению, разгром Советского Союза решал на перспективу все проблемы, с которыми мог столкнуться Запад. Сегодня нетрудно видеть, что эта точка зрения абсолютно ошибочна. Стратегическим системным конкурентом Запада и в 80-е годы было “Срединное государство” (так китайцы называют свою страну). Разгромив Советский Союз, Запад уничтожил не столько своего противника, сколько евразийский противовес возрождающемуся мощному “Срединному государству”. Упорствуя в ставке на неолиберальную экономическую политику и продолжая навязывать ее России, Запад лишь ухудшил собственное стратегическое положение.

Общий итог западной политики к 2020 г. (завершающему году очередного 20-летнего плана развития экономики КНР): соотношение экономической массы Запада (ЕС и США) вернется к уровню, на котором соотношение экономических масс Европы и Китая находилось в XV–XVI веках, в период расцвета империи Мин.