Читать интересную книгу Отныне и вовек - Джеймс Джонс

— Быстро снимай плавки и одевайся, — сказал Пруит.

— Хорошо. Давай мои вещи. А куда плавки девать?

— Черт его знает. Дай-ка их сюда. Ты только скажи честно, ты уже трезвый? Эти двое будут нас караулить на Калакауа. Один из них может пройти на Льюэрс-стрит, чтобы перехватить нас на углу Калиа-роуд. Я думаю, нам лучше всего добраться по Калиа до Форта Де-Русси и потопать оттуда в город. Ты меня слушаешь или нет?

Маджио поднял голову, и Пруит увидел, что по щекам у него катятся слезы.

— Гады! — ругнулся Анджело. — Что мы, убили кого-то или ограбили? Бегаем, прячемся… У меня все это уже в печенках сидит! Чихнуть и то боишься — вдруг патруль услышит. Я больше так не могу. Слышишь? Не могу и не буду!

— Ну хорошо, хорошо. Только не расстраивайся. Ты же не хочешь, чтоб тебя забрали? Просто ты еще пьяный.

— Да, пьяный. Конечно, пьяный. Ну и что? Нельзя, что ли, напиться? Может, вообще ничего нельзя? Даже сунуть на улице руки в карманы и то нельзя, да? Пусть лучше заберут! Лучше уж сидеть в Ливенуорте. Кому нужна такая свобода, когда ничего нельзя? Другие покупают конфеты, а ты, мальчик, смотри и облизывайся, в магазине тебе делать нечего — так, что ли? Пусть меня забирают! Я не трус и бегать от них не буду. Я не боюсь. Я не трус! Я не шпана! Я не дерьмо!

— Да ладно тебе, зачем так волноваться? Сейчас очухаешься и будешь в полном порядке.

— В порядке? Я больше никогда не буду в порядке! Это тебе наплевать, потому что ты на весь тридцатник, а мне — нет. Я на них положил, понял? Я их всех в гробу видел! В белых тапочках! С меня хватит! Хва-тит! Ба-ста!

— Давай-ка подыши глубже. Считай до десяти и дыши. Я сейчас. Только зашвырну куда-нибудь эти плавки и вернусь.

Он спустился по пляжу вниз, туда, где все еще вздыхал прибой — волны мягко, с еле слышным плеском набегали на берег, оставляли на песке пену и откатывались обратно, — закинул плавки в воду и вернулся туда, где оставил паренька из Бруклина. Маджио исчез.

— Эй, — тихо позвал Пруит. — Анджело! Старичок! Ты где?

Немного подождав, он повернулся и побежал по улице, ведущей от пляжа наверх, по Льюэрс-стрит, навстречу далекому островку света. Он бежал изо всех сил, но очень легко, не касаясь земли пятками.

Добежав до границы света, лужей растекшегося вокруг уличного фонаря, он на секунду замер и тотчас быстро отступил назад, шагнул в темноту, чтобы его не увидели.

У перекрестка, на краю тротуара в центре этой лужи света, малыш Маджио дрался с двумя дюжими патрульными из Шафтерской части ВП.

Одного из полицейских он умудрился повалить, тот лежал лицом вниз, втянув голову в плечи, а Маджио цепко, как краб, сидел у него на спине и яростно лупил кулаками по затылку. Пока Пруит наблюдал за ними, второй патрульный ударил Маджио дубинкой по голове и стащил его с лежащего. Потом размахнулся и ударил еще раз. Маджио закрыл голову руками, дубинка била его по пальцам, по лбу, по темени; он упал. Приподнявшись, потянулся на четвереньках вперед, пытаясь ухватить патрульного за ноги, но теперь он двигался медленнее, и дубинка снова настигла его.

— Давай-давай! — крикнул Маджио. — Бей, ты, ублюдок!

Первый патрульный тем временем поднялся, шагнул к Маджио и тоже начал его избивать.

— Ну конечно! Теперь давайте вдвоем. Такие здоровые, сильные ребята, неужели это все, на что вы способны? Ну бейте же! Бейте! Что так слабо? — Он попытался встать, но его опять сбили с ног.

Пруит снова шагнул на тротуар, выскочил из темноты на свет и бросился к дерущимся. Он бежал легко и быстро, на ходу примеряясь, чтобы прыгнуть с толчковой ноги.

— А ну назад! — закричал Маджио. — Я сам справлюсь. Не суйся! Мне помощь не нужна.

Один из патрульных оглянулся и пошел навстречу Пруиту. Маджио на земле по-крабьи метнулся вбок и подставил полицейскому подножку. Тот упал, и Маджио немедленно вскарабкался ему на спину, схватил за волосы и стал бить головой об асфальт.

— Что же вы?.. Два таких громилы… И еще с дубинками!.. — задыхаясь, бормотал он в такт каждому удару. — В чем же дело?.. Не можете, да?.. Что вам стоит меня укокошить?.. Не можете?.. Беги отсюда! Вали! — крикнул он Пруиту. — Слышишь? Не встревай!

Патрульный медленно поднялся с земли, хотя Маджио продолжал висеть на нем и все так же молотил кулаками по голове, и, изогнувшись, сбросил с себя осатаневшего маленького итальянца, как лошадь сбрасывает ездока.

— Чего ты встал?! — закричал Маджио, падая на четвереньки и снова подымаясь. — Беги! Тебя это не касается.

Второй полицейский остановился и нащупывал рукой пистолет. Судорожно вытаскивая пистолет из кобуры, он шагнул к Пруту, и Пруит рванул вниз по улице в темноту, к кустам. На бегу он оглянулся и увидел, что пистолет нацелен ему в спину. Влетев в кусты, он бросился на землю и, как солдат под обстрелом, стал ползком пробираться в глубь зарослей.

— Убери пистолет! — заорал тот, что сражался с Маджио. — Ты что, спятил?! Не дай бог, пристрелишь какую-нибудь кинозвезду, нас тогда с дерьмом смешают!

— Это точно, — пропыхтел Маджио, продолжая его колотить. — Бугай несчастный! С дерьмом смешают и еще утрамбуют.

— Иди сюда, помоги мне с этим ненормальным, — хрипло позвал полицейский.

— Тогда второй улизнет.

— Черт с ним. Иди помоги мне задержать этого, а то он тоже сбежит.

— Ну нет, — прохрипел Маджио. — Этот не такой. Это никуда не денется. Будьте уверены. Чего же вы? Решили довести дело до конца, тогда уж вызовите целый взвод. Вдвоем-то разве справитесь?

Пруит, лежа в кустах, тяжело дышал. Ему ничего не было видно, но он слышал каждое слово.

— Валяйте! — кричал Маджио. — Бейте еще! Что же вы? Даже не можете ударить так, чтобы я вырубился. Либо вломите, чтобы я не трепыхался, либо дайте встать. Ублюдки вонючие! Ну! Ну! И это все? А ну еще!

Пруит слышал глухие удары, резиновые дубинки визгливо причмокивали. Кулаками никто больше не дрался.

— А ты возвращайся в гарнизон! — крикнул Маджио. — Я знаю, что я делаю. Иди в гарнизон! Слышишь? — Его голос звучал сдавленно, — Ну, валяйте еще! Чего ж тогда не даете мне встать? Бейте сильнее! Мало каши ели?

Вскоре он замолк, но другой, чмокающий звук не утихал. Пруит лежал и слушал. Он вдруг почувствовал, что у него болят руки, поглядел на них и только тогда разжал побелевшие кулаки. Он ждал, и наконец чмоканье дубинок прекратилось.

— Джек, может, мне пойти за тем, вторым? — услышал он запыхавшийся голос одного из патрульных.

— Не надо. Он уже далеко. Заберем только этого.

— Тебе за него должны дать сержанта. Не понимаю, что на парня нашло? Настоящий псих.

— Не знаю. Пошли, надо позвонить в часть.

— Все-таки паршивая это работа, верно?

— Я ее не сам выбирал. Ты, по-моему, тоже. Пошли звонить, пусть присылают машину.

Пруит встал и осторожно, не выходя из кустов, побрел назад в сторону пляжа, к дороге, к Калиа-роуд, которая вела к Форту Де-Русси. Добравшись до пляжа, он опустился на песок и стал слушать, как плещется вода. Только сейчас он заметил, что плачет.

Потом он вспомнил, что в кармане у него сорок долларов.

Книга четвертая

ТЮРЬМА

Анджело Маджио три дня продержали в Шафтерской части военной полиции. Затем перевезли под конвоем в Скофилд. Прямо в гарнизонную тюрьму. Мимо корпуса своей роты он проехал в закрытом полицейском фургоне. В ожидании суда он находился в тюрьме вместе с другими заключенными. И так же, как они, дробил камни шестнадцатифунтовой кувалдой в каменоломне у перевала Колеколе. До суда он пробыл в тюрьме полтора месяца.

Первый сержант Милтон Э. Тербер составил необходимые документы. Рота была готова применить к Анджело Маджио все дисциплинарные меры в полном объеме. Начальник управления военной полиции тем не менее предпочел отдать его под трибунал.

Анджело Маджио обвиняли в пьянстве и нарушении общественного порядка, в оказании сопротивления при аресте, в неповиновении властям, в уклонении от выполнения прямого приказа старшего по званию и в нанесении побоев военнослужащему сержантского состава при исполнении последним служебных обязанностей. Кроме того, было выдвинуто обвинение по пункту «поведение, недостойное военнослужащего». Начальник управления ВП рекомендовал предать Анджело Маджио специальному военному суду низшей инстанции. Максимальное наказание, накладываемое таким трибуналом, составляет шесть месяцев тюремного заключения и каторжных работ при полном лишении денежного содержания на этот же срок.

Ходили слухи, будто начальник полковой канцелярии главный сержант Фенис Т. О'Бэннон по секрету сказал первому сержанту Терберу, что, если бы управление ВП сумело доказать, что Анджело Маджио нанес кому-либо серьезные увечья или при задержании находился в самовольной отлучке, начальник управления ВП рекомендовал бы отдать его под трибунал высшей инстанции. Этот трибунал — единственный в армии суд, разбирающий серьезные нарушения. Максимальное наказание, к которому он правомочен приговорить обвиняемого, — пожизненное заключение или смертная казнь. Подобные приговоры выносятся не часто. Максимальное наказание, которое вправе наложить дисциплинарный трибунал (военный суд, разбирающий мелкие нарушения), — один месяц тюремного заключения с лишением двух третей денежного содержания на этот же срок. Предложение о передаче дела рядового Анджело Маджио в дисциплинарный трибунал не выдвигалось.