Вдумчивые французы часто обсуждали со мной причины их национального краха в 1940 году. В других странах преобладало мнение, что военное поражение Франции явилось результатом излишней веры в эффективность "линии Мажино". Я не встретил ни одного француза, который соглашался бы с такого рода утверждениями. Они считали, что укрепленная линия вдоль восточной границы была необходима и сыграла свою роль, позволив французской армии сосредоточиться на севере этого укрепленного рубежа, чтобы противодействовать любому наступлению немцев через Бельгию. В военном смысле, по их мнению, трудности проистекали из внутренней политической слабости Франции. Как сказал мне один французский бизнесмен: "Мы нанесли себе поражение изнутри, пытаясь четырехдневную рабочую неделю противопоставить шести-, семидневной рабочей неделе немцев".
В целом освобожденные народы были поразительно неосведомленными относительно участия Америки в войне. Наши усилия были настолько преуменьшены и высмеяны нацистской пропагандой, что очевидная мощь американских армий, появившихся в Европе, привела в полное изумление население Западной Европы. Различными путями мы стремились довести до них факты о положении Америки перед нашим вступлением в войну и о нашем вкладе в войну. Однако неосведомленность была настолько велика, что наши усилия имели только частичный успех. И эта работа еще далека от завершения.
Более того, война не избавила Францию от разногласий, вызывавшихся всевозможными причинами. В значительной части подпольного движения получили широкое распространение коммунистические доктрины, а с освобождением коммунисты, хотя и в меньшинстве, но настроенные решительно, начали ослаблять национальную волю к восстановлению былой мощи и процветания Франции в Западной Европе.
Такая партизанская разобщенность за нашей спиной не оказывала влияния на военное положение союзников; каковы бы ни были их политические взгляды, освобожденные народы были дружественны к нам. Однако в нашей зоне коммуникаций слабость приобретала угрожающий характер; эта зона растянулась от французского побережья до переднего края и ставила под угрозу наши будущие наступательные операции. Жизненные артерии снабжения становились рискованно слабыми, когда они подходили к передовым рубежам нашей армии.
Глава 17. Осенние бои на границах Германии
В сентябре наши армии скапливались у границ Германии. Противник располагал прочной обороной, используя естественные условия местности и искусственные препятствия. Американская 7-я армия Деверса и французская 1-я армия развертывались в восточном направлении напротив Вогезских гор, которые образовывали традиционный оборонительный барьер. На севере "линия Зигфрида", усиленная рекой Рейн, представляла собой оборонительный рубеж, на преодоление которого могли надеяться только хорошо оснащенные и решительные войска.
В то время мы были все еще в зависимости от портов Шербур и Авранш; в силу их ограниченной пропускной способности и не менее ограниченных линий коммуникаций, которые брали свое начало от этих портов, было невозможно наращивать материальные резервы в передовых районах. Трудно было снабжать должным образом даже те войска, которые вели ежедневные бои на фронте. Положение оставалось бы таким до тех пор, пока мы не овладели бы портами Антверпен и Марсель. Относительно Антверпена генерал Брэдли писал мне 21 сентября: "…Все планы на будущее возвращают нас к тому факту, что для снабжения операций любого размаха за Рейном необходим порт Антверпен". Он никогда не упускал из виду того, что работа службы тыла будет играть решающую роль при нанесении окончательного поражения Германии.
С наступлением плохой погоды поддержание дорог в эксплуатационном состоянии стало дополнительной проблемой для служб снабжения, поскольку многие автомобильные дороги в Европе, и особенно в Бельгии, отличались тем, что имели непрочную проезжую часть. Довольно часто наши тяжело груженые машины полностью проваливались на автодорогах, и казалось, что уже не удастся заполнить образовавшуюся яму камнями и гравием, чтобы можно было двигаться дальше.
Для уменьшения зависимости от автомобильных дорог мы доставили на континент большое количество подвижного состава взамен разрушенного в ходе войны. Чтобы сделать это быстро, инженеры железнодорожных войск разработали простой метод погрузки и разгрузки вагонов, который мы внедрили с прекрасными результатами. Тяжелое оборудование обычно может быть доставлено на фронт только через хорошо оснащенные порты. Выгрузка такого оборудования является трудным делом и производится с помощью специальных кранов. Однако наши инженеры смонтировали на днище большого танкодесантного корабля рельсы. На берегу в районах погрузки и выгрузки проложили специальное железнодорожное полотно до самой кромки воды. Соединив посредством гибкой стыковки рельсы на дне корабля и железнодорожный путь на берегу, саперы перегоняли по ним вагоны в трюмы кораблей; таким же путем они выгружали их на берег. Ведя в эти осенние месяцы битву за снабжение, мы одновременно не прекращали активных боевых действий на фронте.
Наши сухопутные войска хотя еще и не достигли максимальных размеров, но продолжали непрерывно увеличиваться. На 1 августа мы имели на континенте тридцать пять дивизий, а четыре американские и две английские дивизии находились на Британских островах. К 1 октября наши общие силы на континенте, включая 6-ю группу армий, которая наступала через Южную Францию, составляли 44 дивизии, а шесть дивизий все еще находились на территории Соединенного Королевства. Союзные войска располагались вдоль линии, которая начиналась на севере у берегов Рейна и тянулась на пятьсот миль на юг до швейцарской границы. К югу от Швейцарии на французско-итальянской границе были размещены отряды для отражения возможных нападений на наши линии коммуникаций со стороны немецких войск, находившихся в Италии.
Это означало, что с учетом всех дивизий — пехотных, бронетанковых и воздушно-десантных — мы могли в среднем развернуть менее одной дивизии на каждые десять миль фронта.
Учитывая все эти обстоятельства, многие высказывались за скорейший переход к обороне, чтобы сосредоточить наши усилия на создании мощной системы тылового обеспечения и избежать мучительных условий зимней кампании. Я отклонил такие предложения, и все мои основные командующие согласились со мной, что в наших интересах было продолжать вести наступательные бои.
Одно из важных соображений в пользу продолжения наших наступательных операций с предельным напряжением войск и служб снабжения заключалось в том, что противник, стремясь восполнить большие потери, понесенные в июле, августе и сентябре, формировал новые дивизии и вынужден был поспешно бросать их в бой. На первых порах эти наскоро обученные войска были малоэффективными и наступательные действия против них влекли за собой куда меньшие потери с нашей стороны, чем те, которые могли быть позднее, когда эти новые соединения получат необходимый боевой опыт и укрепятся на возведенных оборонительных сооружениях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});