А потом мне еще предстояло узнать, что обучение на гладиатора выглядело совсем не так, как казалось мне, когда я сидел в зрительном зале. На самом деле не было никакой школы гладиаторов, выпускных экзаменов, дипломов и тому подобного. Существовало только одно непреложное правило: все будет так, как захочет Вольцотан Смейк.
Магнат. Вольцотан был подпольным королем гладиаторов. С его подачи появлялись и росли новые звезды, а потом, когда ему это было нужно, их снова убирали со сцены. Я все это видел собственными глазами, поскольку пользовался расположением Смейка и он меня все время держал при себе, даже когда совершал свои нелегальные сделки.
Смейк умудрялся контролировать не только гладиаторские бои, но и геббу и весь порт Атлантиса. Вся контрабанда фугар, свиного сала, яхольского антиквариата, меха троллей, консервированной крови, фальшивых амулетов, сахарного тростника, дурманящего пива и всего прочего, что только можно провезти по морю, осуществлялась под его контролем.
Он знал названия всех судов, имена всех капитанов, всех моряков и даже самых бедных рыбаков в порту. Он был главой всего торгового флота Атлантиса, председателем спортивного клуба, почетным гладиатором и кавалером ордена «Заслуженный концертмейстер». Ему принадлежали Мегатеатр и почти все винтовые башни города. Целая армия йети, зельцев и добраньских быков следили за его безопасностью, ему поступал доход от трети мехочёсок Атлантиса, и раз в неделю он ходил с губернатором в сауну. Нет, он был не подпольным королем гладиаторов, он был подпольным королем всего Атлантиса.
Вечер моего первого публичного выступления настал раньше, чем я ожидал. Мне вместе с другим молодым, неопытным гладиатором предстояло помериться силами в первом отделении, разогревая публику перед боем Лорда Неложа, который от выступления к выступлению становился все популярнее.
Первая битва. Я чувствовал, что еще недостаточно натренирован. Когда я в тот вечер сидел у себя в каморке за кулисами Мегатеатра, настроение было прескверное. Гемлут массировал мне затылок и пытался как-то успокоить.
— Не переживай, старина, га! Все обойдется. Подумаешь, какой-то сопляк. Га, задашь ему трепку! Вот и все… Ну-ну, расслабься…
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге выросли Грот и Цилле, а за ними, утопая в черном облаке фугары и с трудом протискивая массивное тело в узкий проем, Вольцотан Смейк. Замыкал процессию Румо, добраньский бык, которого я немного побаивался. Я с надеждой смотрел на них — вдруг они скажут, что бой отменяется.
— Послушай, сынок, — обратился ко мне Смейк необычно ласковым голосом, — у нас возникла проблема. Дело в том, что соперник Лорда Неложа неожиданно заболел. Тебе придется выступать вместо него.
Гемлута это известие потрясло ничуть не меньше меня.
— Да вы что, рехнулись?! Он еще ни разу не выступал! Га! Нет, вы точно спятили! Как так можно?!
Цилле молча достал из кармана листок. Это был мой контракт. Он поправил линзу на глазу и начал читать:
— Пункт четырнадцать «а»: нижеподписавшийся обязуется принимать участие во всех дуэлях, в которых он будет заявлен. В противном случае он должен будет выплатить штраф в размере…
— Закрой рот! — рявкнул на него Смейк. — Если он отказывается, ничего не поделаешь, придется искать другого.
Он затянулся фугарой, выпустил в комнату густое черное облако и положил одну из своих многочисленных рук мне на плечо.
— Главное, сынок, это шанс, понимаешь, который, увы, не скоро представится снова. Некоторые гладиаторы годами дожидаются права бороться за титул. А получают его далеко не все. Подумай над этим.
Я вспомнил пещерного тролля. И вспомнил лабиринт.
Я вспомнил паука-ведуна.
— Хорошо, я согласен.
— Нет, я не согласен! Отпустите меня! Я не могу! — кричал я, когда они тащили меня на дуэль, но никто меня уже не слышал. Рев зельцев, грохот оркестра гномов, гул многотысячной толпы в зрительном зале — разве в таком гвалте кто-то обратит внимание на жалкий лепет до смерти перепуганного зеленого гладиаторишки? Никогда в жизни мне не было так плохо.
— Просто будь собой, — напутствовал меня Гемлут.
Вот чего мне сейчас действительно хотелось меньше всего. Я бы с удовольствием поменялся местом с любым существом из публики, будь то высокомерный натифтоф, вульгарный зельц или даже, на худой конец, какой-нибудь жалкий гном. Я бы согласился стать одним из людей-невидимок, тогда бы хоть можно было незаметно смыться с арены. И угораздило же меня влипнуть в такую историю! Зачем было менять удобное место в зале на шаткий трон гладиатора? Это же самое кошмарное и неудобное место во всем Мегатеатре. А новичков здесь не жалуют! Просто королю Лжи нужен соперник, чтобы разделать его на глазах у публики. Вот для чего нужны мы, безликие, безымянные претенденты. Еще недавно я трясся, представляя себе схватку с таким же новичком, как и я, а теперь уже иду на битву с самим признанным мастером Лжи, не имея за спиной никакого практического опыта. Как меня угораздило попасться на эту удочку?! Сидел бы сейчас спокойненько в зале, с кружечкой теплого пива и аппетитной жирной кукурузой и радовался предстоящему поединку. Нет же, надо было возомнить о себе неизвестно что, и вот теперь мне плохо, так плохо, как никогда в жизни. В животе словно кошки скребли, а еще брыкались и кусали меня за кишки. От страха я уже не помнил, как меня зовут, и совершенно не соображал, зачем я сюда пришел. Колени подгибались, так что Гемлуту приходилось поддерживать меня под мышки, а спина взмокла от противного липкого пота. Бой с королем! Как мог я допустить такое? Мне хотелось развернуться и бежать, бежать прочь из Мегатеатра, прочь из Атлантиса, куда угодно, пусть бы даже обратно в пустыню, в торнадо, все равно — лишь бы не выходить на сцену.
Но Гемлут крепко держал меня за локоть, с другой стороны маршировал Смейк, а сзади — здоровенный добраньский бык. Все пути отступления были отрезаны.
Трон. Лестница к трону соискателя показалась мне бесконечной, а в ней было всего лишь десять ступеней. Взбираясь на трон, я чувствовал, что вот-вот потеряю равновесие и, что еще более вероятно, сознание. Смейк и Гемлут остались внизу. Мне пришлось идти одному, без поддержки. Первая ступенька показалась мне мягкой, как вата, лапы мои утонули в ней словно в желе, почва ушла из-под ног. Со стороны я, наверное, выглядел пьяным, который изо всех сил старается удержать равновесие. Каким-то чудом мне удалось добраться до второй ступени. Она оказалась чуть крепче, и все же довольно мягкой, наподобие пуховой подушки. Мне подумалось: может, лучше встать на четвереньки и таким образом продолжать восхождение? Но третья ступенька слегка качнулась, как лодка при слабом ветерке, однако была сделана из прочного материала. Четвертая и вовсе уже даже не качалась, как, впрочем, пятая и шестая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});