— Случайно найдется, — буркнул Конрад.
— Я грежу о сыре, — объяснил отшельник. — Просыпаюсь ночами и вдруг сознаю, что думаю о нем. Я так давно не пробовал сыра!
— В таком случае, — сказал Данкен, — мы рады будем угостить вас. Конрад, сними-ка с Красотки мешок с припасами.
— Подождите, подождите! — воскликнул Эндрю. — Не надо торопиться. Вы ведь путники, правильно?
— А то по нам не видно, — пробормотал Конрад.
— Переночуйте у меня, — предложил отшельник. — Знаете, я стосковался по человеческим лицам и голосам. Правда, у меня есть Призрак, но говорить с ним — вовсе не одно и то же, что беседовать с человеком из плоти и крови.
— Призрак? — переспросил Данкен.
— Да, самый обыкновенный и весьма порядочный. Не бряцает цепями, не стонет по ночам. Он поселился со мной с того дня, как его повесили. Дело рук Злыдней…
— Понятно, — протянул Данкен. — А вы каким образом ускользнули от них?
— Я спрятался в своей пещере, — ответил Эндрю, — Я называю ее кельей, однако она не такая маленькая и убогая, какой следует быть настоящей келье. Мне кажется, меня можно и нужно упрекнуть в отступлении от правил. Я не умерщвляю плоть, как то положено истинным отшельникам. Поначалу моя пещера была крохотной, но с годами я расширил ее и она стала просторной и удобной. Там вполне хватит места для всех. К тому же она надежно укроет вас от посторонних глаз, что, по-моему, немаловажно для тех, кто путешествует по Пустоши… Скоро вечер, вам так или иначе придется выбирать, где остановиться на ночлег, а лучшего прибежища, нежели моя келейка, клянусь, не найти.
— Что скажешь? — справился Данкен, посмотрев на Конрада.
— Прошлой ночью вы совсем не спали, — отозвался тот. — Сдается мне, отказываться не стоит.
— А Призрак?
— Призраков я не боюсь, — ответил Конрад, пожимая плечами.
— Ладно, — решил Данкен. — Отец Эндрю, показывайте дорогу.
Пещера располагалась примерно в миле от уничтоженной пожаром деревни; чтобы добраться до нее, пришлось миновать кладбище, которое, судя по многочисленности и состоянию надгробий, некогда использовалось весьма широко. Посреди него возвышалась гробница, сооруженная из местного камня. На ней возлежал развесистый дуб, поваленный, должно быть, особенно яростным порывом ветра; падая, он разбил установленную на крыше гробницы статую и слегка сдвинул плиту, что перекрывала доступ внутрь. Почти сразу за кладбищем высился холм, в крутом склоне которого и находилась пещера отшельника. Склон зарос деревьями и кустарником, так что, сколько ни смотри, заметить пещеру было невозможно; перед ней струился ручеек, сбегавший далее в глубокий овраг.
— Вы идите, — сказал Конрад Данкену, — а я расседлаю Дэниела и сниму поклажу с Красотки.
В пещере было темно, однако даже во мраке чувствовалось, что ее размеры довольно внушительны. В очаге теплился огонек. Отшельник пошарил у стены, отыскал свечу, зажег ее от пламени и поставил на стол. Свеча осветила толстый слой тростника на полу, грубый стол со скамьями, кособокий стул, множество корзин, соломенный тюфяк в одном углу и шкаф со свитками манускриптов — в другом.
Поймав взгляд Данкена, отшельник сказал:
— Да, я почитываю. Так, по чуть-чуть. Когда выдается время, я зажигаю свечу и сижу, разбирая слово за словом, пытаюсь постичь смысл речений древних отцов Церкви. Впрочем, вряд ли я постигаю его; не с моим скудным умишком стремиться к этому. Вдобавок славные отцы, как мне порой мнится, придавали гораздо больше значения словам, чем смыслу. Я уже говорил, отшельник из меня никудышный, но я стараюсь, хотя иногда спрашиваю себя: каков на деле истинный отшельник? Бывает, мне чудится, что он — глупец из глупцов, самый никчемный человек на свете.
— Однако вы же не станете отрицать, что для отшельничества необходимо призвание? — полюбопытствовал Данкен.
— Когда я погружался в размышления, мне приходило в голову, что люди становятся отшельниками, чтобы избежать тягот жизни, — ответил Эндрю. — И впрямь, ведь удалиться от мира проще, нежели добывать пропитание собственным горбом. Я задавался вопросом, не это ли побудило меня отринуть мирские радости, и вынужден был признать, что не знаю.
— Вы сказали, что спрятались здесь от Злыдней. На мой взгляд, концы с концами здесь как-то не вяжутся. Неужели они не обнаружили вас? Мы не встретили никого, кому удалось спастись, за исключением шайки бандитов, захватившей поместье и сумевшей, благодаря то ли своей многочисленности, то ли простому везению, отстоять его.
— Вы разумеете Гарольда Потрошителя?
— Да. Откуда вы знаете его?
— Пустошь полнится слухами, тем более что есть кому их разносить.
— Что-то не понимаю.
— Малый народец. Эльфы, гномы, тролли, феи, брауни…
— Но они же…
— Они местные, живут здесь с незапамятных времен. Возможно, соседи из них беспокойные и надоедливые; к тому же попадаются отдельные личности, которым ни в коем случае нельзя доверять. Тем не менее, несмотря на всю свою проказливость, они редко таят злобу на людей. Они не примыкают к Злыдням, наоборот, стараются улизнуть от них, а заодно предостерегают всех прочих.
— Выходит, они предостерегли вас?
— Ко мне пришел гном. Я не считал его другом, ибо он множество раз разыгрывал со мной жестокие шутки. Однако оказалось, что у меня был друг, о существовании которого я и не подозревал. Он вовремя предупредил меня, и я успел затушить огонь в очаге, чтобы дым не выдал моего местонахождения. Правда, как вы видите, дымок такой хилый, что вряд ли способен привлечь чье-то внимание. Кроме того, он наверняка бы затерялся в дыме учиненного Злыднями пожара. Сгорело все: дома, сеновалы, амбары, сараи и даже уборные. Представляете, они сожгли уборные!
— Не представляю, — проговорил Данкен.
В пещеру вошел Конрад. Развернувшись, он сбросил с плеч поклажу — седло и мешки.
— Ну и где ваш Призрак? — проворчал он. — Что-то я никого не вижу.
— Он боится, — объяснил отшельник. — Понимаете, ему кажется, что никто не хочет его видеть. Он не любит пугать моих гостей, хотя, по совести говоря, не способен кого-либо напугать. В общем, таких порядочных призраков еще поискать. Эй, Призрак! — возвысил голос Эндрю. — Выходи! Ну-ка, покажись!
Из-за шкафа с манускриптами медленно выплыла струйка белого дыма.
— Давай, давай! — прикрикнул отшельник. — Можешь показаться. Эти джентльмены не боятся тебя, так что прояви радушие и поприветствуй их. Беда мне с ним, сэр. Вбил себе в голову, что быть призраком недостойно живого существа, если здесь уместны такие слова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});