Лари уставилась на Чезза. Как трогательно наивна она была! Судя по манере, с которой обнимала его баронесса, по тому, каким гортанным становился тембр ее голоса, когда она говорила с ним, было очевидно, что они находятся в самых близких отношениях. Теперь Лари было понятно, почему Чезз темнил до самого последнего момента. Желание обвинить его, ударить или убежать – все это боролось в ней со стремлением сделать вид, будто все идет как надо. Разве она не клялась, что не будет никаких взаимных обвинений? Кроме того, именно благодаря ему она получила такую колоссальную возможность.
Чезз смотрел на нее несколько вызывающе. Ее рука, державшая блокнот, словно окаменела, Лари хотелось швырнуть его Чеззу прямо в лицо.
– Может быть, начнем с того, что обойдем участок? Или вы желаете вначале осмотреть дом? – спросила она наконец.
– Дом, – ответила баронесса, и ее рука еще крепче обхватила талию Чезза. – Я не могу ждать, мне не терпится посмотреть, что ты для нас купил, Liebling.[35]
В течение следующего часа Лари раз двадцать была близка к тому, чтобы потерять контроль над собой, бросить на пол эскизы, кинуться к автомобилю и уехать подальше от этого места. Руки баронессы все время обнимали Чезза, и она непрерывно ворковала ему на ухо всякие нежности по-немецки, в то время как Лари водила их из комнаты в комнату, описывая детали задуманного оформления интерьера.
Сохранять самообладание ей помогало не столько желание удержать работу, сколько постоянные напоминания самой себе о том, что все случившееся сейчас для нее не новость. Задолго до этого момента Лари из уст Чезза узнала о его жизненном кредо. Если она поверила в то, что Даниели-младшего можно переделать, то ей следовало винить в этом только саму себя.
И чем дольше она сдерживала себя, тем ярче сверкала перед ней эта поистине золотая возможность. Баронесса, казалось, была настолько поглощена Чеззом, что без всяких возражений выслушала все предложения Лари и во всем положилась на мнение Чезза. Когда он выразил одобрение, этого было достаточно. Он поддержал все, что рисовала в своем воображении Лари, какими бы радикальными и дорогостоящими ни были перемены. Столовая со стеклянной стеной, из которой открывался вид на океан, а перед ней бассейн… Потолок первого этажа следовало убрать, чтобы сделать большую высокую гостиную. Хорошо бы также устроить солярий с зимним садом. Когда Лари узнала, что клиентка – родовитая немка, этого ей было достаточно, чтобы догадаться, что интерьеры остальных ее домов, по всей вероятности, темные и мрачные. Поэтому она предположила, что светлое и просторное жилище внесет в ее жизнь приятное, освежающее разнообразие.
Только когда они закончили обход, поднявшись в башенку, Чезз заговорил первым, не дожидаясь, пока это сделает Лари.
– Вот что больше всего подкупило меня в этом доме, Эльзе! Нужно сохранить первоначальную идею – нечто вроде капитанского мостика. Мужественный морской стиль. Латунь и темное дерево. Стены, возможно, следует покрасить в темно-синий цвет, а отделка будет белой…
– Как хочешь, Liebling, – отозвалась баронесса. – В конце концов, ведь это будет твой дом! Где еще та сможешь отдохнуть от меня.
При этих словах она соблазнительно понизила голос. Это было уже слишком! Лари выскользнула из комнаты и спустилась вниз по спиральной лестнице, оставив их наедине обсуждать детали интерьера… Она представляла себе, чем они занимаются там, наверху: вероятно, баронесса проявила свою властную страсть. Лари, сердитая, шла к входной двери. Она уже взялась за дверную ручку, когда услышала на лестнице их шаги.
Чезз позвал ее:
– Лари!
«С этим надо свыкнуться!» – приказала она себе.
– Я здесь, внизу! – крикнула она в ответ.
Когда они присоединились к ней, Лари заметила, что баронесса слегка покраснела. На ней уже не было фетровой шляпы, она держала ее в руках.
– Дом просто wunderbar![36] – сказала она Лари. – Он будет sehr schon.[37] Идеи мисс Хейли превосходны!
Идеи мисс Хейли? Все это время Лари сдерживалась ради приобретения опыта. Но она совсем забыла о том, что Чезз провернул дело так, что все лавры достанутся Флауэр.
– Автор проекта не только Флауэр, Эльзебет, – поспешно произнес Чезз. – Она работает над ним в тесном контакте с мисс Данн.
Баронесса задумчиво кивнула и снова повернулась к Лари.
– Итак, я могу положиться на вас и рассчитывать, что вы быстро организуете дальнейшую работу, ja?[38]
– Не беспокойся! – вмешался Чезз. – Я же говорил тебе, что Лари очень хорошая!
– Да, Geliebte,[39] говорил. Но я не знаю наверняка, что именно ты имел в виду: что она хороший дизайнер… или просто хорошая девушка.
Баронесса снова бросила на Лари беглый, по внимательный взгляд.
Лари почувствовала, что эта проницательная женщина, возможно, прекрасно осведомлена о ее тайных чувствах.
– Я покажу вам коттедж для гостей, сказала она и потянулась к двери, чтобы избежать испытующего взгляда баронессы.
Они шли по дорожке, огибавшей дом, когда баронесса схватила Лари за рукав.
– Мисс Данн, не будете ли вы так добры бросить ее в Hub-schrauber?[40]
И она протянула Лари свою шляпу.
В ответ Лари недоуменно уставилась на них. Ее поставило в тупик не только непонятное слово на чужом языке, но и то, что она была низведена до положения прислуги.
– В вертолет, – быстро объяснил ей Чезз.
Лари показалось, что в его тихом голосе она слышит мольбу сохранять спокойствие.
Мгновение спустя Лари взяла Шляпу. Возможно, эта женщина вовсе не стремилась нарочно обидеть ее. Может быть, это был всего лишь вежливый способ попросить Лари дать ей возможность побыть наедине с Чеззом.
Чезз с баронессой продолжали свой путь к коттеджу, а Лари направилась к вертолету. Пилот, элегантный молодой человек со светлыми волосами, подстриженными «ежиком», стоял, прислонившись к фюзеляжу, и курил сигарету.
– Сколько они еще тут пробудут? – спросил он Лари. Лари ответила, что не знает. Потом она заметила эмблему, вышитую на нагрудном кармане куртки летчика, букву «М» поверх буквы «I».
– Что это означает? – поинтересовалась она.
– «Мекк Индастриз».
– И что же они производят?
– Всего не перечислишь – сталь, самолеты, оружие, компьютеры, издательская деятельность. У них есть множество дочерних компаний по всему миру.
«Чезз определенно преуспел», – размышляла Лари, идя по дорожке к коттеджу. Баронесса старше Даниели, по крайней мере на целых десять лет, но ему никогда не найти женщины, более подходящей для его целей. Если она не привыкнет видеть их вместе, работу придется оставить. Однако Лари почувствовала, что сможет справиться с ревностью. Чезз – законченный приспособленец и не достоин ее. Он мастерски прикасался к ее телу, но у него есть только техника и нет сердца.