Читать интересную книгу Христианские древности: Введение в сравнительное изучение - Леонид Беляев

Оказалось, что пейзаж Британских островов сохранил много черт, которые восходят на столетия, если не тысячелетия, назад, а размещение объектов в природной среде отражает связи церквей с их общинами. Особенно важны расположение, ориентация, размер и форма кладбища; положение входов комплекса по отношению к дорогам; взаимная увязка места церкви, двора пастора и его земельного надела и т. п. Это хорошо показали такие памятники, как Уоррэм Перси, Раундс и Ривенхолл (см. выше), а также позже изученные Уоттон Уэвен и Бэмптон. (Blair, 1988а).

Этот подход много обещает и в городах, в церковной топографии которых проблем не меньше (например, причины умножения церквей; их взаимное размещение и относительная хронология; соотнесенность с постройками римской эпохи и др.). (Morris, 1989; Blair, 1988b; Blair, 1992 и др.). В 1960-80-хгг. много внимания было уделено теме возникновения города вокруг монастырей и центров паломничеств. Развитое почитание реликвий определяло сложение дорожной сети (как между центрами, так и в их окрестностях), тем самым формируя топографию городов и целых областей. (Biddle, 1986; Butler, Morris, 1986). Часто город просто складывался вокруг монастырского комплекса, построенного на «святом месте». Стоящий на вершине холма Сент-Олбэнс окружает аббатство, основанное на предполагаемом месте мученичества святого Альбана. Город с «говорящим» названием Бэттл — «Битва» — даже освоил крайне неудобный участок вокруг монастыря, алтарь собора которого, согласно легенде, стоит на том месте, где пал король Гаральд в знаменитом сражении при Гастингсе. Известны и обратные случаи, когда религиозный центр «встраивают» в уже существующий город.47

История прихода и приходского строительства в Англии, с ее традиционно сильными местными общинами, начала выявляться благодаря раскопкам в Лондоне и Винчестере, о которых уже упоминалось— они помогли определить границы приходов и даже составить их карты, восходящие по крайней мере к XII в. (Grimes, 1968). Оказалось, что ранние приходские храмы развились из домашних церквей: единственная дверь церкви, открытой при известных работах М. Биддла на Сент-Мэри на Таннер-Стрит в Винчестере, вела прямо в частный дом. Это был «свой», частный храм.48 Не сразу удалось понять, кому, собственно, принадлежали ранние лондонские храмы: землевладельцам-феодалам, богатым и влиятельным горожанам или общинам соседей (по аналогии с церквями торговых корпораций в немецких городах, «кауфманскирхен»). Восстановленная планировка показала, что земля приходского храма и его двора не была частным владением, но принадлежала корпорациям владельцев (через них даже проходили дороги).

Археологическое изучение топографии приходов не просто иллюстрирует и обогащает историю их развития, но открывает совершенно неизвестный ее этап — этап формирования религиозных сообществ до грегорианских реформ, осудивших принцип «нецерковной» собственности на храмы, также как и службу в них не связанных с общей жизнью церкви священников. Материал Англии показал, что реформа не сразу повлияла на топографию. Хотя уже в конце XI в. население Ворчестера с окрестностями, после долгих споров, подчинилось церковной дисциплине и постановило сохранить один общий приходской центр, все же, кроме городского собора, там остались и традиционные пункты независимого богослужения. Даже в епископском Йорке рубежа X–XI вв. обнаружено невероятное количество крохотных церквей. Это доказывает, по мнению английских исследователей, что горожане предпочитали огромному пространству романских соборов — изобилие малых храмов и живое общение с клириками, жившими и служившими уэеди них.

Натурные исследования 1970-90 гг

«Винчестер и Иорк образовали два подстава, на которых держатся врата, ведущие в современную «церковную археологию», — так выразился один из ведущих археологов архитектуры Англии У. Родвелл, говоря об уже упоминавшихся раскопках 1960-х гг. в этих городах. Действительно, работы последней трети века привели к тому, что в серьезных трудах давно содержится не меньше реконструкций и археологических обмеров, чем фотографий существующих памятников. Особую роль сыграло исследование древностей в восстановлении истории церковной архитектуры англо-саксонского периода, который являлся предметом горячих дискуссий в течение двух веков. (Hunter, 1976). Но важно отметить не накопление новых фактов, атрибуций и передатировок, а изменения в подходе к памятнику. Его рассматривают всесторонне и контекстуально. Это значит, что каждый объект изучается во всех, иногда, казалось бы, далеких от археологии частях, причем не сам по себе, но во взаимоотношении с окружавшим его миром (картину которого приходится восстанавливать). Викторианское понимание термина «церковный археолог» в Англии возвращается, но на новом уровне: это тот, кто изучает все аспекты истории древних церквей и их окружение.

Конечно, многие открытия совершаются именно при раскопках (и открытия, с точки зрения историко-культурной, важнейшие). Например, после долгих прений было доказано, что ранние нормандские церкви никогда не включали кладок своих англо-саксонских предшественников и не ставились точно на их фундаментах. Начиная с 1970-х гг., провели немало широких исследований на первоклассных англо-саксонских объектах. Самыми выдающимися считают раскопки в Рептоне (Дербишир, 1974–1988), где обнаружены религиозно-погребальные комплексы и кладбища викингов и англов; подробнейшим образом изучена крипта в восточной части церкви св. Уистана и восстановлена долгая история его как королевского мавзолея.49 В итоге уже Гарольд Тэйлор, опираясь на бесчисленные натурные исследования, смог дать суммарный анализ храмов англо-саксонского периода, доказав, что раньше история памятников была далека от точности.5 Работы на больших городских соборах дают материал для суждений о все более древних памятниках; так, у собора св. Альбана (1982-4) обнаружился неожиданно ранний предшественник— мартирий римского времени, а в Уэллсе — не только серия средневековых капелл при соборе, но еще кладбище англо-саксонского минстера и позднеримский мавзолей.

Если сфера археологии церкви уходит в глубь времен до эпохи римского владычества, то ее верхний предел вообще не ограничен. Также как медиевальная и постмедиевальная археология, она изучает и самые поздние постройки. Разнообразие нонконформистских церквей и капелл огромно: квакерские дома собраний и гугенотские храмы, католические церкви позднего периода, построенные после начала Реформации, и др. Их изучение началось с публикации инвентарей и выпуска специального руководства по фиксации нонконформистских памятников (1985), а затем последовали и первые натурные исследования, охватившие даже период георгианского и викторианского строительства. Образец таких работ — исследования ранней капеллы баптистов в Гудшоу, Ланкастер-Щир (библиография: Rodwell, 1989).

Церковь, общество и археология

В 1968 г. англиканская церковь Предприняла шаг, послуживший толчком к новому ускорению и расширению исследований древностей. Специальным решением (Pastoral Measures) она освободилась от давно выпавших из оборота и начавших разрушаться храмов (которые традиционно считались ее собственностью). Медиевисты-археологи поняли, какие здесь кроются возможности, но недооценили опасность новой ситуации. Объем предназначенного к уничтожению возрос, но это мало кого пугало: в большинстве случаев речь шла о храмах XIX в. В результате много храмов было снесено и застроено без исследований, хотя было заранее известно о существовании их средневековых предшественников.

С 1970-х гг. археология церкви в Англии делается предметом национальной заботы. В 1972 г. Совет Британской археологии создал специальную Церковную комиссию (Church Committee), а в 1973 г. состоялся первый съезд профессионалов в этой области, по выражению Родвелла, «было поднято знамя археологии церкви и ее некрополей». Признание потенциального значения археологии для действующих церквей выразилось в публикации Советом по местам богослужения руководства «Церковь и Археология». (Council for Places of Worship, «Churches and Archaeology», 1974). Была введена должность Археологических консультантов диоцеза, имевших двойное — светское и духовное— подчинение. Благодаря их раскопкам, разведкам и наблюдениям стали быстро накапливаться сведения о приходских храмах, последовали конференции и публикации. В начале 1980-х гг. церковная археология была признана повсеместно.52 Для подготовки церковных археологов используют школы, базирующиеся на практическом изучении одного памятника, например, школа Бирмингемского университета в Уоттон Уэвен (Уорвикшир) исследовала церковь прихода: кладки, кладбище, надгробия и исторический ландшафт.

Но даже в Англии развитие идет негладко, подстерегают неожиданные опасности: так, государственное финансирование реставрации «исторических действующих храмов» (с 1979) вызвало волну перестроек без специальных исследований. Это компенсировалось, однако, созданием организации «Английское наследие» (English Heritage), следящей за проведением предварительных научных работ по каждому памятнику («гранты» на реставрацию выделяются только при этом условии). Интересы исследователей древностей признаны и церковным законодательством Англии: «Указ о соборах» 1990 г. не просто советует учесть их интересы, но требует от руководства собора обеспечить участие в любых работах профессионального археолога (должность, уже введенная на всех крупных соборах страны). Отныне детальный план фиксации — непременная часть и условие рассмотрения любых апелляций на проведение затрагивающих археологию работ англиканской церкви. Интеграция требований археологии, ремонтных программ и ежедневной жизни общины не представляет сверхестественных трудностей, все, что для этого нужно — тщательное предварительное планирование, здравый смысл и хорошее чувство юмора. С этим утверждением Родвелла трудно не согласиться, но так ли часто встретишь подобное сочетание?