Читать интересную книгу ЦАРЬ СЛАВЯН - Глеб Носовский

Отсюда видно, с каким напором внедряли Романовы в общественное сознание свой новый взгляд на библейскую историю. Вероятно, в то время это не всем нравилось. Кое-кто, наверное, ещё помнил подлинную историю Руси-Орды, понимал, о чём на самом деле рассказывают библейские книги «Есфирь» и «Иудифь». И не хотел смотреть на шутовство и осмеяние, которым теперь стала подвергаться прежняя история Орды. Чтобы сломить это, вероятно, уже неявное, глухое, но упорное сопротивление, Романовы попросту ПРИКАЗАЛИ ВСЕМ СВОИМ ПРИБЛИЖЁННЫМ ПРИСУТСТВОВАТЬ НА ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ В ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ. Надо думать, когда в дверь стучался царский посланец и вежливо приглашал прибыть на спектакль, мало кто находил в себе смелость отказаться. Сам по себе факт царского ПРИКАЗА ЯВЛЯТЬСЯ НА КОМЕДИЮ В ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ уже достаточно ясно показывает глубину противоречий, раздиравших тогда высшее общество.

В общем, приближённые покорно являлись в театр в полном составе. За исключением, надо полагать, лишь больных. «Другая комедия была Есфирь: как Артаксеркс велел повесить Амана по царицыну челобитью и по Мардохеину наученью. В комидии с государем была царица, царевичи и царевны ВСЁ СЕМЕЙСТВО, А ТАКЖЕ БОЯРЕ, ОКОЛЬНИЧИЕ, ДУМНЫЕ ДВОРЯНЕ, ДУМНЫЕ ДЬЯКИ, БЛИЖНИЕ ЛЮДИ; СТОЛЬНИКИ И ВСЯКИХ ЧИНОВ ЛЮДИ. Тешили государя и публику немцы же да люди боярина Матвеева – и в органы играли и на фиолях и в страменты и танцовали. На заговенье, Ноября 14, была снова потеха… В зимний мясоед 1675 г. в четверг на Маслянице, 11 Февраля, была комидия, вероятно в Кремле. Тешили в. государя ТЕ ЖЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА, иноземцы да люди б. Матвеева» [55], ч. 2, с. 333 – 334.

Надо полагать, хорошим тоном было не просто посещать библейские комедии, но и убедительно смеяться над нелепыми Ассирийцами и заслуженно разгромленными Персами. То есть, как мы теперь понимаем, над ордынцами XVI века, над недавними предками некоторых из тех, кто приходил в романовский зрительный зал. Кому-то из придворных XVII века в Москве это могло быть неприятно, но приходилось публично демонстрировать лояльность.

Вероятно, подспудная борьба при царском дворе вокруг библейских комедий была серьёзной. Ордынская оппозиция старалась вернул себе прежнее влияние. Основания для надежд были. Напомним, что, согласно нашей реконструкции, в это самое время, да и вообще, вплоть до середины XVIII века, до разгрома «Пугачёва», на востоке существовало огромное ордынское государство – Московская Тартария, – которого так боялись Романовы, см. [РЕК] и ХРОН4, гл.12. Не исключено, что ордынская оппозиция в Кремле рассчитывала на реставрацию Орды в самом сердце России, в Москве. Ведь границы Московской Тартарии проходили совсем недалеко от Москвы.

Во всяком случае, как только Алексей Михайлович умер, КОМЕДИИ НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИЛИСЬ и шутники подверглись суровой опале. Подняли свои головы Домострой и Стоглав. Сообщается следующее: «В зимний мясоед 1676 года царь заболел и 30 Генваря скончался. Театральные представления должны были ОСТАНОВИТЬСЯ НА ДОЛГОЕ ВРЕМЯ… Вскоре и главный директор этого первого театра боярин Матвеев в том же году ПОДВЕРГСЯ ЦАРСКОЙ ОПАЛЕ И НАКОНЕЦ ССЫЛКЕ. Потеряв такую важную опору, немецкая труппа удалилась восвояси (картина ясная – кинулись в бегство, опасаясь расплаты – Авт.). Люди Матвеева также частью были разосланы по деревням или же поступили к новым помещикам (то есть имущество Матвеева было конфисковано – Авт.). Таким образом, только что возникшая комидия упразднилась сама собою» [55], ч. 2, с. 335.

Однако такая романовская театрально-воспитательная акция не могла пройти бесследно. Прежнему, ордынскому укладу жизни, и без того сильно разрушенному Великой Смутой, был нанесён ещё один сильный удар. Подрастающему поколению сверху, прямо с царского престола, внушили скептицизм к прошлому, и он принёс свои плоды. Именно об этом и сообщает далее И. Е. Забелин.

«Но если зрелища, в течение четырёх лет утешавшие государя и двор, прекратились, то всё-таки ОНИ НЕ МОГЛИ ПРОЙТИ БЕЗ СЛЕДА собственно для народа, по крайней мере для московского общества, в низменных его слоях, откуда по большей части выбирались актёры и статисты для царских комидий. ЗРЕЛИЩА ПРЕКРАТИЛИСЬ, НО ОСТАЛАСЬ МЫСЛЬ, ЧТО ОНИ ПОЗВОЛИТЕЛЬНЫ, ЧТО В НИХ НЕТ ОСОБОГО ГРЕХА, КАК УЧИЛИ ЛЮДИ СТОГЛАВА И ДОМОСТРОЯ, ИБО САМ ВЕЛИКИЙ ГОСУДАРЬ СО ВСЕМ СВОИМ ГОСУДАРСКИМ ДОМОМ, СО ВСЕЮ БОЯРСКОЮ ПОЛАТОЮ И ДАЖЕ С ЛЮДЬМИ ВСЯКОГО ЧИНА СВОБОДНО ПОТЕШАЛИСЬ КОМЕДИЯМИ, ИНТЕРМЕДИЯМИ И ВСЯКИМИ ПОДОБНЫМИ ИГРАМИ И СВОИМ ПРИСУТСТВИЕМ НА ЭТИХ ИГРАХ КАК БЫ ОСВЯЩАЛИ ИХ ГРАЖДАНСТВО… оставалась, одним словом, мысль, что можно продолжать такие зрелища собственными средствами. С этого времени немецкая комедия свила, так сказать, гнездо в московском обществе. Таким гнездом были её ученики, молодёжь из мещанства и подьячества» [55], ч. 2, с. 335.

Полезно теперь присмотреться пристальнее к самой сути реформаторских комедий на тему Есфири и Иудифи.

И. Е. Забелин: «Комедия Юдифь, библейский сюжет которой достаточно известен, принадлежит к числу переводных (пришла с Запада – Авт.)… Она заключается торжеством утеснённых и уничижённых Иудеев… Вообще во всей комедии ничего не видно особенно польского, как и особенно немецкого, за исключением названий чинов: гетман, войсковой маршалок, поручик, ротмистр, бурмистр» которые могут указывать лишь на западноевропейское происхождение переводчика… Затем остаётся столько НАМЁКОВ НА СТАРЫЕ РУССКИЕ НРАВЫ И РУССКИЕ БЫТОВЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ; подарок переводится поминком, офицеры – сотниками… Должно полагать, что комедия некогда принадлежала общеевропейской средневековой литературе, откуда перешла в Польшу, а потом и в Москву. Нет сомнения, что переводчиком был Симеон Полоцкий» [55], ч. 2, с. 339.

Вот всё и становится ясно. Западноевропейская библейская комедия прямым текстом отождествляла «древних» ассирийцев с русскими и предлагала насмехаться именно над ними. Заодно мы видим неожиданное подтверждение нашей реконструкции, согласно которой в книге «Иудифь» под именем ассирийцев действительно описаны русские ордынцы XVI века, см. «Библейскую Русь» и ХРОН6, гл. 8. Комедианты представляли ассирийца Олоферна самонадеянным хвастуном. Напомним, что библейский Навуходоносор – это царь-хан Иван IV «Грозный», см. «Библейскую Русь» и ХРОН6, гл.7. Любопытно – как был он представлен в «прогрессивной комедии» XVII века? Ответ ясен заранее. Мы цитируем: «Царь Навуходоносор, а затем главное лицо Олоферн с воеводами изображают непомерную гордыню, высокомерие и самовосхваление; для большего блеска этих качеств введён Ахиор, муж правды и благоразумия, за что потом и страдает» [55], ч. 2, с. 339.

Но ведь под именем предателя Ахиора в книге «Иудифь» описан, скорее всего, известный князь Андрей Курбский, действия которого при правлении Ивана «Грозного» расценивались в Орде как откровенное предательство. См. подробности в «Библейской Руси» и ХРОН6, гл. 8:11. Во всяком случае, именно в таком неприглядном свете предстаёт Курбский в переписке с Иваном «Грозным». Следовательно, комедианты XVII века изображали в чёрных красках именно ордынцев – царя-хана Ивана «Грозного» и его полководцев. И напротив, в весьма благожелательном свете представляли предателя Андрея Курбского = библейского Ахиора. «В конце пьесы поют торжествующую песнь освобождённые Иудеи» [55], ч. 2, с. 341.

Заодно становится ясно – почему людей XVII века так сильно волновали именно книги «Есфирь» и «Иудифь». Скалигеровская история уверяет нас, будто в них описаны события чудовищной древности, развернувшиеся где-то далеко от Руси, в пустынной Палестине. И вот, дескать, через несколько тысяч лет забвения эти сюжеты неожиданно «возродились», всплыли на поверхность и вызвали к себе жгучий интерес общества XVII века. Наша реконструкция всё ставит на свои места. События, описанные в данных книгах Ветхого Завета, произошли незадолго до эпохи Романовых в Руси-Орде, в метрополии Великой Империи, имели серьёзнейшие последствия для Империи в целом. Потому они и были столь животрепещущими, хотя уже сильно подзабытыми под давлением только что придуманной скалигеровско-романовской версии истории.

Немецкие комедианты и их покровитель боярин Матвеев старались вербовать новые кадры в шуты среди московской молодёжи, вырастить себе достойную смену. «Как только, ещё в 1672 году, магистр Яган Готфрид Грегори получил приказание поставить на Преображенской сцене книгу Есфирь, то без сомнения, тогда же и образовалась ТЕАТРАЛЬНАЯ ШКОЛА. Ученики или актёры, как мы видели, набраны были из мещанских, а отчасти из подьяческих ДЕТЕЙ; из мещанских Новомещанской слободы потому, что ЭТА СЛОБОДА БЫЛА ВНОВЬ НАСЕЛЕНА БОЛЬШОЮ ЧАСТЬЮ ВЫХОДЦАМИ ИЗ ЗАПАДНОГО КРАЯ, которые поэтому и на комидии смотрели другими глазами, более свободными, чем коренные москвичи, кровные дети старого Домостроя, т.е. окрепшей во всяких запрещениях древнерусской культуры. В коренных москвичах произошло бы от таких выборов великое мнение и смущение, А ПОТОМ ПОЖАЛУЙ И ВОЗМУЩЕНИЕ, ИБО К ТОМУ ВСЁ ГОТОВИЛОСЬ В ВИДУ БОРЬБЫ СТАРОВЕРСТВА С РАЗНЫМИ НОВИНАМИ» [55], ч. 2, с. 335 – 336.