Стрингер притормозил. Смедли успел заметить несколько домов в полумиле от них, потом машина свернула на узкую подъездную дорожку и замерла перед чугунными воротами в высокой каменной стене. Испустив протяжный вздох. Стрингер обмяк, словно проколотая шина, и уронил голову на руль. Мисс Пимм недоверчиво фыркнула. Смедли хотел сказать Экзетеру что-нибудь ободряющее, но посмотрел на него, потом на Алису и промолчал. Вместо этого он открыл дверцу и выбрался из машины. Он как-то не подумал, что им предстоит нелегкое прощание. Он терпеть не мог проявлений чувств на людях… У нее дома мужской халат, черт возьми! Он поспешил открыть дверцу мисс Пимм.
Кто-то опередил его. Поскольку этот кто-то был в сутане, вполне логично было бы предположить, что это и есть тот самый викарий – низенький и полный, пожилой и радушный, седой и румяный, наверняка не пришелец, но туземец. Сердце у Смедли слегка подпрыгнуло при этой мысли. Это означало, что он действительно верит.
Омбай фала, инкутин…
Трясущейся рукой он полез в карман за сигаретами и спичками.
Все пятеро вылезли из машины. Эдвард держался поближе к Алисе. Стрингер потягивался и тер глаза. Мисс Пимм и викарий встречались явно не в первый раз. Они обменялись несколькими вежливыми словами по поводу хорошей погоды. Она не представила своих спутников, а он проигнорировал их – довольно странное поведение для священнослужителя. Потом все втянулись в ворота. Мисс Пимм с викарием шли впереди. Смедли оказался в паре с хирургом. Шагов Алисы и Экзетера он не слышал.
Церковный двор был темный и немного зловещий; сверху его накрывали кроны огромных тисов. Почти все пространство занимали надгробия, половина которых разрушилась от времени, превратившись в бесформенные валуны. Большая часть валунов заросла рододендронами, а газон нуждался в стрижке. Кто-то уже принимался за это, но так и бросил, оставив косилку стоять на лужайке. Обещанных влюбленных парочек в тени или в кустах видно не было, но, возможно, это викарий с его неожиданным порывом заняться садоводством разрушил романтическую атмосферу осеннего вечера.
Сама церковь оказалась маленькой и действительно очень древней, по крайней мере ее западный фасад, поскольку дверь располагалась в полукруглой арке.
– Норманнская, кажется, – предположил Смедли, исчерпав этим замечанием почти все свои архитектурные познания.
Чего нельзя было сказать про Стрингера.
– Скорее саксонская. Этот трансепт заметно более поздний. Ранняя готика. Возможно, середина тринадцатого века. Шпиль не древнее четырнадцатого.
– А эта железнодорожная станция за дальней стеной? Поздневикторианская?
– Возможно, это дом викария.
«Да ну!»
– Или сельская тюрьма.
– Ах, да. Кстати, капитан, я поздравляю вас с тем, как ловко вы выдернули своего друга из Стаффлз. Неплохо проделано! – Сердечность тона хирурга немного портили рыбьи глаза, ласковые, как у барракуды. – В среду вы не хромали.
– Я ободрал ногу, перелезая через стену.
– Мы еще гадали, чья это кровь. Вы показывали ногу врачу?
– Я надеюсь, что в Соседстве ее исцелит магия.
Стрингер фыркнул. С минуту он шагал молча, потом вздохнул.
– Кажется, мне необходим выходной.
Верно, бой был жестокий, не так ли?
Вчетвером они подошли к крыльцу. Алиса и Экзетер все топтались у ворот, глядя друг другу в глаза и шепча что-то. Должно быть, он все еще надеется уговорить ее идти с ними. Ну как он не поймет, что ее гораздо больше волнует тот, кто заворачивался в зеленый халат?
– Побыстрее, пожалуйста! – окликнула мисс Пимм. – Святой отец, у нас не было возможности поесть, а некоторым из нас предстоит долгая поездка. Найдутся ли в деревне еще открытые магазины, чтобы купить что-нибудь в дорогу?
Маленький человечек, похоже, пришел в сильное волнение от необходимости принимать решение.
– Магазины… нет. У меня есть немного ветчины… или вы можете спросить в «Быке». Миссис Девентри может приготовить для вас сандвичи.
Смедли отогнал от себя образ дородной дамы, перед которой возвышается гора сандвичей. Должно быть, он голоднее, чем думал. Он жадно затянулся сигаретой.
– Можете заехать за мной через полчаса или минут через сорок, – сообщила мисс Пимм Стрингеру, сопроводив это выразительным взглядом.
Стрингер нахмурился в ответ на вежливый приказ уйти, но, похоже, научился не спорить со своей новой секретаршей. Он протянул Смедли левую руку:
– Спасибо за несколько любопытных дней, капитан. Заглядывайте, если будете в наших краях, ладно?
– И вы тоже, – ответил Смедли.
Рука об руку подошли Алиса с Эдвардом, старательно пряча глаза.
– Я пошлю тебе открытку сразу же, как вернусь, – пообещал он.
– Нет, не пошлете! – отрезала мисс Пимм. – Это будет с вашей стороны на редкость неразумно. Я прослежу, чтобы она была в курсе ваших дел. Ради всего святого, да поцелуйте ее и ступайте внутрь! Спасибо вам за помощь, святой отец.
– О, не стоит благодарности, право же, мисс… э-э… Если я вам понадоблюсь, я буду стричь газон.
Вернее, пытаться стричь газон, подумал Смедли. Ба, да у него нервишки гуляют! Он чмокнул Алису в щеку и вежливо кивнул викарию, который подпрыгнул и ответил ему нервной улыбкой.
Он затоптал сигарету, повернулся и следом за мисс Пимм вошел в прохладный полумрак церкви. Эдвард вошел за ними и захлопнул за собой дверь. Эхо показалось Смедли похоронным звоном.
52
Смедли расстегнул рубаху. На полу валялась груда одежды, мужской и женской вперемешку. Еще там лежали два маленьких барабана. Он сел на стул и разулся. Пол был ледяной.
Черт бы это все побрал! Что бы она там ни говорила, трусы он снимать не будет! Во всяком случае, пока.
Он вышел из ризницы в неф. Из-за стены доносилось слабое стрекотание газонокосилки. Мисс Пимм с барабаном, повешенным на шею, замерла на одной ноге, подняв левую руку и запрокинув голову. «Огта! – возгласила она, опустила руку на барабан и подняла другую. – Испал!» Она обучала Экзетера движениям ключа, который должен был доставить его в Новую Зеландию. Он внимательно следил за ней и, казалось, совершенно не стеснялся своей наготы.
Борясь со смущением, Смедли прошмыгнул мимо них в проход. Он побродил по церкви, изучая витражи и отбрасываемые ими цветные пятна на полу. Арки западной части нефа были округлыми, восточной – стрельчатыми. Да, готика. Или это расширяли первоначальную, маленькую церковь, или просто сменилось поколение строителей. На дубовых пюпитрах уже были разложены к утренней службе молитвенники и сборники гимнов. Кафедра была современной и роскошной – возможно, как результат щедрых пожертвований Службы. Слишком большая для такой церкви.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});