— Как же мне стать достойной дочерью повелителя огненных тёмных, если я буду гулять и наслаждаться? А учёба? — заметила противоречие в его словах.
— Жизнь и есть лучший учитель, Миа. Маэстро научит вас с Рагнаром большему, чем вы бы узнали, закончив сто самых лучших академий. И Светлячок вам в этом поможет.
Ох, как красиво и заманчиво звучит, только интуиция царапает, намекая, что не всё так однозначно.
Посмотрела на родителя задумчиво. Почему он не хочет, чтобы мы оставались в академии, а может, и в самом Эрмиде? И к чему все эти намёки, что Рагнару вовсе не нужно свергать Орина?
— Почему у меня такое ощущение, что академия уже собирает чемоданы и переезжает из Эрмида в более подходящий мир? Мой, да? А Ургран с Цитаделью? Ты пришёл забрать всё нужное прямо сейчас⁈
— Нет, конечно, — возмутился отец, но я почувствовала в его что–то… не неискреннее, но…
Вряд ли он пришёл через пол-Вселенной только ради разговора. Что–то произошло! И это что–то связано с резкой сменой настроения Рагнара!
— Пожалуйста, скажи мне прямо, что сейчас происходит! — схватив отца за руку, попросила в сердцах.
— Я пытаюсь быть хорошим отцом, Миа, — с тяжёлым выдохом ответил повелитель огненных тёмных. — Мы упустили семнадцать лет твоего обучения и сейчас я впервые в жизни не знаю, как быть.
И тишина. Только шорох песка под ногами, плеск прибоя и лёгкий ветер колышет ветви зелёных ещё крон. Думай, что хочешь.
Хотя что тут думать? Несмотря на все свои таланты я преступно слаба. Я — самое уязвимое место будущей империи, я — слабость и отца, и Рагнара, и Маро…
— От меня одни проблемы, — произнесла, понурив голову.
— Проблемы — это цели, которых нужно достигнуть, дочь. Твоя цель — учиться, тренироваться, становиться лучше. Моя цель — восстановить утраченные позиции, миры, империю, только после этого передать вам с Рагнаром бразды правления. У тебя вся жизнь впереди, чтобы соответствовать тёмной короне, так что мысли эти брось. Я говорю совсем о другом.
— О чём же?
— О том, что ты уже взрослая девушка, воспитанная в иных традициях. Я вижу в твоих мыслях семью и детей, тогда как обычная огненная тёмная лет до пятисот и думать не станет о подобном. И я теряюсь. Не могу выстроить свои планы с учётом твоих интересов. Не понимаю тебя, — признал отец очевидное. — Но очень хочу это исправить. Я довольно жесток по натуре и не привык подстраиваться, так что, если обидел, извини.
Посмотрела на папу с недоверчивой улыбкой, схватила за локоть, прижалась, положив голову на плечо. На мгновение. Краткий миг. Долю секунды. Но почувствовала себя такой счастливой, будто и мир вокруг засиял: краски стали насыщеннее и ярче, воздух запах сильнее и слаще, ветер зашелестел, игриво щекоча кроны деревьев.
— Я совсем не обиделась, напротив! Спасибо, что поделился, мне важно было это услышать. А то, когда я узнала, что ты запретил выходить замуж за Рагнара, я была шокирована и не знала, что и думать.
— Запрет на замужество и детей не подразумевает запрет на отношения, дочь. Ваш брак предрешён, согласован главами родов, кроме того, ты носишь вайрог дракона и можешь быть уверена, что он от тебя никуда не денется. Но сам обряд вы пройдёте, когда мы восстановим своё влияние. Так ты будешь в большей безопасности.
— Почему?
— Потому что для всего мира, кроме узкого круга лиц, ты будешь Алессаль Фогрейв, а не наследницей Хрустальных чертогов или женой будущего повелителя драконов. Я настаиваю на том, чтобы ты приняла на себя груз королевских обязанностей как можно позднее. Поверь моему опыту, это не то, с чем стоит торопиться. У правителей нет выходных и отпусков, а список дел стремится в бесконечность.
Отец так глубоко вздохнул, что я поневоле захотела его обнять и как–то помочь, но цепочка размышлений привела меня к ещё одному вопросу, который я не могла не задать.
— Папа, а у нас есть семейный архив или что–то в этом роде? Родственники, кроме Маро? В каких мы отношениях? Я ведь ничего не знаю о нашей семье.
Как я ни силилась загнать мыслишки в самый дальний уголок подсознания, отец легко их прочитал.
— Я не был женат и ты моя единственная дочь, — ответил он, сдерживая смех. — Что касается архива, запроси у Дженны нужную информацию, она ведает всеми нашими документами. И позднее я верну в академию Маро, можешь его допрашивать, сколько душе угодно.
— Спасибо. А что касается академии? Ты пришёл, чтобы её забрать, да? — уточнила, потому что отчётливо помнила свои недавние ощущения. Интуиция царапнула тогда здорово.
— У меня несколько целей, главная из которых — разговор с тобой. Дракон особенно просил подтвердить тебе моё согласие на ваши добрачные отношения. Не понимаю, почему меня это вообще должно касаться, когда это ваше с ним личное дело, но…
— Кхе–кхе, — закашлялась от смущения.
— А–а–а, надо же, — протянул он, вытянув из моего мозга ответ. — Намучается он ещё с тобой, — чисто по–мужски пожалел отец Рагнара, и принялся за объяснения: — Смотри, Миа. Как твой отец я имею право не выдать тебя замуж без подходящего целям рода договора, заставить тебя учиться, отправить на практику с Маэстро или другими доверенными тёмными, заставить помогать мне в управлении Империей, но я ни под каким видом, ни как отец, ни как повелитель, не имею права вмешиваться в твою личную жизнь. Пятнадцать тебе, семнадцать или двести тридцать, твои любовные дела — твоё личное дело. Разумеется, если ты придёшь и скажешь: «Папа, мне нужна помощь, он меня обижает», я помогу.
— Неужели нет нижнего порога для отношений? — удивилась не на шутку. — Это как–то неправильно.
— С момента второй инициации ты взрослая и имеешь все права гражданина империи. Но родительские ограничения распространяются до тех пор… пока их не снимут.
— Или до брака? — уточнила, заподозрив, что кое–кто немного юлит.
— У твоём случае — именно до снятия ограничений родителем.
— Маро, кажется, говорил, что девушка после брака…
— Это было в прошлом. В новой тёмной империи у принцессы более широкие обязанности перед родом, — твёрдо проговорил отец, но я видела, что глаза его смеются. Значит, угадала, и он доволен моей прозорливостью. Но всё равно вариантов у меня нет — ограничения уже назначены, а пока я закончу академию, правила новой тёмной империи будут написаны по–новому.
— Я не буду с тобой спорить, потому что не вижу смысла. Только прошу об одном — если я захочу родить ребёнка, ты не станешь препятствовать. Сразу оговорюсь, что это будет не вот сейчас или через год–два. Нет. После академии, после того, как мы немного попутешествуем, посмотрим миры, и тогда, когда я сама захочу. Не вижу смысла ждать пять сотен лет. И считаю, что это решение должна принимать женщина, которой рожать, а не окружающие её мужчины, — закончила с неожиданно жёсткими нотками в голосе.
Отец изогнул бровь, затем прислушался к моим мыслям и покусал губы. И мне почему–то очень это понравилось. Он не скрывал при мне своих чувств, казался человечным и более родным, раскрывался. И я тоже чувствовала себя всё свободнее.
— Договорились. Но лет десять — точно никаких внуков. Обещай.
— Обещаю, — легко согласилась я, радуясь, что он не озвучил космические по моим меркам сроки.
— А лучше, хотя бы двадцать или даже тридцать… — начал он расширять рамки.
— Папа!
— Верёвки из меня вьёшь, — мученически простонал повелитель огненных тёмных, после прижал меня к себе, обнимая за плечи. — Нужно было начинать со ста.
— Я бы не согласилась. И вообще, может, мне так понравится гулять по мирам и помогать тебе, что я сама не стану торопиться. Ты ведь научишь меня пользоваться Светлячком? — хлопая ресничками запрокинула полное надежды лицо к отцу.
И вновь он молчит, пытаясь считать мои мысли, а я смотрю на него и думаю, какой он красивый, до чего они с Маро похожи, и что у меня форма бровей, как у них двоих, и нос такой же острый…
— Хитрая, — похвалил он. Но тут же щёлкнул по носу: — Но недостаточно. А теперь вернёмся в дом, я кое–что тебе покажу. Вряд ли драконы смогли вскрыть мою сокровищницу.