дефицитно. Либо мы переходим к рыночной экономике, либо до конца века гибнем как держава. Никакой экономический механизм, кроме рынка, не может удержать республики в Союзе. Нерыночная система с этим не справляется. Жалкие попытки, «барахтание» с финансовым оздоровлением ничего не дадут. Деньги и кредит превратились в призраки. Печатный станок включен. Над нами дамоклов меч.
(Экономист Виктор Белкин на совещании в Госкомцен СССР 6 апреля 1988 года[1251])
Цены
Войну с бюджетом Горбачев начал с первых месяцев своего правления. Помимо антиалкогольной кампании и масштабных инвестиций в НТР, он сохранял уверенное нежелание пойти на повышение цен на продукты питания и потребительские товары, которое было согласовано на высшем уровне еще в 1982 году.
Согласно помощнику Горбачева Милосердову, под напором Госплана, Госкомцен и Минфина очередная попытка повышения цен была согласована Политбюро уже летом 1985 года. Тогда было приняло постановление о концепции повышения розничных цен на продукты питания, которое Генеральный секретарь должен был публично объявить в августе в Краснодаре[1252]. Сразу после этого должен был быть опубликован доклад (подготовленный Сельскохозяйственным отделом аппарата ЦК КПСС) с разъяснениями о причинах повышения и заявлениями о компенсациях малообеспеченным группам населения. Однако Горбачев этого не сделал под предлогом существования некоторого количества писем снизу с протестами против подобных возможных мер[1253]. Таким образом была провалена очередная попытка резко сократить количество ввозимого зерна, а значит, и расход валюты, за счет которой зерно закупалось. Меж тем
импорт зерна возрос с 27,8 млн т в 1980 г. до 44,2 млн т в 1985 г. Для импорта таких объемов зерна страна не располагала соответствующей инфраструктурой. Корабли с прибывающим зерном месяцами простаивали в портах, за что приходилось платить огромные штрафы. Железная дорога не справлялась с перевозкой таких объемов грузов, зерно портилось, и значительная часть его не могла быть использована не только на продовольствие, но и на корм скоту. Это зерно перегоняли на спирт. К тому же огромные объемы импорта зерна взвинтили мировые цены[1254].
Горбачев игнорирует эту тему в своих мемуарах (вплоть до событий 1988 года), но вместе с тем признает, что ставка на форсированную индустриализацию в первые три года перестройки была ошибочной:
Предусматривая разработку социальной программы к XXVII партийному съезду, уже тогда задавались вопросом: возможно ли одновременно модернизировать производство и осуществлять крупные меры в социальной области? И делали вывод, что это возможно при строгом соблюдении требования об опережающем развитии производственной сферы. Иначе говоря, наше мышление все еще оставалось в плену привычных постулатов[1255].
Горбачев здесь предпочитает не углубляться в подробности. Это делают за него бывшие коллеги, люди, которым он поручал проводить свою политику.
Финансовыми ресурсами и ценами занимался Валентин Павлов, который 15 августа 1986 года был переведен с поста первого заместителя министра финансов СССР на пост председателя Госкомцен — занимал его до лета 1989 года. По его мнению, которое приводилось выше, две горбачевские программы были особенно разорительны для бюджета — жилищная и «антиалкогольная». Смысл их проведения он видит только в популизме нового генсека[1256].
Дополнительный хаос, по его мнению, возник после введения в действие закона о госпредприятии (1988), по которому заводы как субъекты экономической деятельности получили право требовать у государства под свой контроль инвестиционные средства, резервируемые в его бюджете. Ранее на них они могли вести внутризаводское строительство на сумму не более 3 млн рублей. Более крупные суммы, равно как и масштабные новые стройки, утверждались на уровне правительства. Теперь же предприятия начали на эти средства новые стройки в условиях дефицита ресурсов и строительных мощностей, а средства, которые ранее с их счетов перебрасывались правительством (и министерствами) на финансирование крупных строек, сократились. В результате и стройки, ведомые предприятиями, не удалось завершить, и крупное строительство остановилось из-за недофинансирования. Как следствие — активный рост незавершенного строительства и замораживание инвестиций[1257].
В то же время Павлов, реализуя старые идеи Горбачева, пытался реформировать систему государственного субсидирования сельского хозяйства, переведя все формы надбавок за «малорентабельность» в объединенную закупочную цену. По ней государство, ориентируясь на укрупненный по сравнению с прошлым, чересчур дробным делением зональный коэффициент, должно было покупать продукцию у совхозов и колхозов, обеспечивая им средний уровень рентабельности аж в 22–25 %, а с учетом бюджетного финансирования других нужд крестьян — и 35–40 %[1258].
Павлов считал, что для всех новых программ необходимо прежде всего найти средства, и потому продолжал продвигать свои идеи повышения цен. По его расчетам для ликвидации дотаций на продовольствие цены должны были быть подняты в среднем в 2,4 раза (на 168 млрд рублей), но поскольку политически это было нереально, существовало два компромиссных варианта: на 98 % (121 млрд рублей), что позволило бы в 4 раза сократить дотации на мясо и молоко и несколько сократить убыточность всего остального, и на 70 % (86 млрд) — до уровня цен в кооперативной торговле[1259]. В итоге к апрелю 1988 года был принят вариант 90 %-ного подорожания с ориентацией на цену мяса на колхозном рынке — 5 рублей кило[1260].
В этом отношении Павлов нашел восприимчивую аудиторию в лице нового секретаря ЦК КПСС по экономическим вопросам (с июля 1987 года) и главы Экономического отдела Николая Слюнькова.
Тот пришел в ЦК КПСС с поста главы Компартии Белоруссии (1983–1987), перед которым почти 10 лет отработал в должности заместителя председателя Госплана СССР. Еще ранее он был директором упоминавшегося выше флагмана «косыгинской реформы» Минского тракторного завода (1965–1972) и первым секретарем Минского горкома партии (1972–1974). То есть он был твердым сторонником реформирования советской экономики и добился на этом пути значительных успехов в Белоруссии, где активно поддерживал развитие сельского хозяйства и сельской кооперации, ликвидировав значительную часть типичных для СССР проблем в данной сфере. Начальник подотдела кожевенно-обувной промышленности Госплана СССР Владимир Орлов с восторгом рассказывал в мемуарах об успехах белорусской экономики вообще и о быстром росте химической и легкой промышленности в частности[1261].
Наиболее успешных менеджеров из данной сферы республики (в основном уроженцев или жителей наиболее полонизированной, западной и «несоветской» области республики — Гродненской) Слюньков либо взял с собой в Москву, либо пролоббировал их назначения, пока был первым секретарем третьей по значению республиканской парторганизации[1262].
Поэтому, когда Горбачев заблокировал повышение розничных цен, Павлов смог найти у него взаимопонимание по вопросу увеличения цен оптовых. Павлов надеялся, как макроэкономист, что заданный ростом оптовых цен импульс неизбежно приведет руководство страны к повышению закупочных