Безликий издал вопль боли и ярости. Белый холодный свет резал его темное тело, как острый нож.
— Я разомкну Оковы! — прорычал Безликий. — Нет Света без Тьмы и нет Тьмы без Света. Свет и Тьма едины!
Белый луч прошил его грудную клетку. Безликий покачнулся, но не упал. Свет вспыхивал под черной чешуей, разгорался и сжигал Безликого изнутри, даже сильнее настоящего пламени. Качаясь, он сделал несколько шагов к Оковам. Распробовавшие свет Оковы потянулись к слуге Древних Богов.
— Я есть Свет! Да поможет…
Тьма Оков не дала ему договорить. Она набросилась на него, оплела черной сетью и втянула в себя. Всего целиком.
В центре, среди черной глади, как далекая звезда, возникла крохотная светящаяся точка. И она росла. Холодные вспышки молний исполосовали поверхность Оков. Тьма истончалась, рвалась, расходилась на лоскуты под напором Света, крепнущего в ее глубинах. Но внезапно поверхность Оков разгладилась до глянцевого блеска, затянулись прорехи. Тьма вновь обрела целостность.
Культисты Сумеречного Молота притихли, напряженно вглядываясь в Оковы. Ничего не происходило. Шаготта металась перед Оковами в поисках господина. Но, казалось, что Тьма сыта и она получила желаемое.
И тогда беззвучно и неожиданно веками сдерживаемый мрак хлынул на волю. Стал осязаемым, настоящим. Густой рекой он затопил огонь и культистов рядом с ним. Они вязли в нем, будто в болоте, а поток все изливался. Река устремилась в подземелье, наружу. Хлынула к стенам и стала взбираться вверх, черными гибкими отростками.
Когда Оковы пали, обрели свободу и слуги Древнего, что обитали за этой преградой. Они ступали кривыми лапами, их пасти с острыми клыками оглашали Грим-Батол леденящим душу воем. Из тьмы выходили безглазые и безголовые твари, а другие наоборот обладали дюжиной глаз и пастей. Одни выползали по потолку, словно раздутые гусеницы, другие выпрыгивали из черной реки и утаскивали следом за собой зазевавшихся жертв. Подводное чудовище разинуло свою пасть прямо перед Тиригосой, длинный язык схватил Шаготту. Клацнули зубы. Дети хаоса были голодны. Очень голодны.
Река затопила залу и, наконец, перестала бить ключом. Порождения Н-Зота покинули Оковы. Из туннелей подземелья, куда они направились, доносились крики. Эхо десятикратно множило их. Твари не тронули Тиригосу. Она не знала, хорошо это или плохо.
В пустом проеме, что Безликий разомкнул своей жизнью, она увидела аметистовое сияние вторых Оков. Но на этот раз это были Оковы Магии.
Пройдя под огромными сводами Оков Света, Тиригоса оказалась в другой зале, очень похожей на прежнюю. Здесь не было огня и света, только сумрачное сияние источала преграда. Податливая, будто жидкость, но это была чистая, бесконечная энергия. Сущность магии.
Оковы уловили ее приближение. Она была драконом Синей стаи, магия была частью их самих. Магия тянула ее. Тиригоса давно не творила волшебства, браслеты этого не позволяли. Только сейчас она поняла, как иссушила ее волшебная жажда, как хотелось ей войти в Оковы и раствориться там, ощутить их безграничную силу.
Калесгос не успеет. Но даже если эта глупая надежда осуществится, то он ничего не сумеет сделать. Она всегда знала это. Но боялась признаваться в том, что обречена.
— Тиригоса! — послышался ей голос Калесгоса.
Она покачала головой. Это Оковы звали ее. Она чувствовала их зов еще там, возле Оков Света. Пускай же ее смерть будет такой.
— Нет! — снова закричал кто-то голосом Калесгоса. — Тири! Я здесь! Остановись!
— Тиригоса! — вторил ему голос Аригоса.
Она услышала шелест крыльев. «Забудь, — шептали Оковы, — я дам тебе наслаждение, дам тебе покой. Забудь обо всем. Никто не спасет. Никто не успеет. Иди».
Оставался всего шаг. Сапфировый дракон возник из ниоткуда. Он был как настоящий.
— Очнись, Тири! — крикнул Аригос.
Она с трудом отвела взгляд от аметистового сияния. Затуманенный взгляд не желал фокусироваться на лазурном пятне. Неужели это он? Тот, кого она ждала столько времени? Кажется, он сменил облик, протянул к ней руки, но она… Она не могла ответить тем же.
В бездонных фиалковых глазах Калесгоса отражалась аметистовая преграда. И она темнела. Аригос бормотал заклинание над ее браслетами. С каждым новым словом, что произносил Аспект Магии, она изменялась, будто пробуждаясь от долгого сна.
«Если Аригос справится с Оковами Магии, то разомкнуть твои браслеты не составит для него никакого труда», — сказал Первый Советник. Горькая правда кольнула сердце. Все дело в заклинании, вспомнила она собственные слова. Ведь так оно и было. Аригос давно знал правильную формулу, возможно, он даже проверял ее, но она не подействовала. Не могла подействовать. Вестейегос и Первый Советник обвели его вокруг пальца, заставив поверить, что ему не по силам разомкнуть ее браслеты, хотя их время просто не пришло. Ведь Оковы Магии следуют за Светом и никак иначе.
И тогда она прошептала так громко, как смогла:
— Нет… Аригос! Заклинание!
— Продолжай! — рявкнул Калесгос. — Тири, любимая, не трать силы, — прошептал Калесгос. — Аригос сможет. Смотри, твои браслеты… Они светятся!
Они светились тем же темно-аметистовым светом, что и Оковы Магии. Она собралась с силами и сказала:
— Аригос… Оковы и браслеты… едины.
Аригос вздрогнул. Оглянулся на Оковы Магии. Огромная, почти безграничная стена простиралась вверх и по обе стороны от него, переливаясь тягучими тяжелыми волнами. На месте смертного эльфа возник Аспект Магии. Наравне с ним стена перестала казаться столь огромной. Она окрасилась в кроваво-рубиновые оттенки. Тиригоса знала, что Оковы взывают к дракону даже сильнее, чем к ней. Она не представляла, каких трудов стоило Аригосу не отвечать на их зов.
Аспект обернулся.
— Вы должны убраться, — прогрохотал он, — хотя бы отсюда. Если Тиригоса будет слишком далеко, заклинание может не подействовать. Я Лидер Синей стаи. И это мой приказ!
Лицо Калесгоса исказил гнев, в бессильной злобе сжались кулаки. Губы превратились в тонкую черту. Он кивнул.
Тиригоса поглядела на Аригоса. Он догадывался, возможно, что Оковы Магии не причинят ей вреда, как не причинили Оковы Света, ведь она была призраком, в конце концов. Но он спасал жизнь Калесгосу. И делал это ради нее.
Дракон опустил голову, так что Тиригоса увидела себя в его бесцветных глазах. Он тоже прощался с ней. Она никогда больше его не увидит. Аригос был ей другом. Когда-то давно он даже был влюблен в нее, из-за этого неуместного чувства она оказалась в Грим-Батоле. Он обрел силу Аспекта, которой противился всю свою жизнь, и это привело его к неминуемой гибели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});