Читать интересную книгу ""Фантастика 2023-182". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Сударева Инна Мышь из Минска"

– Почему же через окно?

– Потому что даму не нужно компрометировать.

– Муж! – догадался Пиндар.

– Да, – кивнул Ренье без малейшего признака раскаяния. – Занудная скотина. Полагаю, выйдя за него замуж, моя дама поняла свою ошибку мгновенно, однако принять кое-какие контрмеры решилась лишь через год после заключения брака. Что ж, ей повезло, потому что поблизости оказался я – неизменный утешитель одиноких и разочарованных женщин.

– По-твоему, это карьера?

– В своем роде – да, – сказал Ренье. – Одно плохо: с годами я делаюсь все менее интересен. Раньше достаточно было подмигнуть девушке – и она твоя, а теперь приходится подолгу морочить ей голову. По-моему, я старею.

– Это точно, – подтвердил Пиндар.

Ренье с укоризной взглянул на него.

– Мог бы и возразить, хотя бы для приличия.

– Ну уж нет! – рассмеялся Пиндар. – Не стану я соблюдать приличия с человеком, который лазает в окна к чужим женам!

Они прошлись по саду. Пиндар с интересом озирался по сторонам.

– Значит, ее муж – виночерпий, – задумчиво повторил он.

– Полагаю, это не имеет большого значения, – сказал Ренье. – Поскольку он – фигура скорее умозрительная. Он не столько присутствует, сколько отсутствует.

– Удивительно, что ты ни разу не попался, – вздохнул Пиндар.

– Виночерпий живет по строгому расписанию, которое установил для себя сам, – пояснил Ренье. – Это очень удобно. И для него, и для меня не возникает неловких ситуаций. Знаешь, – добавил он, – я все думал над твоими словами – доволен ли я своей жизнью и не хочу ли что-нибудь в ней изменить. Ну так вот, в любом случае, если я затяну с этим, то скоро у меня просто не останется такой возможности…

– Почему? – строго вопросил Пиндар.

– Я ведь уже сказал тебе, что старею… Старики консервативны. Коснеют в том, к чему привыкли. А я привык лазить в окна к чужим женам.

– У тебя ведь, кажется, есть имение в двух днях от столицы? – напомнил Пиндар. – Может быть, стоит отправиться туда, если в столице дела не складываются? В конце концов, жить на содержании у дамы как-то… постыдно, что ли.

Ренье поразился осведомленности Пиндара в том, что касалось материального состояния бывшего однокашника. Такие, как Пиндар, чрезвычайно внимательны к подобным вещам. Никогда не забывают того, что выяснили однажды, и зачем-то хранят это в памяти долгие годы.

А вот Ренье даже не потрудился узнать, есть ли у Пиндара какая-либо земельная собственность. Когда они учились в Академии, Ренье в основном занимался тем, что вышучивал эстетические принципы мрачного поэта и совершенно не интересовался его имущественным положением.

На миг Ренье подумалось: сколько еще человек знает о нем все? Собирает о нем сведения – просто так, на всякий случай. Как будто везде – в траве, в стенах домов, в камнях мостовой, даже в просвете между облаками – следят невидимые глаза.

Наваждение длилось недолго и скоро развеялось. Ренье принужденно засмеялся.

– Ладно, оставим мою даму в покое. В конце концов, я даю ей лишь малое утешение, а с годами и вовсе стану не нужен. Либо превращусь в друга семьи, что еще хуже. Буду посещать ее, в присутствии мужа, по определенным дням. Присутствовать на полдниках и рассуждать о сортах вина, погоде и дворцовых сплетнях.

Ренье передернуло, а Пиндар засмеялся.

* * *

Как ни старался Пиндар, ему не удавалось развеять дурное настроение своего господина. Гайфье, насколько успел разузнать Пиндар, обычно всегда отличался веселым нравом, ни о чем подолгу не задумывался, охотно пускался в маленькие приключения, старался не обижать людей, хотя людям предпочитал собак и лошадей.

«Вот еще одна странность, – раздумывал Пиндар, глядя, как Гайфье, насупившись, сидит в кресле и смотрит в книгу, но не читает. – Что так огорчило его? История с нянькой Горэм? Но рано или поздно он бы все равно узнал о том, что Уида – не мать ему. Будь иначе, у него имелись бы признаки принадлежности к народу Эльсион Лакар, а он – человек, с головы до ног человек. Не больше, но и не меньше. Это еще не повод огорчаться… Что же так вывело его из равновесия?»

Пиндар ошибался, оценивая состояние Гайфье. Мальчик не огорчался – он мучительно раздумывал над случившимся. Эскива продолжала избегать встреч и разговоров. Всем своим видом она показывала брату, что знает некую тайну. И до тех пор, пока сам Гайфье не разгадает загадку, их отношения будут оставаться натянутыми.

Гайфье честно пытался найти ответ. Кто-то натянул в галерее шнур и подложил кинжал. Сам Гайфье этого не делал. Кто-то взял его кинжал… Дальше этого мысли Гайфье не шли. У него сразу начинала болеть голова. Он знал только одно: сам он ни за какие блага мира не согласился бы причинить вред Эскиве. Удивительно, как она до сих пор не поняла этого.

– Мой господин, – заговорил с мальчиком Пиндар, вкрадчиво кашлянув, – книга, которую вы изволите читать, весьма сложна для понимания.

Гайфье поднял голову. Рассеянно взглянул на собеседника, как будто только что заметил его присутствие.

– Да?

– Да. Это символическая поэма, где каждое действующее лицо обладает двумя, тремя смыслами. Как шкатулка с двойным дном.

– Правда?

– Позвольте я объясню. – Пиндар подсел поближе, и Гайфье поневоле очнулся от своей болезненной задумчивости. – Смотрите, здесь рассказывается о даме, которая отправилась в лес на поиски своей сбежавшей собачки. Но это также может символизировать душу в поисках любви.

– Любовь как-то мало похожа на собачку, – неуверенно проговорил Гайфье. Было очевидно, что тема разговора его не занимает, но Пиндар решительно отказывался принимать это во внимание.

– Здесь вы допускаете ошибку! – воскликнул поэт. – Любовь, как и собачка, всегда остается с человеком, а когда человек все-таки теряет любовь, по неосмотрительности или невниманию, – он страдает. И собачка тоже страдает.

– А темный лес? – спросил Гайфье, уловив в словах Пиндара слабый отсвет правоты.

– Жизненные обстоятельства!

– Красивый кавалер?

– Это образ друга, – сказал Пиндар.

– А может так случиться, что друг окажется предателем? – спросил Гайфье, щурясь.

– Такое случается, но… почему вы спрашиваете? – Голос Пиндара зазвучал вдруг напряженно, как будто Гайфье затронул тему, лично важную для самого Пиндара. Вовсе не такую отвлеченную, как символическое истолкование поэмы.

– Да так. – Гайфье пожал плечами. – Просто хотелось бы понять, какими символами можно выразить это.

– Дорога, уводящая в трясину, – сказал Пиндар. – Один из самых распространенных символов.

– Дорога образ процесса, то есть дружбы как истории, как развития отношении, – возразил Гайфье. – А вот ложный друг что это? Это должна быть какая-то вещь, какое-то существо.

– Вы исключительно тонко понимаете суть, – сказал Пиндар.

И вздохнул.

– Вас что-то гложет, мой господни?

Гайфье встал, отложил книгу. Посмотрел на Пиндара холодно.

– Вас это не касается, – сказал он.

Пиндар не отвел глаз. Сказал прямо:

– Я здесь для того, чтобы развлекать нас беседами, быть вашим приятелем. Угождать вам, прислуживать. Постараться стать вашим другом. Да, я получаю за это жалованье, но это еще не повод презирать мои старания.

– Друг за деньги, – сказал Гайфье. – Интересно, каким символом можно выразить такое?

Пиндар криво пожал плечами.

– Если мне прекратят выплату жалованья, я, конечно, уеду из дворца, но вряд ли перестану быть вашим искренним другом…

Гайфье помолчал, а потом сказал:

– Простите.

И выскочил из комнаты.

Пиндар, усмехнувшись, проводил его глазами. Хорошая штука – видимость правды. На такую натуру, как у Гайфье, оказывает просто магическое воздействие.

Он подобрал книгу, уселся в кресло и начал читать.

Текст, как и говорил Пиндар, был довольно сложен для понимания, хотя сам Пиндар привычно щелкал, как орешки, замысловатые символы, разбросанные по поэме.