Читать интересную книгу Мелодия Бесконечности - первый аккорд (СИ) - Екатерина Голинченко

- Уходи, прошу тебя, - а самому ужасно захотелось вскочить, броситься к ней, не отпускать из своих объятий и покрыть поцелуями каждый сантиметр её тела, и невыносимо было бередить душу этими чувствами, когда в ней теперь только жгучая боль и тоска, - Тебе лучше уйти…- пусть она ненавидит...

- И у тебя нет других слов для меня? Ты сделал мне очень больно - тем, что посчитал Марка более достойным твоего доверия. И это - после всего, что мы пережили вместе? Как ты мог?! Гонишь меня прочь - хорошо, я уйду. Но, у тебя есть два варианта: либо ты идешь со мной, либо я ухожу одна и подаю на развод. Господи, да что же ты за человек такой! Ты всё решил за меня, да? - от переизбытка эмоций, что сейчас разрывали её, Маргарите трудно было совладать со своим голосом, - И тебе больше нечего сказать мне? Известно ли тебе, что с того дня, как ты исчез, я ни одну ночь не могла сомкнуть глаз и орошала своими слезами подушку? Тогда повтори, повтори всё это своим детям! Имей хотя бы смелость посмотреть мне в лицо!

- А ты изменилась, Марго - Джон всё так же продолжал сидеть спиной к ней, облокотившись о быльце кресла, - Даже твой голос стал другим, - ещё секунда, и - если она не уйдет сейчас, то он уже не даст ей этого сделать.

- Спасибо, учителя хорошие были, - гневно бросила она, - Да взгляни же на меня! Посмотри мне в глаза! - не выдержав этого томительного напряжения, она подошла и подняла его с подиума, развернула лицом к себе, уже занеся руку для пощечины, она остановила её у самого его лица, сняла и отбросила его очки - и отшатнулась от увиденного, а звон разбивающегося стекла очков оглушил подобно взрыву в приличном тротиловом эквиваленте - так и внутри у неё что-то гулко разбилось вдребезги... Она стояла и не могла произнести ни слова, и только губы её и подбородок дрожали, а по щекам текли обильные слёзы - его глаза были повреждены, и она пронзительно и болезненно осознала, что это означало. Господи, да он же ослеп! Как же это ужасно и несправедливо... Но, это ведь ничего не меняет - не меняет её чувств к нему, не уменьшает её любви.

- Ваше любопытство удовлетворено? - отступив на шаг, он зацепился за ковер, вовремя ухватившись за кресло.

Маргарита бросилась к нему. Она положила его голову себе на колени, а он держал в своих руках её ладонь - так они и сидели молча некоторое время.

- Тебе, правда, лучше уйти, - наконец произнес Джон, - Это не место для тебя. Твой Мастер не заслужил Света...

- Замолчи... Нет, вот, ты, и правда - дурак или притворяешься? - улыбнулась Маргарита, - Дурачок мой! Я ни куда не уйду… без тебя.

- Твоё место не здесь, - он, словно, не слышал её слов, - а я не могу уйти, не могу покинуть этот проклятый дворец. Видишь же - я не могу дать тебе ни чего, кроме своего увечья. Я не хочу, чтобы ты видела меня таким.

- Не смей, слышишь, не смей при мне так говорить! Неужели, ты так плохо знаешь меня, что говоришь такое? - и слёзы её капали на его лицо, и огнем запекли вдруг его глаза, он напряженно заморгал, - Господи, разве ты не чувствуешь, что я задыхаюсь и гибну без тебя? Я приму тебя, что бы с тобой ни случилось. Родной мой - мой свет, моя боль, слезы мои... Без тебя мне не было жизни - я жила во тьме. Наши дети так похожи на тебя, особенно маленький Анри - у него твои глаза и твой взгляд.

- Если бы ты знала... Ты же ничего не знаешь, - и губы его на её губах искали приют, - Как ты не понимаешь, я же хотел уберечь тебя, - а глаза невыносимо пекло и резало, так, что хотелось кричать, и от судорог ногти до крови впивались в собственные ладони, и, как луч света прорезает кромешную тьму, увидел он её лицо - нет, не тот образ, что навсегда высечен в его сердце, настоящую её - опухшие от слез губы и нос, блестящие глаза, слезинки на ресницах и потекшая тушь, и сердце защемило от сладкой боли - он снова смог увидеть её - такую близкую, такую родную. Нет, он был не прав - она не изменилась, она всё та же... его Маргарита...

Дальше - оглушающая темнота, и вот уже перед глазами предстает другой зал - залитый светом, отражающимся во множестве больших зеркал:

- Так скажите мне - кто мой отец? - красноречивый взгляд его темно-серых глаз прожигал насквозь, и что-то в этом взгляде уже изменилось, не ускользнув от пристального внимания матери, и за внешней иллюзией, когда он отчаянно старался сохранять спокойствие , а внутри его сжигало клокочущее пламя, а уж в пламени Маргарита разбиралась, как ни кто другой, - Мне необходимо знать правду, - изо всех сил он сдерживался, сохраняя почтительный тон, но глаза его требовали ответов, - Мои глаза, они не такие, как у милорда отца - они серые... Это возможно, что мои отцом является другой мужчина? Тот, что был влюблен, и чьи глаза тоже серы... - юноша нервно сжимал и разжимал пальцы рук и ресницы его подрагивали.

- Бог мой, Анри, кто тебе сказал такое? - сперва женщина даже не находила, что и ответить на эти обидно ранящие слова, тем страшнее было слышать их от родного сына, которому она отдавала всю себя, и слезы так и напрашивались излиться - от того ли, что так жестоко с ней ещё не обращались.

- Так это правда?! Мой отец - лорд Марк? Правда? Он - не просто мой крестный, он - мой родной отец? - молодой человек продолжал настаивать, отстранившись, когда она подошла к нему, протянув руку, чтобы убрать волосы с его лица, - Я - плод греха и потому так ненавистен вам? - в нем боролись отчаяние и надежда - его мир рушился, и он не знал уже, чему верить.

- Кто бы не сказал тебе это, он сделал это лишь с тем, чтобы причинить тебе боль и рассорить с нами, - Маргарита обняла сына и развернула к большому зеркалу, - Подойди и внимательно посмотри на себя, и можешь отбросить любые сомнения насчет того, чей ты сын - ты просто вылитая копия своего отца.

- Он предупреждал меня, что такого ответа стоит ожидать, - он решительно высвободился из её рук, - Кто же добровольно признается в измене и лжи? Вся моя жизнь была ложью... За что со мной так? - его трясло как при ознобе, и он часто смаргивал слезы, - Шестнадцать лет моей жизни вы низвергли и растерзали... Как мне теперь жить с этим? Кому мне теперь верить?

- Как ты разговариваешь с матерью? Сейчас же извинись перед ней! - в зале появился Джон и быстрым шагом подошел к стоящим у зеркала жене и сыну, являвшим из себя разительный контраст красного и черного - невысокая темноволосая женщина в пурпурном платье сложного кроя и юноша, на голову выше её, в черных брюках и темно-серебристого цвета свободной рубашке - смуглый, с длинными темными волосами и темными глазами, словно сошедший с обложки готического романа о каких-нибудь вампирах, - Прикуси свой язык, неблагодарный мальчишка! Твоя мать совершила почти невозможное чудо, произведя тебя на свет, сама чуть не погибнув при этом. Её желание подарить тебе жизнь и её любовь к тебе были настолько велики, что вопреки всем прогнозам врачей она дала жизнь тебе.

- А если я сын от другого мужчины? Вы бы и в таком случае продолжили бы её оправдывать? - горящие взгляды их темных глаз пересеклись, и Анри спешно отстранился, глядя всё ещё вызывающе, - Неужели правда настолько неприглядна, что вы предпочитаете замалчивать её? Не верится, что вы все лгали мне столько лет и терпели меня только по необходимости... Ну, разумеется - зачем вам дитя порока, когда у вас есть ваш любимец Алишер?

- Да, что ты говоришь такое, сын? - Джон успел задержать его за руку, - Кто смог так тебе промыть мозги, что ты не желаешь слушать собственных родителей? Хотелось бы услышать его имя.

- Уж он-то оказался почестнее той, кому я беззаветно верил и кем восхищался. Вы же настолько слепы в своей любви. Но, я теперь прозрел. Если бы можно было - хотел бы я иметь матерью другую, более достойную, женщину.

- Ни звука больше, Анри! - женщина приложила ладонь к его губам, а по щекам её стекали слезы, - За такие речи мироздание накажет тебя, а мне этого не вынести...

- Как вы могли предать нас? Лгали не только мне, но и всем, и прежде всего - тому, кто безумно в вас влюблен, - юноша отступил, отчаянно, замотав головой, - Больно... Мне так больно...

- Анри, успокойся, выслушай, наконец, - рука отца легла на его плечо, - В таком состоянии ты не можешь адекватно воспринимать мои слова.

- Что это?! - в глазах парня отразился нескрываемый ужас и отвращение, когда его пальцы начали принимать вид крючковатой лапы с длинными загнутыми когтями, покрытой чешуей, а зрачки его глаз стали вертикальными, - Что со мной происходит? Нет! Я не хочу! Кто-нибудь, помогите мне! - лицо его вытянулось, приобретая черты драконьей головы, на золотистой чешуе которой блестели ещё не высохшие слезы, а вместо речи выходил лишь рык.

Несколько раз мотнув головой, он изверг и пасти жаркое пламя и, расправив огромные крылья, метнулся в сторону окна, и прежде чем, родители смогли его остановить - выбив стекло вместе с оконной рамой, взвился высоко в небо, пока не исчез из вида маленькой, сверкающей в закатном свете, точкой.