в её глазах всё.
– Что ты видела? То, что она пыталась спасти меня, говорит лишь об её добропорядочности.
– В том числе, но в тот момент ей стало по-настоящему страшно. За то, что она может потерять тебя навсегда, а не на какое-то время, как сейчас.
– Ты не могла знать, о чём она думает.
Хелен откровенно раздражала Юлиана и, на его взгляд, делала это вполне умышленно. Он не мог понять, чем так насолил ей.
– Я всё видела. Будь уже мужчиной, Юлиан. Хватит меня раздражать. Ты ожидаешь, что в один прекрасный день она сама к тебе придёт? Нет, это так не работает. Приди к ней и возьми своё. Она только этого и ждёт.
– Чушь.
Прозвенел звонок, прервавший их спор и известивший о том, что они опоздали на занятие.
Хелен взяла на себя смелость постучаться в дверь аудитории первой. Опоздания осуждались, но никак не карались, в особенности, со стороны добродушного преподавателя алгебры Эндрю Маккормака.
Она не успела принести извинения и попросить разрешения войти, потому что профессор опередил её:
– Заходите!
Возле преподавательского стола стояли два представительных мужчины в чёрных смокингах. Внешний вид того, что был постарше, открыто намекал о том, что он имеет непосредственное отношение к правительству – безупречно отглаженная рубашка, расчёсанные седеющие волосы и круглые блестящие очки. Второй являлся молодой копией первого.
– Меня зовут Ульрих Ребиндер, я представитель предвыборной компании, – представился старший перед подрастающим поколением. – Как вы знаете, недавно в городе случилось несчастье – трагически погиб мэр Густав Забитцер.
Услышав это имя, Юлиан захотел закрыть уши. Он не желал слышать что-то, связанное с теми событиями.
– Через две недели в городе состоятся выборы нового мэра, и мы здесь для того, чтобы представить вам кандидатов.
Юлиана это не интересовало, потому что до конца мая он не имел никакого права голосовать.
Молодой представитель нервно раскрыл свой чемодан, едва по неосторожности не выронив оттуда половину содержимого. Совладав с нервами, он наконец вытащил оттуда несколько листовок и передал герру Ребиндеру.
– Вы – наше будущее, – сказал старший представитель. – Вы – будущее города. Вы – наше всё. А это значит, что именно ваши голоса имеют решающее значение, и именно вам строить новый мир с тем представителем власти, которого вы выберите.
Юлиан ненавидел лесть, поэтому сделал вид, что слова Ребиндера не адресуются ему лично.
Агитатор склонился над листовками, и, выбрав нужную, представил её аудитории:
– Свен Леманн – кандидат, непосредственно входивший в городской совет, продолжатель дела герра Забитцера.
Юлиан увидел на фотографии усатого старика с абсолютно незапоминающейся внешностью.
Помощник представителя вытащил из чемодана очередную кипу листовок и, переглянувшись с Ребиндером, отправился в аудиторию для того, чтобы лично вручить каждому из студентов по копии.
Ребиндер рассказывал о Свене Леманне – нудно и неинтересно. Юлиану хотелось зевать, и он с трудом перебарывал себя.
Листовка с фотографиями и краткой биографией всех кандидатов попала в его руки одной из последних. От скуки он решил посмотреть на эти одинаковые и неинтересные лица, после чего выкинуть плакат в урну.
Помимо Свена Леманна, в списке было всего лишь три кандидата – Ульрих Винтерхальтер, Исаак Геббельс и… Некто Якоб Рейнхардт.
Искренне надеясь на то, что обознался, дрожащий Юлиан приблизил листовку к своему лицу и ещё раз рассмотрел анкету четвёртого кандидата.
«Проснись. Ты спишь».
Юлиан не просыпался. Происходящее было реальностью. А Якоб Рейнхардт был Якобом Сорвенгером.
– Кто это такой? – громко спросил Юлиан, вскочив с места.
– Что вы себе позволяете? – вежливо, но строго произнёс профессор Маккормак.
– Что это за человек? – теряя контроль, крикнул Юлиан. – Якоб Рейнхардт! Кто он такой?
– Герр Рейнхардт – новое лицо в нашем городе, но от того не менее выдающееся, – пояснил удивлённый Ребиндер. – То, что вы не разделяете его политических идей, не означает, что…
Юлиан чувствовал, как все чудовища внутри него – демон, доппельгангер и Халари одновременно вырываются наружу.
– Конечно, не разделяю, – сообщил всей аудитории он. – Смело заявляю и клянусь на Библии, что этот человек – опасный преступник, едва не погубивший вас всех. Он своими руками убил…
– Сядь на место, – сквозь зубы процедила Хелен. – Что с тобой случилось? Пожалуйста, не позорь меня.
– Отстань, Хелен. Я хочу, чтобы вы все знали, кого вы будете выбирать. Якоб Рейнхардт или, если точнее выразиться, Якоб Сорвенгер являлся помощником самого…
Юлиан осёкся на этой фразе. Десятки взглядов были устремлены в его сторону, но ни один из них не выражал поддержки. Они все считали Юлиана тем, кто внезапно тронулся умом, и были правы. Потому что не знали, кто такой Якоб Сорвенгер.
Юлиану стало стыдно. Он видел, насколько стыдно Пенелопе, которая на этот раз не игнорировала его существование, а обвиняюще смотрела в его сторону, не сводя в глаз. Юлиан читал в них просьбу остановиться, и внял ей.
– Простите, мистер Маккормак, – сказал он. – Я… Я нехорошо себя чувствую. Пожалуй, я пойду.
Не обращая внимания на гул и просьбы остаться, Юлиан покинул аудиторию и тихо закрыл за собой дверь.
Он посмотрел на листовку в ожидании того, что всё, что он видел там ранее – неправда. Но ничего не вышло – горделивый Сорвенгер смотрел на него оттуда и, несмотря на абсолютную серьёзность, смеялся в лицо Юлиану.
– Не может быть, – прошептал юноша и присел на подоконник.
Сорвенгер не только сбежал из тюрьмы. Не только заставил всех про себя забыть. Он вернулся в город для того, чтобы прибрать его к рукам. И, если оглядываться на то, что до этого все его дела шли более чем успешно, он сможет провернуть эту аферу.
– Не выйдет, – пообещал себе Юлиан.
Появление Сорвенгера означало ещё и то, что убийца Ривальды Скуэйн совсем близко. А значит, есть хороший шанс отомстить.
«Ты ещё не научился мстить» – услышал он в голове голос Ривальды.
Юлиан не придал этому значения. Она мертва, а он ещё жив.
Взяв себя в руки, он отдышался и пришёл в себя. Оглядываясь назад, стоило признать, что любое, самое шокирующее событие, является обыденным для жизни Юлиана.
Не являлось исключением и это. Глупо было рассчитывать на то, что после побега и внезапного исчезновения Сорвенгер остановится и навсегда оставит Свайзлаутерн.
Он оказался хитёр – изменил свою фамилию. Видимо, допускал тот факт, что кто-то его всё же помнил. Это осложняло задачу доказать окружающим, кто он такой на самом деле, но не делало её невозможной.
Только один человек в этом городе мог помочь Юлиану. Тот, кто оборвал все контакты и предпочёл